Осознание пришло незамедлительно, она была в промышленной зоне в северо-западной части Портленда. Район был пустынным, и если девушка все еще хотела заработать немного быстрых денег, то должна была вернуться в южную часть города, туда, где было ее обычное место работы.
Развернувшись, она засунула руки в карманы пиджака и направилась на юг.
Яркий свет фар рассек темноту и Пэтти услышала позади урчание двигателя.
Она обернулась и автомобиль замедлился. Это была дорогая машина, Jaguar или Mercedes. Что бы это ни было, авто выглядело дорого и вероятно, принадлежало какому-то старому пню. Но у стариков тоже были члены, которые кому-то нужно было иногда сосать, и если они могли себе позволить подобную машину, то уж точно могли заплатить за некоторые услуги.
Пэтти не могла поверить своей удаче, когда окно приоткрылось и пред ней оказался горячий молодой парень. Он наклонился через пассажирское сидение и сказал:
- Ты слишком красива, чтобы гулять по ночам - его голос был бархатным и глубоким, а произношение явно свидетельствовало о хорошем образовании.
- Я просто вышла на прогулку, но видимо свернула не туда, - сказала она и вдруг почувствовала себя грязной и потрепанной, неподходящей для такого прекрасного джентльмена.
- Может ты запрыгнешь, и мы прокатимся? - предложил он и жестом пригласил ее открыть дверь. - Такая чудная малышка, как ты, не должна бродить по улицам одна. Это небезопасно.
Она потянулась к дверной ручке и в ее голове отдались эхом слова Нэнси. Возможно, удача повернулась и к ней лицом.
Это был как раз такой шанс, так что Пэтти открыла дверь и забралась в авто.
Судьба уже становилась к ней более благосклонной.
Она была такой нуждающейся. Я никогда не ожидал, что после того как я всколыхну ее мир, - это ее слова, а не мои, - она так сильно будет во мне нуждаться.
Прошло четыре дня и мы трахались буквально каждую ночь и еще разок утром. Она была прекрасной и потрясающей, нереально красивой, во всех смыслах этого слова, но каждый раз во время секса я ощущал, как во мне нарастает ярость; в такие моменты я на несколько мгновений удалялся к себе в кабинет.
Я все еще запирал ее в комнате на то время, пока был на работе или просто хотел сделать перерыв.
На данный момент я ходил вокруг своего стола, сжимая руки в кулаки и стискивая зубы.
Дело было не в ней, а во мне. И хотя мне это и было известно, я все еще не мог избавиться от желания перерезать горло, когда в следующий раз буду ее трахать.
Даже несмотря на то, что я любил ее.
Видите? Все сложно. Так чертовски сложно.
Почему-то нет любовных песен, описывающих подобную ситуацию. Нет книг по самопомощи, преподающих методы дыхания или визуализации того, как перерезать горло женщине, которую вы любите.
Моя миссия была исключительно сольной, и жизнь Зверушки стояла на кону. От моего успеха или провала зависело, будет моя красивая девочка жить или умрет.
Я сел и открыл верхний ящик стола. Просунув ключ под скрытый отсек, я вставил его в замочную скважину, открывая небольшой отдел прямо под верхним ящиком. В нем находились несколько сморщенных, размягченных, сохраненных сосков. Здесь были трофеи, оставшиеся как напоминание о большинстве моих жертв, за исключением пары девушек, у которых я попросту забыл взять подобные сувениры... или же их смерть была неудовлетворительной, как у Норин, и я не хотел хранить память о них. Норин бросила мне вызов, украла момент моей славы, поэтому я не хотел помнить ее.
Я взял один сосок и покатал его между большим и указательным пальцами, глядя на него прищуренными глазами. Было невозможно сказать какой именно девушке он принадлежал, но почему-то мне казалось, что этот был частью одной особенно горячей рыжей цыпочки, которую я подобрал возле ночного клуба в Сиэтле несколько лет назад.
Она действительно боролась, и я потратил сравнительно много времени на то, чтобы преподнести ей свой дар - бессмертие и вечную красоту.
В конечном итоге, после нее у меня остались царапины на шее, плечах и еще пара вдоль щеки.
Помню, я сказал своим сотрудникам, что меня травмировала кошка, которую я спасал.
И они купились на это. Чертовы юмористы, мысль о том, что я мог спасать кошку, вызывает у меня смех и по сей день.
Единственная киска, с которой мне пришлось иметь дело, после этого не выжила.
