— Откуда вы знаете мое имя? Мы с вами не знакомы. — Теперь, когда они стояли на одном уровне, стало ясно, что роста в Киркпатрике примерно пять футов и восемь дюймов.
— Я узнал вашу машину, — сказал Берден.
Киркпатрика словно током ударило. Два красных пятна появились на его бледных скулах.
— Что это значит, черт побери? — Он был взбешен.
Берден спокойно смотрел на него.
— Вы сказали, что в доме никого нет. А кого вы хотели увидеть?
— Так вот оно что! — Киркпатрик сделал глубокий вздох и сжал кулаки. — Я знаю, кто вы. — Он резко мотнул головой, в голосе его звучало мрачное удовлетворение. — Вы — шпик из так называемого розыскного агентства. Полагаю, моя жена натравила вас на меня.
— Я никогда не видел вашу жену, — сказал Берден, — и я в самом деле сотрудник розыскной службы. Но нас обычно называют полисменами.
— Я нечаянно услышал, как вы спрашивали сержанта, где можно взять напрокат автомобиль, — сказал Вексфорд.
— В обеденное время, сэр, — быстро проговорил Дрейтон.
Вексфорд нетерпеливо покачал головой:
— Все в порядке, юноша, не волнуйтесь. Не делайте из меня страшного людоеда. Наймите хоть грузовик с прицепом — мне все равно, и не обязательно в обеденное время — это нужно сделать немедленно. В округе всего три фирмы, дающие автомобили напрокат: Миссела и Коуторна в Стоуэртоне и «Ред Стар» здесь, на Йорк-стрит, где вы оставили машину мисс Марголис. Нужно выяснить, брал ли кто-либо у них напрокат во вторник зеленый легковой автомобиль.
После ухода Дрейтона Вексфорд уселся поразмышлять и попытаться разгадать загадку с автомобилями. Человек по имени Джеф Смит в субботу приехал на черном автомобиле, а во вторник — на зеленом, если можно верить миссис Коллинз. Вексфорд считал, что можно. Накануне вечером он вместе с Брайантом поставил черную машину под перламутровый свет уличного фонаря на Спарта-Гроув — и машина осталась черной. Он смотрел на нее через обычные и через дымчатые очки. Никакие ухищрения не превращали черный цвет в зеленый. Означало ли это, что у Джефа Смита было два автомобиля или что в воскресенье, а может, в понедельник, он продал черную машину и купил зеленую? А что, если новая черная машина бросалась в глаза, и для этой поездки он взял напрокат зеленую?
Дрейтон тоже задавал себе эти вопросы, слушая звон колоколов местной церкви. Этот звон сопровождал его, пока он не повернул на Йорк-стрит. В ярком солнечном свете за стеклом витрины магазина «Драгоценности на радость» блестели нитки искусственных бриллиантов. Он вспомнил о серебряной цепочке на шее Линды и тут же — о ее гладкой теплой коже, шелковистой на ощупь.
Дрейтону пришлось оторваться от этих мыслей на входе в гараж «Ред Стар». Ему показали два допотопных «хилмена», и он поспешил на остановку автобуса, шедшего в Стоуэртон. Рассела Коуторна Дрейтон нашел в его кабинете. На единственном кирпичном фрагменте стены дальше было сплошное стекло — прямо над головой Коуторна висел календарь с изображением девушки в туфлях на высоких каблуках, всю одежду которой составляли три пуховочки, вынутые из пудрениц. Дрейтон испытывал смешанное чувство презрения и неловкости. Девица напомнила ему о журналах в лавке Гровера. Коуторн сел прямо, когда Дрейтон представился, и быстро кивнул, как командир, принимающий рапорт.
— Приветствую. Садитесь. Все больше туч на горизонте?
Манерный старый зануда, подумал Дрейтон.
— Я хочу узнать у вас о прокате автомобилей. Вы ведь занимаетесь этим?
— Милый юноша, я подумал было, что вы пришли как официальное лицо, а вам всего…
— Вы не ошиблись, и я задаю вам официальный вопрос. Какого цвета автомобили, которые вы даете напрокат?
Коуторн открыл веерообразное окно над дверью. От свежего воздуха он закашлялся.
— Какого цвета? Они у нас все одинаковые — черные автомобили модели «моррис майнор».
— Брал ли кто-нибудь у вас машину в субботу, третьего числа?
— Дайте сообразить. Суббота, вы говорите? Третьего?..
— На прошлой неделе. Календарь над вашей головой.
Лицо Коуторна приобрело темно-бордовый оттенок.
— Все должно быть записано в журнале, — пробормотал он.
Журнал так будто велся аккуратно. Коуторн раскрыл его, перелистал несколько страниц назад, чуть нахмурился.
