И вполне может быть, что без танцоров мир справится лучше, чем без продавцов.
Оля не знала, что сказать. Родители часто говорили ей нечто подобное, но все аргументы, которые она приводила в разговоре с ними, здесь не смогли бы помочь ни на дюйм. Она это чувствовала.
— Вам есть кому позвонить вечером? — продолжал таксист. — Есть кто-то, кто знает о ваших переживаниях, о ваших чувствах? Кто-то, кому не придётся пересказывать последние полгода вашей жизни, потому что этот кто-то и так всё знает? Вы любили когда-нибудь по-настоящему? А не потому, что это модно. Олечка, не подумайте, что я хочу вас обидеть. Ни в коем случае.
Её губы задрожали. Но она вздохнула и взяла себя в руки:
— Я поняла. Нет, я правда поняла. Я… Я даже не знаю что умею на самом деле. Эти мысли, о чём вы сейчас говорили, они приходили мне в голову. Причём последнее время особенно часто. Все вокруг чего-то добиваются, заводят семьи, а я всё топчусь на месте! Раньше они завидовали. Ой, Оля, как ты классно танцуешь, а вот я так не умею. А не умели они танцевать, потому что у них не было времени на танцы. А потом они закончили учёбу, нашли работу, наладили жизнь и теперь у них есть время на танцы! Но кроме танцев у них есть работа и семья!
Она расплакалась.
— Но я справлюсь, честно! Я найду старых друзей, я буду их слушать, буду их понимать! О, какие у меня замечательные друзья, они обязательно мне помогут. В конце концов, те же танцы: я ведь могу довести их до совершенства. Как будто глаза открылись! Теперь я понимаю, что мир так сложен! Я и раньше это говорила, да, но не понимала смысла. А теперь я наконец-то не боюсь признаться в своих ошибках.
— Боюсь, что мы приехали.
Такси плавно подъехало к поребрику и остановилось. Двигатель последний раз чихнул и затих.
— Уже? — Глаза Оли были большие и блестящие, как у испуганного совёнка.
Водитель покивал и отвернулся от неё.
В машину забралась дородная дама в старомодном летнем платье, расшитом полевыми цветами. Не то чтобы она была прямо толстой, скорее полной. У дамы была незамысловатая прическа. Одна из тех, которую делают не для коктейльной вечеринки, а чтобы хорошо выглядеть, пока занимаешься домашними делами. На таксиста взглянули добрые, усталые глаза. По салону стал разливаться едва уловимый запах духов, напоминающий о домашнем уюте.
Она аккуратно закрыла дверь, подобрала подол платья и села поудобнее. Убедившись, что пассажирка закончила приготовления, таксист кивнул и машина отправилась в путь.
— Ой, — встрепенулась женщина, — я же забыла поздороваться! Меня зовут Лаура, здравствуйте! Вы извините меня, сегодня у меня почему-то жутко болит голова.
В подтверждение своих слов она поморщилась и потёрла висок.
— Возможно, погода, — сочувственно предположил водитель.
Она взглянула на потоки дождя за окном, как будто только что их заметила. Лаура машинально взглянула на своё совершенно сухое платье и вновь потёрла висок.
— Никак не могу вспомнить, купила я мясо на ужин или нет, — пробормотала она. — Ох, совсем вылетело из головы. Его ведь надо ещё разобрать, промариновать. А гарнир? Когда я успею приготовить гарнир? А о десерте и подумать страшно!
— Готовите на большую семью?
Лаура оживилась:
— Да, у меня большая семья, вы правы. Пять детишек. Старшему уже шестнадцать, а младшенькой только исполнилось четыре. Я бы показала вам фото, но, кажется, я забыла сумочку дома… Как же я с вами расплачусь…
— Должно быть, тяжело справляться с пятерыми? — Водитель сбавил скорость перед внушительных размеров ямой и быстро взглянул на пассажирку.
Лаура махнула полной рукой:
— Нет, что вы! Это же так здорово! Видеть, как появляется и растёт маленькая жизнь. Вы же можете переживать все великолепные события вместе со своим ребёнком: первые шажочки, первая ложка каши, первое слово, первый класс и первая любовь! Вы как будто проживаете ещё одну жизнь. А теперь помножьте это счастье на пять. А-ха-ха!
У неё был лёгкий смех, словно звонил серебряный колокольчик. Водитель смотрел на неё с нескрываемым удовольствием. Машина поехала чуть медленнее.
— Вы замужем?
— Да, — опять с удовольствием ответила Лаура, — у меня прекрасный муж. Ах, как мы любим друг друга! Мы поженились на пятом курсе, представляете? Родители, конечно, были против, но что эти запреты для влюблённых? Он тихонько кидал камушки мне в окно — это было условным сигналом и я прокрадывалась мимо спальни родителей на улицу. Мы хватались за руки и бежали на речку шептаться под луной. Ах, как это было прекрасно! Могли до утра так просидеть. Сейчас думаю: там ведь наверняка было жутко холодно. Но что холод для влюблённых? То же, что и родительские запреты! А-ха-ха!
Такси подпрыгнуло на железнодорожном переезде. Дальше, на путях, угадывалась громадина ржавеющего локомотива.
— Конечно, по началу было тяжело, — продолжила Лаура, вновь уместившись на сиденье после тряски. — Особенно, когда родился Николас, наш первенец. Мы тогда жили в общежитии. Ох, как вспомню. Все эти пелёнки, недовольные лица соседей. Вечные пьянки этих недовольных соседей. А приготовить покушать? Особенно, когда Николас подрос. Приходилось продавливать ему цветную капусту через марлячку: блендеров тогда не было! Но продолжалось это недолго: после того, как я родила, родители наконец поняли, что мы серьёзно. Поворчали, конечно, но сняли нам квартиру. Потом кончился институт, мой супруг устроился на работу и дела пошли на лад. Ну и государство нам помогает, конечно. Так что мы не жалуемся. Живём припеваючи.
Она сложила руки на животе, словно хотела обнять кого-то.
— Никогда не уставали от такой суеты? Это же ни минуты покоя.
— Как от такого можно устать? — Лаура звонко рассмеялась. — И муж никогда не капризничал. А то постоянно слышу от подруг: «Ой, мой-то устал совсем от дочкиных криков, убежал на рыбалку». Мой Джон этого никогда не понимал. Действительно, как можно устать от плача собственного ребёнка? Просто сделай так, чтобы он не плакал, а смеялся, вот и весь секрет. Столько лет с ним вместе, а никогда серьёзно не ссорились. Бывает, конечно, поворчим: если дети что-то учудят или кто-то из нас устал за день. Но это так, дела житейские, верно? Бывает, проснёшься чуть раньше, но ещё не встаёшь, а просто валяешься в кровати. И тут слышишь топот маленьких ножек: кто-то из детей проснулся и бежит к тебе в кровать, чтобы быстрее обнять тебя и расцеловать. Обнимешь, включишь мультики и валяешься с ней в обнимку. А
