- Отлично, - сказал я и открыл дверь склада.
Мы прошли через большое открытое пространство, в мой переделанный офис. Открыв двери в комнату убийств, я остановился, возможно, давая ей время на то, чтобы сбежать. Я не был уверен в том, нужно ли было мне ее убить для сексуальной разрядки или просто для того, чтобы пережить события последних дней.
В моем сознании возник образ Зверушки, лежащей подо мной с обернутыми вокруг меня ногами, ее мягкий, шепчущий, задыхающийся от желания голос, когда я погружаюсь в нее. Слова, срывающиеся с ее уст, такие простые и мощные, мои же признания в любви застревают в горле. Я позволяю им сорваться с языка и долететь до ее ушей.
Она сказала мне, что хочет присутствовать в моей жизни, быть ее частью.
Я так сильно люблю, так сильно хочу ее, безумно стремлюсь заботиться о ней, но реальность такова, что я не знаю, смогу ли оставить ее в живых.
Эта девушка не знает нашей ситуации, но она та, эксперименты над которой, помогут мне быть безопасным, хоть на какое-то время, для Зверушки.
Если мне удастся удерживать эту девушку здесь, чтобы утолить мою жажду в любой момент, то я мог бы проводить время, лаская и обнимая Зверушку, с каждым днем становясь с ней все смелее и смелее, чтобы в конце концов суметь озвучить ей свое первое "люблю".
- У тебя здесь есть ванная? - спросила она, и я заметил, что у нее дрожали руки. Ее явно начинало "отпускать", и вероятно ей нужно было немного "поправиться", чтобы справиться с предоставлением мне услуг.
- Не думаю, что тебе это нужно, - сказал я и указал на стол в центре комнаты, - ты можешь сделать то, что тебе нужно прямо здесь. Меня это особо не волнует.
- Уверен? - спросила она и покраснела. Ее привычка смущала ее; что ж я спасу ее от этой зависимости, когда наконец-то перережу ей горло.
- Я совершенно уверен, - сказал я, - я не стану тебя осуждать.
Больше она не колебалась, достав пакетик с белым порошком из лифчика, девушка открыла его и зачерпнула немного того, что, как я предполагал, было коксом, после чего втянула дозу в каждую ноздрю.
Эффект был мгновенным: она стала одурманенной и дерганной, словно маленькая колибри.
- Ты выглядишь счастливой, расскажи мне, что ты чувствуешь.
Я не знал, как это быть счастливым. Радость на лицах у людей всегда завораживала меня. Даже под наркотиками, мне никогда не удавалось расслабиться; в частности кокаин обеспечивал мне просто более острое ощущение роста моих потребностей в крови.
Счастье. Для меня оно было недосягаемо.
- Это словно... - улыбнулась она и задумалась над тем, как объяснить свои ощущения. Я подошел к ней и подтолкнул ее ближе к столу. Глядя на находившуюся рядом стойку, я оценивал, до какого оружия смог бы дотянуться, не привлекая лишнего внимания. Что бы мне такого использовать?
- Продолжай, - сказал я и провел ладонью по ее руке. Ее кожа была покрыта мурашками. Здесь не было холодно, она просто знала, что что-то случится и была взволнована этим.
- Это, словно я лечу, но при этом не покидаю собственное тело. Оно становится легким как перышко, а все проблемы растворяются.
- И это то, что ты ощущаешь прямо сейчас?
- Да, - ответила она и мечтательно улыбнулась. - Мне хорошо.
- Рад за тебя, - солгал я и резко схватил бейсбольную биту. Одним махом я нанес удар ей в голову так быстро, что она даже не успела открыть свой рот и спросить, что я, черт возьми, делаю.
Поверженная, она упала на пол, скомканной кучей. Девушка выглядела крошечной, едва достигала размеров человека, в таком положении она была больше похожа на груду плоти и тряпок, выброшенных кем-то.
Я взял ее на руки и опустил на стол; закрепляя ее ремнями, я почувствовал как на боку ее головы нарастает отечность.
Я надеялся, что мой удар не убил ее; у меня на нее было так много планов.
Девушка застонала и повернула голову, прошептав:
- Сара?
После чего, казалось, она вернулась в свои сны.
Срезав одежду с ее тела я немного отошел, любуясь проделанной работой. Она не была самой красивой девушкой из тех, что я убивал, и безусловно не самой красивой голой девушкой, из тех, кого мне доводилось видеть.
Я провел руками по ее телу, прощупал ее слабые мышцы и выпуклости ребер. У нее явно было не спортивное телосложение, да и по своей сути она не была очаровательной или образованной, но для меня она была особенной.
Эта девушка была первой, кого я взял после того, как сблизился со Зверушкой.
Она была той, кого я собирался использовать с целью обезопасить Зверушку, с ее помощью я мог поддерживать себя в здравом уме и под контролем.
Набросив на нее одеяло, я выключил свет. Я бы почувствовал себя лучше, если бы оставил ее в подвале, но не мог снова пойти на подобный риск. Если бы она случайно погибла, то даже и не знаю, что бы я делал.
Услышав ее стон, я снова включил освещение. Вспыхнул свет, флуоресцентные лампочки зажужжали, освещая грязные стены. Подойдя ближе, я осмотрел девушку и нахмурил лоб.
Меня снова посетило то чувство дежавю, ощущение, что я уже видел ее раньше... оно ворвалось в мою голову и тут же улетучилось.
Она легонько качнула головой, ее веки затрепетали, после чего закрылись. Небольшая корка крови на боку ее головы уже присохла, а девушка стала выглядеть более сильной, ее дыхание стало устойчивее.
Я отошел, но возле двери обернулся и еще раз взглянул на нее, в этот момент меня и поразило озарение.
Она напомнила мне Зверушку.
И я вспомнил, где видел ее до этого.
Я вспомнил, как пересеклись наши со Зверушкой пути несколько лет назад. Ее слова зазвучали у меня в голове подобно эху, и я понял, что знаю ее.
И это откровение чертовски ошеломляло.
