Бентон сканировал его мозг в магнитно-резонансном томографе, магнитное поле которого было в шестьдесят тысяч раз сильнее магнитного поля Земли. Он хотел выяснить, есть ли в сером и белом вешестве что-нибудь такое, что даст ответ на вопрос: почему? Почему он все это делал? Во время их продолжительных бесед, Бентон прямо так и спрашивал Дженрета.
— Как только я ее видел, мне сразу становилось ясно, что я должен это сделать.
— Сделать немедленно?
— Ну, не прямо на улице. Я шел за ней и обдумывал план действий. Честно говоря, мне это доставляло удовольствие.
— А сколько времени уходило на преследование и обдумывание? Ну, приблизительно? Дни, часы, минуты?
— Минуты. Может быть, часы. Иногда несколько дней. По-разному. Глупые сучки. Вот если бы вас куда-нибудь везли, разве вы сидели бы в машине, даже не пытаясь убежать?
— А они не пытались, Бэзил? Просто сидели в машине и никуда не рвались?
— Кроме двух последних. Из-за них-то я здесь и оказался. Они бы тоже не шелохнулись, но у меня сломалась машина. Глупо. Что бы вы сделали на их месте: пытались сопротивляться, рискуя, что вас убьют в машине, или сидели бы и ждали, что я с вами сделаю, когда привезу в потайное место?
— А что было это за место? Всегда одно и то же?
— И все потому, что сломалась эта чертова машина!
* * *
Структура мозговой ткани Бэзила Дженрета была ничем не примечательна, если не считать небольшой аномалии в задней части мозжечка — шестимиллиметровой кисты, которая могла влиять на его чувство равновесия, но не более того. Дело не в структуре, а в том, как работал мозг. А там явно происходили сбои. Если бы с головой у него все было в порядке, «Хишник» не понадобился бы. Да он бы и не согласился на такое исследование. Для Бэзила все было игрой, в которой он воображал себя Эйнштейном, интеллектом, превосходяшим любого из смертных. Его не мучили угрызения совести за содеянное, и он был вполне искренен, когда говорил, что жалеет, что не убил больше. На беду, Бэзил был весьма обаятелен.
Два конвоира с любопытством взирали на семифутовую трубу за стеклянной перегородкой. Они были в форме, но без оружия. Носить оружие здесь не разрешалось. Ничего металлического: ни наручников, ни кандалов. Руки и ноги Бэзила были зафиксированы лишь гибкими пластиковыми манжетами. Лежа на столе внутри магнита, он слушал резкие щелчки радиочастотных импульсов — адская музыка, исполняемая на струнах силовых кабелей. Так, во всяком случае, казалось Бентону.
Потом к исследованию подключился нейропсихолог, доктор Сьюзен Лейн.
— Вам покажут цветные образцы. А вы будете называть цвет, — скомандовала она по внутренней связи. — Нет, мистер Дженрет, кивать не надо. Вы не должны двигаться.
— Есть, — раздался из микрофона голос Бэзила.
Было уже половина девятого вечера, и Бентон стал проявлять признаки беспокойства. Уже несколько месяцев у него душа была не на месте. Это объяснялось не столько опасениями, что бэзилы дженреты, пребывающие в стенах Маклейновской больницы, могут в один прекрасный день взбунтоваться и поубивать всех подряд, сколько дурными предчувствиями относительно эффективности новой методики. Ее провал будет означать, что грант и время потрачены впустую. Маклейновская больница была открыта при Гарвардской медицинской школе, а в университете не слишком жалуют неудачников.
— Не волнуйтесь, если у вас не все получится, — ободряюще произнесла в микрофон доктор Лейн. — Мы и не ждем, что вы правильно назовете все цвета.
— Зеленый, красный, синий, красный, синий, зеленый, — уверенно перечислил Бэзил.
Ассистентка зафиксировала ответы в таблице, оператор сравнил их с изображениями на мониторе.
Доктор Лейн снова нажала кнопку внутренней связи.
— Мистер Дженрет? У вас прекрасно получается. Вы хорошо все видите?
— Так точно.
— Отлично. Когда увидите черный экран, не говорите ничего, просто смотрите на светящуюся точку.
— Есть.
— Откуда у него военный лексикон? — спросила она Бентона, отпуская кнопку.
— Он бывший полицейский. Именно поэтому ему так легко и удавалось заманивать своих жертв в машину.
— Доктор Уэсли! Вас… Детектив Траш, — обернулась к нему ассистентка.
Бентон взял трубку.
— Что случилось?
Траш — детектив Массачусетского полицейского управления. Что ему понадобилось?
— Надеюсь, вы еще не собираетесь ложиться спать? Вы знаете, что сегодня утром у Уолденского пруда обнаружили тело женщины?
