Ломбард легкомысленно заметил:
— Хороший слуга — удивительное созданье. Что бы ни случилось, внешность бесстрастная.
Армстронг с одобрением сказал:
— Роджерс — первоклассный дворецкий, что там говорить!
Блор добавил:
— И его жена была неплохой кухаркой. Тот вчерашний… обед…
Они завернули в первую спальню.
Через пять минут они уже смотрели друг на друга, стоя на лестничной площадке. Никто нигде не прятался, да и прятаться было негде.
Блор сказал:
— Там вон маленькая лестница.
Доктор Армстронг пояснил:
— Она ведет в комнату слуг.
Блор заметил:
— Должно быть, под крышей есть место для цистерн, водяного бака. Это наш лучший шанс, и единственный!
И вот тогда-то, когда они там стояли, они услышали доносившийся сверху звук. Крадущиеся, мягкие шаги.
Они все их услышали. Армстронг схватил Блора за руку. Ломбард предостерегающе поднял палец.
— Тихо… слушайте.
И снова донесся шум — кто-то мягко, крадучись двигался наверху.
Армстронг прошептал:
— Да он в самой спальне. В той комнате, где лежит тело миссис Роджерс.
Блор прошептал в ответ:
— Конечно! Лучшего тайника и не придумать! Никто туда не войдет. Вперед… как можно тише.
Они крадучись стали подниматься по лестнице.
На маленькой площадке возле двери, ведущей в спальню, они снова остановились. Да, кто-то был в комнате. Изнутри донесся слабый скрип.
Блор прошептал:
— Пора.
Он распахнул дверь и ворвался в комнату. Двое других последовали за ним. В следующий миг все трое остановились как вкопанные. В комнате был Роджерс, в руках он держал одежду.
VII
Блор опомнился первым. Он сказал:
— Простите… э… Роджерс. Мы услышали, что здесь кто-то ходит, и подумали… э…
Он смолк.
Роджерс сказал:
— Простите, джентльмены, я просто переносил свои вещи. Думаю, вы не станете возражать, если я переберусь в одну из пустых гостевых комнат этажом ниже? В самую маленькую.
Он обращался к Армстронгу, и Армстронг ответил:
— Конечно. Конечно. Продолжайте.
Он старался не смотреть на покрытую простыней фигуру, лежащую на кровати.
Роджерс сказал:
— Спасибо, сэр.
Он вышел из комнаты с полными вещей руками и начал спускаться вниз. Армстронг шагнул к кровати, подняв простыню, посмотрел на безмятежное лицо мертвой женщины. Теперь страха не было. Одна пустота.
Армстронг сказал:
— Хотел бы я иметь здесь свое полное снаряжение. Тогда бы я узнал, каким наркотиком ее отравили.
Потом он повернулся к двум своим спутникам.
— Давайте поскорее заканчивать… Костями чувствую, что мы ничего не найдем.
Блор боролся с крышкой низкого люка.
Он сказал:
— Этот человек двигается чертовски тихо. Минуты две назад мы видели его в саду. Никто из нас не слышал, как он поднимался.
Ломбард заметил:
— Вот почему мы предположили, что здесь ходит чужак.
Блор исчез в темноте отверстия. Ломбард вытащил из кармана фонарик и последовал за ним.
Через пять минут они стояли на верхней лестничной площадке и смотрели друг на друга. Они были грязные и в паутине, и на их лицах застыли мрачные выражения.
На острове не было никого, кроме них восьмерых.
I
Ломбард медленно сказал:
— Так, значит, мы ошибались… все время ошибались. Нагородили с три короба суеверий и фантазии и всего лишь из-за совпадений, связанных с двумя смертями!
Армстронг сурово заметил:
— И, однако, знаете ли, нет дыма без огня. Черт подери, я врач и знаю кое-что о самоубийствах. Энтони Марстон не мог покончить с собой.
Ломбард с сомнением спросил:
— А не мог ли произойти несчастный случай?
Блор фыркнул, всем своим видом давая понять, что его не убедили.
— Чертовски странный несчастный случай, — прохрюкал он.
Наступила пауза, и Блор продолжил:
— Вот насчет женщины… — и смолк.
— Миссис Роджерс?
— Да. Тут несчастный случай возможен, не так ли?
Филип Ломбард сказал:
— Несчастный случай? Каким образом?
Блор немного засмущался. Его кирпично-красное лицо стало еще краснее.
Он выпалил:
— Послушайте, доктор, ведь вы давали ей снотворное.
Армстронг уставился на него.
— Снотворное? Что вы имеете в виду?
— Вчера ночью. Вы сами говорили, что дали ей что-то для сна.
— О, да. Совершенно безвредное успокаивающее.