Мой член затвердел, лишь от мысли о ее лице, когда она наконец приняла момент своей смерти. Каждая из них, как бы сильно они не боролись или как бы громко не кричали, всегда приходили к моменту осмысления внеземного признания.
В самый последний момент они переставали сражаться со мной. Их смерти, вне зависимости от количества соплей и слез, криков ужаса и искажавших лицо гримас, были всегда безмятежными.
Вот откуда я знал, что делаю им одолжение, дарю ценный подарок.
В конце, они всегда жаждали своей смерти, так же, как и я.
Опустив сосок на место, я потер свой член через ткань брюк. Я подумал о Зверушке, находившейся по другую сторону коридора, желающей меня, но эти мысли не ослабляли давящий на меня груз наваждения.
Я потер лоб в попытке уменьшить напряжение, но это не сработало.
Мне не хотелось трахать Зверушку, не хотелось дрочить, я не желал принимать горячую ванну или слушать Майкла Болтона, стремясь, тем самым, отбросить в сторону все свои тревоги.
Не то, чтобы кто-то из нас вообще хотел бы реализовать последний пункт и послушать этот бред, ну вы понимаете, о чем я.
Я не хотел ничего из этого, потому что в моей голове засела всего одна мысль, эта мысль всплывала на поверхность моего сознания, словно испуганная птица, хлопающая крыльями внутри дома, но не способная вырваться наружу.
Я хотел убить.
Мне нужно было убить.
***
Я даже не знаю, как именно оказался на улице возле своего склада. У меня не было конкретных намерений приехать сюда; я просто вышел из квартиры и собирался купить пару угощений для Зверушки. Я верил, что если смогу сосредоточиться на своей любви к ней, то мне удастся избежать удушающего наваждения, так стремительно нарастающего внутри меня.
Я ошибался.
Моей целью не было найти какую-то девушку, но я увидел ее. Фактически, я убедил себя развернуться, отправиться в кондитерскую и купить Зверушке один из тех смузи, что она так любила.
Привезти его домой и наблюдать, как моя девочка сжимает свои губки вокруг трубочки и посасывает через нее шоколадный замороженный шейк в свой идеальный ротик.
Я собирался поглаживать себя, пока она бы пила, а затем потребовать, чтобы она обернула свои губки вокруг моего члена и посасывала его, пока я бы допивал ее смузи.
Возможно, было бы здорово, если бы в этот момент у нее во рту осталось еще немного замороженного напитка.
Я собирался заглушить свои позывы с помощью Зверушки, заставить замолчать свой мозг и наваждение с помощью ее образа, ее запаха, вкуса и прикосновений... но вместо этого я нашел эту девушку.
Я подъехал к ней, и она была абсолютно идеальной. Она выглядела немного потасканной, но под макияжем и плотным пиджаком все еще скрывалась красота.
Я предложил ей прокатиться и почувствовал трепет от широкой улыбки на ее лице, когда она села в машину.
Мы немного поболтали, обговорили стоимость ее услуг, озвученная мной сумма было настолько возмутительной, что ее глаза расширились в самодовольной радости; так что мы вернулись обратно на склад.
Я снова использовал повод, что мне необходимо там кое-что забрать, предложив ей зайти и сделать все прямо там.
Казалось, она не очень хотела идти внутрь, так что я сказал:
- Я не очень доверяю шныряющим вокруг бездомным, потому думаю, тебе небезопасно оставаться здесь одной. Моя мать убила бы меня, если узнала, что я оставил девушку в подобном месте в одиночестве. Особенно такую красавицу.
- С твоей стороны это правда мило, - ответила она и снова взглянула на свой мобильный. Похоже, что она была немного одержима своим телефоном.
- Ждешь звонок? - спросил я.
Черт, я надеялся, что ее нигде и никто не ждет. Что ее не ожидают дома, и она не должна явиться на встречу с сутенером. Я ненавидел девушек, о которых кто-то заботился. Люди замечали, когда такие девушки исчезали.
- Нет, - сказала она, - просто сообщение о домашней работе.
- Домашней работе? - спросил я.
Двойное дерьмо, я ненавидел, когда они были слишком молоды. Это ощущалось, словно я какой-то извращенец, а я не был обычным извращенцем; я видел себя скорее, как художника.
- Не переживай, мне восемнадцать. Я просто вернулась в школу, чтобы закончить общее образование и иметь возможность когда-нибудь поступить в колледж, - сказала она мне. Ни один из нас особо не верил, что ей это удастся. Девушка была на грани вылета из школы, если она вообще посещала хоть какие-то классы.
