Я поблагодарил Ирэн и, когда почти вся еда была упакована, спросил:
– А ты знаешь Димитри Раманду? У него туристическое агентство в городе.
– Да, конечно. А ты тоже знаешь его?
– Нет. Но Алекс знает.
– А-а, понятно. Они друзья?
– В некотором роде. Познакомились еще в Англии. А что он собой представляет?
– По-моему, очень милый молодой человек.
О Димитри я спросил из любопытства, но сразу же пожалел, что задал этот вопрос. Я заметил, как Ирэн исподтишка проницательно посмотрела на меня. И почти услышал жужжание колесиков у нее в голове.
Около десяти я заехал за Алекс. Услышав звук подъезжавшего джипа, она вышла мне навстречу.
– Доброе утро, – поздоровался я и, взяв у нее сумку с полотенцем и купальными принадлежностями, поместил ее на заднее сиденье. – Как настроение?
– Гораздо лучше, – вежливо улыбнувшись, ответила она. – Я решила на сегодня забыть обо всех неприятностях и только развлекаться.
– Молодец! – Я показал на залив, где под чистым небом на волнах блестело солнце и дул легкий ветерок. – Нам предстоит чудесный день. Утром я поговорил с Ирэн. И вы, Алекс, приглашены на обед: она согласна рассказать все, что знает о вашей бабушке.
– Великолепно. А она точно не будет против?
Я решил не рассказывать Алекс, как трудно было уговорить Ирэн. Вряд ли она сознавала, что может узнать о своей бабушке что-то плохое. Но доказывать ей это теперь уже не было времени. Алекс ждала встречи с Ирэн, и мне не хотелось портить ей настроение.
До стоянки яхт было недалеко – от окраины города всего около мили по узкой дороге, которая вилась вдоль залива. Бетонная пристань с полудюжиной понтонов, к которым могли пришвартоваться от пятнадцати до двадцати яхт, и пара строений, где располагались контора и мастерская. Некоторые лодки были вытащены из воды на берег для осмотра и теперь стояли в тени навеса из высоких стволов эвкалипта. Когда мы подъехали, место выглядело покинутым и, если не считать стрекота вездесущих цикад, вокруг было тихо и пустынно.
Я сразу узнал «Ласточку», хотя прошло много лет с тех пор, как я видел ее в последний раз. Это был четырнадцатиметровый моторный кеч, который отец купил вскоре после приезда на Итаку. Корпус над ватерлинией был покрашен в синий цвет, надстройка и палубы сделаны из тика и лакированных досок. Это было легкое в управлении классическое судно, созданное для морских путешествий.
– Когда отец купил «Ласточку», она была настоящей развалиной, – пояснил я Алекс, остановившись вместе с ней возле лодки. – Он сам многое восстановил.
И только теперь я вспомнил, что именно здесь обнаружили тело отца. Вода была чистой и прозрачной, но понтон и корпус судна отбрасывали глубокую тень, из-за чего, как я догадался, его долгое время и не могли найти. Одно оставалось неясным: как получилось, что он оказался в воде около кормы, а его одежда, по утверждению полиции, зацепилась за винт. Судно было пришвартовано к понтону бортом, поэтому подниматься на борт было лучше всего в середине. Отцу совсем незачем было идти на корму, и, по-видимому, он там и не был. Он или уже находился на борту, или еще стоял на понтоне. Если на борту, то непонятно, как он ударился головой и оказался в воде. Получалось, что он должен был находиться на понтоне, но когда я склонился у кормы, отыскивая следы крови, то ничего не нашел. Странно. Доски были сухими и крепкими.
– Что-то случилось? – озадаченно спросила Алекс.
– Простите, я вновь задумался об отце. Это здесь его нашли.
Она с ужасом взглянула на воду, как будто ожидая увидеть там плавающий труп.
– Пять недель назад у него случился инфаркт, – объяснил я. – Около трех недель он пробыл дома, а затем однажды утром просто исчез. Думали, что он отдыхает, но он ушел рано утром, когда Ирэн еще спала. Позднее здесь нашли его автомобиль. Через три дня заметили и тело, застрявшее под лодкой. Это случилось два дня назад, в тот день, когда я прилетел на Итаку. Полиция полагает, что скорее всего он свалился в воду после того, как у него произошел второй инфаркт.
– Ужасно. Я очень вам сочувствую. Вы, конечно, сильно переживаете.
– Ирэн эта смерть потрясла еще больше. – Я встал, оглядываясь, словно все еще пытаясь понять, как все произошло. – Дело в том, что заключение о вскрытии выглядит как-то странно. Причина смерти – утопление, в этом полиция уверена, но происхождение раны на затылке они объяснить не могут. Предполагают, что рана стала следствием падения, однако я не нашел никаких следов крови, а деревянное покрытие сухое. Смотрите, как далеко отсюда до воды.
