– Бумажник?
– Да. А в нем без малого две тысячи долларов наличными, водительские права, библиотечная карточка, карточка социального страхования и пара кредитных карт «Виза». Все – на имя Хуана Гутиерреса, проживающего в Бруквилле, штат Флорида. Мы кое-что проверили, и получилось, что мистер Гутиеррес скорее всего не мистер Гутиеррес.
– Как это?
– У парня не оказалось прошлого. Он словно родился два-три месяца назад сразу сорокатрехлетним. Библиотечная карточка заполнена в августе, но он не брал ни одной книги. Водительское удостоверение получил в начале сентября, но ранее шоферских прав у него не было, по крайней мере нам о них неизвестно. Он никогда не покупал машину. Его ни разу не штрафовали. И обе его «Визы» имели обеспечение, которое вносится, если существует риск неплатежа или банкротства.
– Это когда вы предварительно вносите деньги в банк?
– Именно. По каждой из карт открыта кредитная линия в две тысячи долларов. И они у него…
– С сентября?
– Точно. И он ими пользовался. Прошел только один цикл оплаты, но он успел восстановить баланс на обеих. Это было сделано очень быстро почтовым денежным переводом.
– Следовательно, он – призрак.
В детективной практике этот термин применялся к тем, кто жил под вымышленным именем.
– Он не просто призрак, а суперпризрак.
– Что вы имеете в виду?
– Он не выкрал эти документы и не купил их. Создается впечатление, что они специально сфабрикованы. Даже номер на карточке социального страхования существует в действительности и принадлежит подлинному Хуану Гутиерресу, живущему в Тампа. Тот Хуан Гутиеррес машину не водит, а возраст его примерно тот же, что и у Джона Доу. Если вы станете проверять по номеру, то решите, что это именно тот самый парень.
– Итак, вы хотите сказать, что Джон Доу потрудился на совесть.
– Умри, лучше не скажешь. Удостоверения личности – будь здоров! Если его останавливает коп – никаких проблем. Он желает арендовать автомобиль? Милости просим. Он хочет лететь, но опасается вызвать подозрение, платя наличными? Вот моя кредитная карта, пожалуйста. Он может полететь на Луну, и никто не обратит внимания. Я не хочу сказать, что его прикрытие пуленепробиваемо. Это вовсе не так. Но если парня не арестовывают, если не подозревают в преступлении – в серьезном преступлении, подчеркиваю, – его положение прочно. Настолько прочно, что заставляет задуматься.
– Задуматься над чем?
– Не профессионал ли он. И это подводит нас к причине, по которой я пригласил вас зайти. Мне кажется, настало время более обстоятельно потолковать о вашей сестре, – откинувшись на спинку стула, сказал Риордан.
– Но зачем? – недовольно скривился Ласситер. – Я не смогу рассказать ничего полезного.
– Позволю себе не согласиться.
– Да ради Бога, но в жизни Кэти действительно не было ничего такого, что могло побудить человека с замашками профессионала перерезать ей горло, сжечь дотла дом и убить сына…
– Вообще-то, – заметил Риордан, – он ей горло не резал. Он перерезал горло Брэндону, а ее прикончил ударом в сердце.
Ласситер вознамерился что-то сказать, но тут же от этой идеи отказался. Риордан откашлялся и, когда заговорил снова, в его голосе звучала обида, а в глазах появилось выражение ребенка, получившего незаслуженную взбучку.
– Взгляните на факты моими глазами, Джо. Я изо всех сил стараюсь расследовать это дело ради вас. Все время подставляю свою задницу…
– Ради меня? Да это же двойное убийство!
– Для вашего сведения: на нас висит пятьдесят семь нераскрытых убийств, а я бросаю все силы на одно из них, которое вдобавок уже практически раскрыто. Опять же для вашего сведения: сегодня утром я потолковал с доктором Хузи, и тот сказал мне, что дела у нашего Доу обстоят очень скверно. Легкие – ни к черту. Таким образом, интересующее вас дело в любой момент может разрешиться само собой.
– Вы хотите сказать, если он умрет, дело будет решено?!
– Именно это я и хочу сказать. Если экспертиза все подтвердит, преступление будет считаться раскрытым. В том случае, если отпечатки его пальцев совпадают со следами на ноже, а анализ ДНК оказывается положительным – одним словом, если мы доказываем, что подозреваемый «А» совершил преступление «X», – детектив развел руки в стороны, – дело считается раскрытым. Если подозреваемый «А» умирает, это уже ничего не меняет.
– Но мы не знаем его мотивов, – выдохнул Ласситер.
Риордан сжал и разжал кулаки, помолчал немного и ответил:
– Мотивы, мотивы… А если никакого мотива вообще не существовало? Что, если Доу посоветовал сделать это таракан? Или он, поймав кайф, решил, что прирезать вашу сестру – отличная идея?