— Я помню то утро, — сказал он, — Я потерял лучшего механика. Наглый молодой дьявол, вел себя так, словно гараж — его собственность. Мне надоело терпеть, и я вытолкал его взашей…
Дрейтон беспокойно заерзал на стуле:
— Вернитесь к машинам.
— Нет, все были на месте, — задумчиво произнес Коуторн.
— А как насчет продажи? Может быть, кто-то купил у вас зеленый автомобиль примерно в эти же дни?
Испещренной набухшими венами, слегка дрожащей рукой Коуторн принялся теребить свои усы.
— Мое дело не слишком процветает. — Он поколебался, устало глядя на Дрейтона. — Скажу откровенно. Я не продал ни одной машины с тех пор, как в феврале мистер Гровер купил свою малолитражку.
Дрейтон почувствовал, как к лицу его прилила кровь. Хватило всего-навсего имени.
— Я сам хочу взять у вас напрокат машину, — сказал он, — на вечер.
Неистовствуя и изображая самоуверенность, как это делают слабые люди, Алан Киркпатрик стоял в кабинете Вексфорда. Он демонстративно отказался сесть и, как заведенный, повторял «чушь» и «не верю этому» в ответ на все предположения старшего инспектора о возможной смерти Аниты Марголис.
— В таком случае, — сказал Вексфорд, — вы ведь не откажетесь рассказать нам о своих перемещениях в минувший вторник, в день, когда у вас с нею было свидание.
— Свидание? — Киркпатрик издал хриплый звук, похожий на смех. — Мне нравится, как вы все представляете. Я узнал эту женщину только потому, что люблю искусство. Только через нее можно было попасть в дом и посмотреть картины Марголиса.
Берден поднялся, вышел из угла, где до того спокойно сидел, и сказал:
— Значит, вы интересовались его работами? Как и я. Я что-то не могу вспомнить название картины, которую взяла у Марголиса галерея Тейт. Может быть, ваша память лучше моей?
Откровенный подвох, содержавшийся в вопросе, не умалял значения самого вопроса. Если Киркпатрик собирался выдерживать роль любителя живописи, он должен был отвечать. Его мягкие подвижные губы скривились.
— Я не знаю, как он их называет, — пробормотал он.
— Странно, — проговорил Берден. — Любой поклонник Марголиса знает картину «Ничто».
Секунду даже Вексфорд смотрел на Вердена в изумлении. Затем он вспомнил про «Уикэнд телеграф», лежавший в ящике его стола, прямо под рукой. Слушая инспектора, неожиданно пустившегося со знанием дела рассуждать о современном искусстве, Вексфорд таял от восхищения. Справочной литературой Берден умел пользоваться не хуже, чем пистолетом. Тоже, видимо, ошеломленный, Киркпатрик с озадаченным и вызывающим выражением на лице плюхнулся на стул.
— Мне нечего ответить на ваши вопросы, — сказал он.
— Прекрасно, — ласковым тоном отозвался Вексфорд. — Как вы верно заметили, мы даже не можем доказать, что мисс Марголис мертва. — И он со значением кивнул, словно бы мудрость Киркпатрика вернула его от сенсационных грез к реальности. — Нет, не можем; мы, однако, возьмем на заметку, что, вероятно, вы — последний человек, видевший ее живой.
— Послушайте, — сказал Киркпатрик, продолжая сидеть на кончике стула и не делая попытки встать, — моя жена очень ревнивая женщина…
— Это в вашей семье похоже на заразную болезнь. Я бы осмелился утверждать, что именно ревность заставила вас угрожать мисс Марголис пару недель назад. — И Вексфорд процитировал Киркпатрика в изложении миссис Пенистен: «Ты доиграешься, Энн. В один прекрасный день я убью тебя!» Не был ли минувший вторник этим прекрасным днем? Не странно ли так разговаривать с женщиной, интересной для вас только картинами ее брата?
— На свидание, как вы это называете, она не пришла. Я не встретился с нею.
Руби должна узнать его. Вексфорд про себя проклинал недостаточность улик. Он не рассчитывал, что будет легко заставить Киркпатрика принять участие в параде опознаний. Самоуверенность коммивояжера несколько поколебали вопросы Вердена, но понемногу способность к браваде вернулась к нему. С выражением отчасти нетерпения, отчасти смирения на лице он вынул из кармана расческу и начал приводить в порядок свои волнистые волосы.
— Мы не заинтересованы в том, чтобы ваша жена подавала на развод, — сказал Вексфорд. — Если вы будете откровенны с нами, нет причин выносить наши разговоры за пределы этой комнаты, тем более ставить о них в известность вашу жену.
— Мне не о чем откровенничать, — произнес Киркпатрик менее воинственным тоном. — Во вторник я уезжал на север по делам фирмы. Да, я намеревался встретиться с мисс Марголис до отъезда. Она собиралась показать мне кое-что из… ранних работ Марголиса. Она не смогла бы сделать это, будь он дома, но он собирался куда-то.