— Что именно?
— Я дал ей небольшую дозу трионала. Совершенно безвредный препарат.
Блор стал еще краснее и сказал:
— Послушайте… давайте будем называть вещи своими именами, вы дали ей слишком большую дозу, а?
Доктор Армстронг сердито ответил:
— Не понимаю, что вы имеете в виду.
Блор сказал:
— Ведь вполне возможно, что вы совершили ошибку? Такое иногда случается.
Армстронг резко сказал:
— Ничего подобного. Ваше предположение нелепо.
Он помолчал и добавил ледяным язвительным тоном:
— Или вы предполагаете, что я специально дал ей смертельную дозу?
Филип Ломбард быстро заговорил:
— Послушайте, вы двое держите себя в руках. Нечего разбрасываться обвинениями.
Блор неожиданно сказал:
— Я всего лишь предположил, что доктор совершил ошибку.
Доктор Армстронг с усилием выдавил невеселую улыбку, обнажив зубы, и сказал:
— Докторам не позволено совершать подобные ошибки, друг мой.
Блор подчеркнуто заметил:
— Это была бы не первая ваша ошибка, если верить граммофонной пластинке.
Армстронг побелел. Филип Ломбард торопливо и сердито обратился к Блору:
— Зачем обижать людей почем зря? Мы все в одной ледке. Мы должны взять себя в руки. Кстати, что скажете насчет собственного лжесвидетельства?
Блор шагнул вперед, сжав кулаки, и сказал хриплым голосом:
— Лжесвидетельство, черт подери! Это грязная ложь! Можете попытаться заткнуть мне рот, мистер Ломбард, но я тоже кое-что хочу знать и, между прочим, о вас!
Брови Ломбарда поползли вверх.
— Обо мне?
— Да, я хочу знать, зачем вы захватили револьвер, отправляясь провести несколько приятных дней в гостях.
Ломбард насмешливо отозвался:
— Ах, хотите?
Неожиданно Ломбард сказал:
— Знаете, Блор, вы, оказывается, не такой дурак, каким кажетесь.
— Вполне может быть. Ну, так как же с револьвером?
Ломбард улыбнулся.
— Я привез его потому, что ожидал кое-каких неприятностей.
Блор с подозрением заметил:
— Вчера ночью вы ничего нам не говорили.
Ломбард покачал головой.
— Вы таились от нас? — настаивал Блор.
— В некоторых отношениях, да, — сказал Ломбард.
— Ну что ж, давайте выкладывайте.
Ломбард медленно начал.
— Я позволил вам всем думать, что меня пригласили сюда точно так же, как и большинство других. Это не совсем верно. По правде говоря, меня разыскивал один маленький жид его фамилия Моррис. Он предложил мне сотню гиней за то, чтобы я приехал сюда и был настороже, сказал, что я надежный человек, в затруднительном положении.
— Ну и? — нетерпеливо произнес Блор.
Ломбард с ухмылкой сказал:
— Вот и все.
Доктор Армстронг заявил:
— Но конечно же, он рассказал вам больше?
— О, нет. Захлопнулся, словно моллюск. Я мог принять предложение либо отклонить — вот его слова. Деньги были нужны мне позарез. Так что я принял.
Похоже, Блора он не убедил. Экс-инспектор спросил:
— Почему вы не сообщили нам все вчера ночью?
— Дорогой мой сударь… — Ломбард красноречиво пожал плечами. — Откуда мне было знать, что происшедшее вчера ночью не было тем самым, из-за чего я сюда приехал? Я просто залег и поведал уклончивую историю.
Доктор Армстронг проницательно поинтересовался:
— Но теперь… вы думаете иначе?
Лицо Ломбарда изменилось. Оно потемнело и стало твёрже. Он сказал:
— Да, теперь я считаю, что нахожусь в той же лодке, что и вы. Та сотня гиней была лишь кусочком сыра, которым мистер Оуэн заманил меня в ловушку вместе с остальными.
Он медленно добавил:
— Потому что мы в ловушке — присягнуть готов. Смерть миссис Роджерс! Смерть Тони Марстона! Исчезновение негритят с обеденного стола! О да, повсюду видна рука мистера Оуэна, но где, черт подери, сам мистер Оуэн?
Снизу прогудел гонг, созывая всех к ленчу.
II
Роджерс стоял у двери столовой. Когда они спустились вниз, он шагнул к ним и сказал низким, встревоженным голосом:
— Надеюсь, ленч вас удовлетворит. Холодный окорок и холодный язык, и я сварил немного картофеля. И еще сыр, бисквиты и немного консервированных фруктов.
Ломбард сказал:
— Похоже, полный порядок. Значит, запасов хватает?
