Предлагался и более необычный, агрессивно-энергичный вариант поиска: клиент покупал «романтический тур» и мог побывать на множестве «ознакомительных встреч», которые происходили во всех больших городах Украины — от Ялты до Киева. В каждой из этих встреч обычно принимали участие пятнадцать-двадцать иностранцев и сотня местных женщин.
Уилсон пытал судьбу традиционным способом: путем переписки. В первом послании он коротко описал себя: хорошо обеспеченный тридцатилетний бизнесмен по имени Франциско д'Анкония, в данный момент занимается импортом-экспортом по всему миру. Ирина тут же отозвалась пространным застенчиво-сбивчивым письмом: работает официанткой в одесском кафе, живет с родителями и двумя сестрами. Бесхитростный стиль и простодушие ответа очаровали Уилсона. Хоть он и догадывался, что причина этой милой безыскусности — плохое знание английского языка, в каждой фразе ему все равно чудилась идущая из души прелестная невинность.
Поэтому его второе письмо напоминало послание давно и пылко влюбленного: он пел дифирамбы Ирининой красоте, уму и сердцу — и прямо говорил о своем желании «перестать метаться по планете и где-нибудь наконец осесть», разделить жизнь с женщиной, которую он будет «любить и холить». Тут он не лгал. После осуществления своей великой идеи он действительно мечтал осесть где-нибудь навсегда и зажить мирком и ладком с женщиной, достойной его нерастраченной любви. Достаточно он помаялся в одиночестве — и добровольно, и вынужденно. Ему хотелось семьи и тихого счастья. Но разумеется, только потом.
На его возбужденные излияния Ирина ответила без промедления — тоже взволнованно, с восхитительными грамматическими ляпсусами.
Уилсон не без грусти вздохнул и сунул фотографию обратно в бумажник. При всем своем идеализме он отчетливо понимал, что через сайт вроде www.ukrainebrides.org истинную любовь обрести не проще, чем выиграть миллион в лотерею.
С другой стороны, как не верить в силу судьбы, если обстоятельства посылали его с бочками «мелассы» именно в Одессу, где жила его ненаглядная Ирина! Может, все-таки не Хаким, а именно лукавый бог любви сделал его пассажиром «Королевы Мраморного моря»?
Уилсон встал, чтобы взбить тощую подушку, потом снял туфли, снова лег и закрыл глаза. Засыпая, он мечтал, чтобы ему приснилась Ирина и уютное домашнее счастье…
Проснулся он от испуга — корпус судна мощно вибрировал. Затем до него дошло, что заработали двигатели, и он улыбнулся собственной нервозности. Через несколько минут зазвенела якорная цепь.
Они отправлялись в далекий путь.
Вскоре в дверь его каюты постучал черноглазый коротышка — Хасан, второй помощник капитана. Щеря зубы в веселой златозубой улыбке, он затараторил на ломаном английском:
— Наша хорошая корабль. Хасан счастливый показать вам вокруг.
Прихватили Зеро и Халида и начали экскурсию со спасательных лодок. От них до воды было столько этажей, что Халид нахмурился и присвистнул. Один спуск на лебедках грозил стать большим и малоприятным приключением — особенно если представить бурное море и качку.
— Хасан обещать: спасательный лодка не надобиться! Смотреть для порядка.
Потом Хасан показал на Зеро, как правильно надевать и застегивать спасательный жилет. Тот — рот до ушей — был в восторге от игры в катастрофу. Затем помощник капитана рассказал, где огнетушители и как ими пользоваться.
Покончив с вопросами безопасности, осмотрели камбуз, столовую, салон и комнату отдыха. Набор развлечений был невелик: телевизор с большим экраном, щит для игры в дартс, шахматы, настольный футбол и пинг-понг. Тем не менее глаза телохранителей Уилсона загорелись.
Сыпля подробностями о водоизмещении и размерах судна, Хасан дал пассажирам возможность как следует осмотреть капитанский мостик. При всей ржавости и запущенности корпуса компьютеров было предостаточно.
— Много-много контейнер на палуба, — пояснил Хасан, — без электроника капитан плохо видеть перед нос корабля.
Машинное отделение, с его обычными крепкими запахами, поразило размерами и шумно ходящими вверх-вниз могучими медными поршнями.
Поднявшись на палубу, Хасан показал единственный проход к носу между контейнерами и предупредил, что они обязаны перед любым путешествием по этому длинному ущелью предупредить кого-нибудь из судового начальства и потом доложить о возвращении.
У поручней задержались. Был прохладный, влажный и не очень ветреный день. Однако волны показались Уилсону ужасно высокими. И вдвойне страшными от того, что до них было так далеко. Правда, качки его желудок не чувствовал.
— «Королеве» нужен километр, чтобы останавливаться, — сказал Хасан. — Думайте об этом, когда хотеть падать за борт!
Зеро невольно попятился от перил — и вызвал приступ смеха у своего «близнеца».
— Стамбул через два сутки. Один день стоять. Потом через три сутки Одесса. В Стамбул имеете гулять на берег?