Алекс заглянула за борт, не вполне понимая, что я имею в виду.
– Сантиметров тридцать. Я разговаривал с капитаном полиции, и он сказал, что если и была кровь, то ее смыло водой. Но здесь нет таких высоких приливов, а вода гладкая как стекло и совсем спокойная.
– Но если дул ветер…
– Возможно, – согласился я, хотя у меня все равно остались сомнения. Все это время погода стояла ясная. Я заметил, что Алекс не понимает хода моих рассуждений. – В тот день, когда я прилетел, Ирэн рассказала мне нечто странное: отец, похоже, считал, что его хотят убить.
Я видел, что Алекс не понимает, серьезно я говорю или шучу.
– Вы хотите сказать, что его убили?
– Нет. – Я покачал головой. – Я все-таки думаю, что это был несчастный случай. Мой отец любил выпить и пил уже давно. Вероятно, он все это придумал, чтобы Ирэн пожалела его.
– Как это?
– В последнее время у него были некоторые проблемы с Ирэн. В прошлом году она оставила его. Тут замешан еще один мужчина. Тот самый капитан местной полиции. Может быть, перенеся инфаркт, отец решил таким способом вернуть ее.
– И для этого придумал, будто его пытаются убить?
Я пожал плечами. Высказанные вслух, эти предположения действительно казались весьма необычными, но все же не настолько, как предположение о том, что в его словах могла быть доля правды. Если он на самом деле верил, что на его жизнь покушаются, то почему потом стал утверждать обратное? И как позднее подчеркнул Феонас, не было причины убивать такого человека, как мой отец. Все это я последовательно изложил Алекс, в том числе И идею Феонаса, утверждавшего, что заявление отца могло быть вызвано возникшим в тот вечер спором между ним и одним местным рыбаком.
Я объяснял и в то же время никак не мог полностью отрешиться от сомнений. Феонас, не задумываясь, выстроил версию происхождения раны у отца на голове, но теперь его доводы казались слабыми и даже скороспелыми. У меня все чаще возникал вопрос: что ему понадобилось на причале? Вряд ли он собирался выйти в море на «Ласточке» в одиночку. Однако больше всего меня беспокоило то, что Ирэн тоже не выглядела убежденной. У меня зародилось смутное подозрение, что она что-то недоговаривает. Я вспомнил ее замечание, что Феонас тоже мог послужить причиной скрытности отца. Хотя в целом ничего существенного в этом не было.
– Идемте, – сказал я Алекс, – надо занести наши вещи на борт. – Я поднял сумки и перекинул их на палубу.
Я так давно не был на борту «Ласточки», что мне понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, где что находится. Лодка была в идеальном состоянии. Латунь сияла, лакированное дерево блестело, а когда я включил двигатель, он сразу ритмично застучал. Я прошел на нос и отпустил булинь, попросив Алекс освободить кормовой конец. Затем включил скорость и вывел «Ласточку» с места стоянки. Мы направились к выходу из залива. В каюте я нашел набор морских карт, в том числе и карту восточного побережья Итаки. На ней было отмечено множество бухточек, и я наметил одну из них в нескольких милях к югу. Туда можно было добраться только по воде. Когда мы миновали залив Молоса, я передал штурвал Алекс.
– Держите курс прямо на тот мыс, – сказал я ей, указывая на береговой знак в миле от нас.
Пока она старалась удержать курс, я прошел на палубу, чтобы поднять паруса. Дул слабый юго-восточный ветер, попутный для нас. Поставив паруса, я вернулся в рубку и выключил двигатель. Вибрация под ногами сразу прекратилась, и теперь тишину нарушали только плеск рассекаемой воды и шум ветра в парусах.
– Так у нас уйдет чуть больше времени, – сказал я, – но это хороший отдых.
Алекс только улыбнулась в ответ, продолжая внимательно следить за целью нашего путешествия.
– Изумительно. Откуда вы умеете управлять судном?
– Это единственное, что мне нравилось, когда меня привозили сюда в детстве. Обычно часть лета отец искал затонувшую «Антуанетту». Считается, что на ее борту должна находиться статуя, похищенная немцами из монастыря.
При упоминании о войне Алекс нахмурилась:
– Перед тем как приехать сюда, я прочитала несколько книг о немецкой оккупации Греции. Тут происходило много ужасного. И я продолжаю думать о старике, которого мы вчера видели в Эксоги. Он, наверное, настолько стар, что все это помнит. А когда вы сейчас сказали об ограблении монастыря, у меня возникла мысль, что среди этих оккупантов мог быть мой дедушка.