– Если, конечно, наплевать на то, что все выглядит совсем иначе.
– Да, – согласился Риордан, – совсем иначе. Во всяком случае, с подобными документами. – Помолчав, он продолжил: – Проблема в том, что пока Джон Доу еще скрипит, я обязан копать дальше, и очень надеюсь, что вы не станете ускользать в сторону, как только речь заходит о вашей сестре.
– Вы правы, прошу прощения.
Риордан, казалось, был умиротворен. Выдавив подобие улыбки, он сказал:
– Итак, расскажите мне о ней.
Ласситер пожал плечами. Он неожиданно почувствовал усталость.
– Она регулярно слушала «Компаньон прерий».
– Что это? – встрепенулся Риордан.
– Радиошоу из Миннесоты. – Риордан поднял на него глаза. – Я хочу сказать, что мне действительно нечего рассказывать. Моя сестра вела самый заурядный образ жизни. Она была режиссером в НПР. Работала очень много. Все ее жизненные интересы вращались вокруг работы и ребенка. Ее, с позволения сказать, общественная жизнь ограничивалась участием в совместных благотворительных ужинах в пользу детского сада и посещением Сообщества одиноких матерей в унитарной церкви. Большую часть времени она проводила дома. Врагов не имела.
– Простите, но откуда вам это известно?
Ласситер задумался. Он не верил, что Кэти имеет от него секреты, но полной уверенности у него не было.
– Мы дружили. Когда родители умерли, Кэти исполнилось двадцать, а мне – пятнадцать.
– О да, конгрессмен. Я помню. Самолет разбился.
– Вертолет.
– Трагедия, – безучастно бросил Риордан и продолжил: – Так вот, значит, откуда у вашей сестры деньги. А я-то удивлялся, как она приобрела такой классный дом.
– Папаша ухитрился потратить почти все состояние матери, но каждый из нас все же получил по паре сотен тысяч долларов. Кэти была очень бережливой. Удачно инвестировала деньги. Когда появился Брэндон, она продала дом в городе и перебралась в пригород.
– Кому она оставила деньги? Скажите, если можете. Мы пока этим не занимались.
Ласситер был душеприказчиком Кэти, Риордан знал об этом или догадывался. Покачав головой, Джо сказал:
– Я мог бы показать вам завещание, но там ничего интересного нет. Она все оставила Брэндону, а в том случае, если он умрет раньше или они умрут одновременно, все уйдет на благотворительные цели.
– Какие именно? – делая заметки в блокноте, спросил Риордан.
– В детский садик «Вэлли-драйв» и в «Свит Бриэр», это ее колледж. Да, и в «Гринпис» тоже.
– Вам ничего?
– Только личные вещи и семейные фотографии. Все погибло в огне.
Риордан выглядел разочарованным.
– А как насчет мужчин? В ее жизни был парень?
– Последние два года – не было.
– А как же ребенок? Она получала алименты?
– Нет.
– Почему?
– Потому что отца нет.
– Как это? – Риордан изумленно заморгал. – Он умер?
– Нет.
Риордан не удержался и прыснул.
– Поведайте мне, как получилось дитя, и можете идти.
– Кэти сказала, что ее время проходит. А поскольку в ее жизни нет никакого мужчины, то таковой ей просто не нужен.
На самом деле Кэти выразилась более откровенно. О намерении стать матерью она сообщила Джо в свой тридцать седьмой день рождения. Он пригласил ее на ужин в «Маленький Вашингтон», заказал комнаты на ночь, и они здорово выпили. Как правило, Кэти много не пила, но в тот вечер после бокала хереса, бутылки «Дом Периньона» и пары рюмок арманьяка воздействие алкоголя было налицо. Сидя напротив Джо, Кэти с хитрой улыбкой вилкой размазывала по тарелке остатки малинового сиропа. Неожиданно она вскинула голову и посмотрела Джо прямо в глаза. А затем, допив ликер и отставив рюмку, решительно произнесла:
– На какое-то время с этим покончено.
– Очередная кампания оздоровления?
– В некотором роде.
С задумчивым видом она начала водить пальцем по краю бокала. Когда стекло неожиданно издало довольно резкий звенящий звук, Кэти отдернула руку и, заливаясь краской, выдавила:
– А что, если я тебе скажу, что собираюсь завести ребенка?
Джо не знал, что ответить. Ему не хотелось говорить о ее прошлых неудачных попытках забеременеть, хотя она и Мюррей «очень старались». Еще в молодости стремление похудеть (она сбросила вес до семидесяти фунтов) привело к анорексии и, по утверждению докторов, к «перманентному повреждению репродуктивных органов».