— Откуда? Я весь день торчу в этом кабинете.
— Белая женщина. Неопознанная, возраст определить трудно. Возможно, где-то под сорок или за сорок. Выстрел в голову. Гильза от патрона засунута в задний проход.
— Что-то новенькое!
— Вскрытие уже произведено, но. я думаю, вам захочется на нее взглянуть. Случай довольно необычный.
— Я освобожусь где-то через час.
— Жду вас в морге.
Дома было тихо. Кей Скарпетта беспокойно ходила по комнатам, включая везде свет и ловя каждый звук в надежде услышать шум машины или мотоцикла. Она ждала Марино. Тот задерживался и на ее звонки не отвечал.
Она проверила, включена ли охранная сигнализация и прожекторы. Остановилась перед монитором на кухне, чтобы убедиться: все камеры внешнего наблюдения работают. На экране был виден смутный силуэт ее дома — в окружении пальм, гибискуса и лимонных деревьев. Деревья качались от ветра. Морская гладь, открывавшаяся за причалом позади ее бассейна, была похожа на черную равнину, усеянную бликами от фонарей, цепочкой протянувшихся вдоль дамбы. Скарпетта помешала томатный соус и грибы, томящиеся на плите в медных кастрюлях. Проверила, как подходит тесто и набухает моцарелла в мисках у раковины.
Было уже девять. Марино должен был прийти два часа назад. Завтра у нее лекции и множество других дел, на общение с ним просто не будет времени, у нее было такое чувство, словно ее обвели вокруг пальца. Вот всегда с ним так! Битых три часа она просидела над делом Джонни Свифта. И что? Где этот Марино? Даже не удосужился прийти! Она почувствовала обиду, потом злость. Злиться всегда легче.
Расстроенная, она вошла в гостиную, по-прежнему прислушиваясь к звукам за окном. Взяв в руки двенадцатикалиберный «реминггон-марин-магнум», она присела на диван. Положив тяжелый никелированный дробовик на колени, Скарпетта вставила в замок маленький ключик. Повернув его по часовой стрелке, она сняла курок с предохранителя и убедилась, что обойма пуста.
— А сейчас мы займемся словами, — произнесла в микрофон доктор Лейн. — Просто читайте слова слева направо. И не забывайте, что двигаться нельзя. У вас все отлично получается.
— Есть.
— Хотите посмотреть, как он выглядит в натуре? — спросил оператор конвоиров.
Оператора звали Джош. Он занимался физикой в Массачусетском технологическом институте и сейчас работал над получением ученой степени. Блестящий, но несколько эксцентричный ученый с весьма своеобразным чувством юмора.
— Я его уже видел. Ходил с ним сегодня утром в душ, — ответил один из конвоиров.
— А потом что? — спросила доктор Лейн Бентона. — Что он с ними делал после того, как сажал в машину?
— Красный, синий, синий, красный…
Конвоиры подошли к монитору, за которым сидел Джош.
— Завозил куда-то, выкалывал глаза, пару дней насиловал, потом перерезал горло и оставлял труп в какой-нибудь жуткой позе, — будничным голосом сообщил Бентон, словно описывая клинический случай. — Это в тех случаях, о которых мы знаем. Но я подозреваю, что жертв было больше. В тот же период времени во Флориде пропали еще несколько женщин. Их тела так и не нашли.
— А куда он их отвозил? В мотель, к себе домой?
— Подождите минутку, — сказал Джош конвоирам, переключаясь с трехмерного изображения на штриховку. — Вот это действительно круто. Мы никогда не показываем это пациентам.
— Как же они соглашались с ним ехать?
— Он им вешал лапшу на уши.
— Есть одно интересное обстоятельство, — задумчиво произнес Бентон, наблюдая за Джошем, чтобы вовремя вмешаться, если тот слишком увлечется. — На всех телах были обнаружены микроскопические частички меди.
— Откуда они там взялись?
— Они находились в земле и мусоре, которые прилипли к их волосам, коже и пятнам крови.
— Синий, зеленый, синий, красный…
— Очень странно…
Доктор Лейн нажала кнопку микрофона.
— Мистер Дженрет? Как у вас дела? Вы в порядке?
— Так точно.
— Сейчас вам будут показывать слова, обозначающие цвет, но цвет букв будет отличаться от цвета, который обозначают слова. Вы будете называть только цвет шрифта.
— Есть.
— По-моему, это потрясающе. — сказал Джош, когда на экране его монитора появилось нечто напоминающее посмертную маску. Голова Бэзила Дженрета была как бы разрезана на миллиметровые ломтики, которые затем собрали воедино. Безволосая и безглазая, она не имела шеи, словно ее насильственно отделили от туловища.