Уилсон отрицательно мотнул головой:
— У нас, к сожалению, нет виз.
— Хасан жалеть. Стамбул — великий город.
— Мне бы проверить электронную почту, — сказал Уилсон. — Есть такая возможность?
— Конечно. Хасан давать свой компьютер полчаса в день.
Уилсон поблагодарил турка за великодушие, а тот, в очередной раз блеснув парой передних золотых зубов, добавил:
— Лучше вы приходить после обед. Только не обижаться: Интернет работать через спутник. Сейчас хорошо, сейчас плохо. Как везет. Хасан не давать гарантия.
Зеро и Халид заскучали уже через пару часов путешествия и удрали от однообразия пустого морского горизонта в комнату отдыха — до одурения играть в футбол. Для Уилсона, с его опытом нескольких лет в одиночке, вне тюрьмы скуки не существовало. Как только страх миновал, все стало приятно и занимательно: и кипение воды у бортов, и ширь моря, и разнообразие облаков на небе, и одинокие чайки, залетающие далеко от берега. Ритм судовой жизни тоже нравился: все в определенные часы, но не под конвоем. А поход между контейнерами к носу судна был целым приключением. Там он мог стоять часами, любоваться морем, гадать, почему прежде все корабли были остроносыми, а нынешние, тупорылые, справляются с волнами даже лучше — видать, какого-то инженера однажды осенила правильная идея…
Свободного времени было действительно много, и Уилсон наконец удосужился узнать побольше о своих постоянных спутниках Зеро и Халиде.
В тюрьме он натренировался хорошо слушать, выуживать из собеседников максимум интересной и полезной информации и завязывать дружбу не только с другими заключенным, но и с охранниками. Иногда слушать означает иметь ангельское терпение, потому что некоторые регулярно несут чушь, а другие непрестанно плачутся. Однако терпение вознаграждается уважением и любовью — что и вне тюремных стен хороший капитал.
И теперь Уилсон искусно разговорил обоих «близнецов», которые при ближайшем рассмотрении оказались довольно непохожими.
Зеро было двадцать два года, Халиду — двадцать четыре. Оба выросли в одном и том же лагере беженцев под Бейрутом. Зеро, беспечный хохотун и явный лентяй, смотрел на жизнь всегда через розовые очки. Халид, более толковый из двоих, говорил по-английски довольно сносно, тоже любил смеяться и дурачиться, но имел скрытую склонность к меланхолии и пессимизму. Уилсона несколько удивило то, что ни один из них не был фанатиком. К террористам они прибились не из каких-то высоких принципов, а единственно потому, что оба не имели ни малейшего профессионального образования. Их и заманивать, судя по всему, особо не пришлось: были рады, что хоть кому-то годятся. Дюжие спортивные парни умели только носы сворачивать да жать на курок — не задавая вопросов и без колебания. Халид, однако, не питал иллюзий насчет своего будущего: «Шлепнут по недоразумению в какой-нибудь глупой разборке на контрольно-пропускном пункте из говна в дерьмо».
Словом, в ряды организации Хакима, где им мало что светило, кроме смерти во цвете лет, Зеро и Халида привели отнюдь не мечты о нескончаемых запасах девственниц, вина и меда в посмертном раю для мучеников за веру. Причины были предельно прозаические: убогость безвыходной жизни в лагере для беженцев, почти тотальная безработица среди сверстников и понимание того, что служба военного наемника — единственное занятие, к которому пригодны молодые люди без образования и без надежд на будущее.
Если, не дай Бог, убьют, какое-то время их будут превозносить как героев. Их семьи получат вознаграждение, ксерокопии их фотографий развесят на всех стенах Западного Бейрута. Неделю-другую они будут знамениты. А потом или дождь пойдет, или убьют кого-то другого, и настанет черед его фотографий…
А пока что Зеро и Халид мечтали рвануть в Канаду или в Америку — в те самые Аллахом проклятые страны, которые они на словах клялись уничтожить. Симпатичный простак Зеро давно запал на актрису Дженнифер Анистон и обещал оттянуть ее по взаимному согласию уже через месяц после своего переезда в Лос-Анджелес — дайте ему только возможность тряхнуть своими дивными кудрями в Голливуде! Проекты Халида были более основательны. Он вырос в интеллигентной семье: отец инженер, мать фармацевт. Но его родители уже и забыли, когда работали по профессии. Соответственно не было ни денег, ни возможности дать сыну хотя бы минимальное образование. Читать-писать научился — и то хорошо! До того как связать свою жизнь с хакимовским «Союзом», Халид работал носильщиком в аэропорту. На новой работе он успел повоевать в Чечне — где бывший парикмахер, мастак работать бритвой, удалил ему воспалившийся аппендикс на заднем сиденье брошенного обгорелого автобуса. Когда Уилсон прямо спросил Халида, ради чего он связал свою судьбу с «Союзом», тот лишь плечами пожал: «По крайней мере работа».
