жизни ее матери пришли за неделю до летних каникул мальчиков, и они оказались гораздо больше, чем Глория предполагала. Она не знала, как она так серьезно ошиблась в цифрах, но между ее матерью и Бобби Пересом, между авиакатастрофой Бенджамина и свалившемся на нее бременем матери-одиночки, Глория была вынуждена признать, что в последнее время она была немного рассеянной.
Фактическая сумма составляла 250 000 долларов. Вместе с небольшими накоплениями, все еще лежащими на совместном банковском счете, который она делила с матерью, и страховкой жизни Бенджамина, которая была выплачена гораздо быстрее чем Глория рассчитывала, она имела в банке более полумиллиона долларов. Такую цифру почти невозможно было осмыслить, но вместе с ней пришло облегчение и чувство экономической безопасности, которого она никогда не испытывала раньше.
Она взяла на работе отгул на полдня, чтобы разобраться с финансовыми вопросами, поговорив с очень отзывчивой женщиной в банке, которая предложила ей несколько вариантов. Не зная ничего об инвестировании и не доверяя капризам фондового рынка, Глория решила хранить деньги в банке, положив часть из них на краткосрочные вклады, часть на долгосрочные с небольшой но стабильной процентной ставкой, часть вложить в акции крупных игроков рынка, а оставшуюся часть на обычные счета и банковскую карточку.
Это был первый отпуск, который она взяла после смерти Бенджамина, и это само по себе было редким событием, чего ей не пришлось делать даже ради матери, которая по счастливой случайности умерла в выходные, но Глория совершила ошибку, сказав доктору Ли настоящую причину своего отсутствия, вместо того чтобы заявить, что она заболела, и она заметила выражение неодобрения на его лице. Как будто смерть близких — не является веской причиной не ходить на работу.
Следующие несколько дней он был необычайно груб с ней, словно затаив какую-то обиду, хотя Глория не понимала, как такое может быть. Ей казалось, что он должен был быть добрее, чем обычно, более понимающим, учитывая, что она потеряла и мать, и мужа за столь короткий промежуток времени. Однако он не проявил к ней никакого сочувствия, а в пятницу днем, когда он застал ее разговаривающей с Полой по телефону, сидя за своим столом, хотя формально у нее был перерыв, он приказал ей немедленно повесить трубку.
В следующую среду доктор Ли положил на свой стол две небольшие стопки бумаг. Сопроводительной записки не было, но она знала порядок действий: те, что слева, подшить, те, что справа, уничтожить. К счастью для нее, шредер был сломан, так как, все еще мысленно отвлекаясь на все, что происходило в ее жизни, Глория по неосторожности чуть не измельчила важные документы. Узнав об этом, доктор прочитал ей лекцию перед всем персоналом, а Глория застала Хонг, Элейн и новую медсестру Эми за хихиканьем. В пять часов, как всегда, она подождала, пока все уйдут, затем выключила компьютер, убедилась, что все остальное оборудование выключено, выключила все лампы, кроме двух, которые оставили включенными в целях безопасности, взяла свою сумочку и собралась уходить. Только на этот раз, прежде чем включить сигнализацию, она нацарапала на канцелярском бланке быстрое сообщение, информируя доктора Ли о том, что это ее последний день.
И по пути домой, Глория поймала себя на мысли — как же легко она уволилась с единственной работы, которая была у нее после окончания колледжа.
Теперь Глория чувствовала себя свободной. По радио вся музыка казалась счастливой. Вечером она позвонила Поле, чтобы рассказать ей о своем поступке, и хотя ее подруга была удивлена, она ожидаемо поддержала ее.
— Я всегда считала, что ты должна быть не только секретарем.
— Ассистентом, — поправила ее Глория.
— Да, неважно. Ты можешь добиться большего. У тебя ведь есть диплом?
— По истории искусств. Именно поэтому я работала в кабинете дерматолога.
Реальность обрушилась холодным дождем.
— Да, в наше время это неважно. Я уверена, что ты сможешь что-то найти. У тебя есть образование в одной области, многолетний опыт в другой. Это показывает как много ты знаешь и какой широкий спектр работы можешь выполнять! Ты почти как мой брат. Знаешь, Эллиота? Он менеджер в окружном управлении по контролю за переносчиками инфекций, но получил степень по английскому языку. Что странно, потому что перед тем, как перевестись в "Кул Штат Лонг Бич", он учился в "Киртис Колледж", где получил степень по информационным технологиям...
На следующий день Глория посетила две церемонии вручения дипломов — Лукаса из третьего класса в час дня и Брэдли из четвертого класса в два. Она не была уверена, сказала ли она что-нибудь матери об этой дате, поэтому продолжала нервно наблюдать за входными дверями, расположенными по разные стороны универсального зала, но, к счастью, мать так и не появилась. После школы Глория и мальчики пошли с группой других детей и родителей в "Чак и Чиз", где с удовольствием провели остаток дня. Вечером они втроем отпраздновали это событие дома, съев большую пиццу с пепперони и посмотрели два фильма из "РэдБокс" — один выбрал Брэдли, другой соответственно Лукас.
Школа закончилась, как ни странно, в четверг, а не в пятницу, и поскольку Глория уволилась с работы, следующий день у всех был свободен. Это было странное ощущение — не ходить на работу, и, поддавшись импульсу, она достала чемоданы и объявила мальчикам, что они едут на каникулы. Они смотрели друг на друга, широко раскрыв глаза и открыв рот, как герои фильма, и это зрелище заставило ее рассмеяться.
— А куда мы идем? — взволнованно спросил Брэдли.
— Большой каньон? — Это был единственный отпуск, который Лукас мог вспомнить.
— Вот увидите, — сказала она им. — Давайте соберем одежду, а потом, может быть, книги, игры или вещи, которые могут пригодиться в машине.
— А мы едим далеко? — с подозрением спросил Брэдли.
— Вот увидишь.
— А там холодно? А свитер стоит брать? А мы будем ночевать под открытым небом? А там...
— Скоро узнаешь! Иди собирайся.
У нее не было цели, но она собрала достаточно одежды на неделю, проследила, чтобы у мальчиков было столько же одежды, и взяла с собой мини-холодильник со льдом, наполненный бутылками с водой "Спарклетт", и сумку с продуктами, наполненную "Принглс" и другими жизненонеобходимыми закусками. Лукас всегда называл картофельные чипсы "Прингс", и Глория перестала поправлять его, потому что знала, что ей будет не хватать его милого неправильного произношения, когда он начнет говорить это слово
