Если бы такой пульс был у самого Смита, он бегом бросился бы к кардиологу. Но он читал медицинские отчеты о состоянии здоровья сотрудников КЮРЕ, как финансист читает сводки с биржи, и знал, что для Римо такой пульс был нормальным.
– Римо, – произнес он.
Тот медленно открыл глаза.
– Вы можете идти? – спросил Смит. – Надо выбираться отсюда.
– Привет, Смитти, Следите за вашими скрепками для бумаг. Стоит вам отвернуться, как их тут же разворуют.
– Римо, постарайтесь встать.
– Встать. Да, надо встать. Нечего валяться, будучи на службе у государства.
Он опять закрыл глаза.
Смит, осторожно обхватив Римо руками, поднял его, удивившись, какой он был легкий. Когда его десять лет назад взяли на службу, он весил двести фунтов, и Смит знал, что потом он сбавил фунтов сорок, но так как это происходило постепенно, то было незаметно.
Отклоняясь назад, чтобы не потерять равновесие и не уронить Римо, он спустился на первый этаж. Каждый его шаг вызывал у Римо боль, от которой веки его закрытых глаз вздрагивали.
В кухне Смит посадил Римо на кресло у стола, вышел на улицу, чтобы завести мотор, и подъехал как можно ближе к двери кухни.
Он оставил дверь в машине открытой и вернулся в кухню. Римо открыл глаза.
– Привет, Смитти. Вы долго добирались сюда.
– Да.
– Кажется, я звонил вам много часов назад, и вот вы здесь и совсем не торопитесь, а я чувствую себя паршиво.
– Да, – сказал Смит.
– Как я попал на кухню? – спросил Римо.
– Наверное, спустились по лестнице, – сказал Смит. – Точно так же, как сейчас сами доберетесь до машины.
– Я не могу идти, Смитти.
– Тогда ползите. Думаете, я поволоку вас?
– Конечно, нет, Смитти. Это неквалифицированный труд. Вы ходили на специальные курсы, чтобы стать таким снобом?
– Я подожду в машине, пока вы перестанете себя жалеть, – холодно сказал Смит. – Советую поторопиться.
Смит ждал в машине, испытывая непривычное чувство тревоги. Ему хотелось сказать Римо, что он беспокоится за него, но он не знал, как это сделать. Сказались годы подготовки, годы службы и работы в этом странном подпольном мире государственной власти, когда человек, годами бывший твоим другом, однажды исчезал, испарялся, и никто больше не вспоминал о нем, будто его и не существовало.
Слишком долго привыкал он к этому и сейчас не мог преодолеть себя.
Он видел, как Римо вышел на маленькое кухонное крыльцо. Сначала он попытался опереться правой рукой о перила крыльца, но скривился от боли. Тогда, привалившись правым бедром к перилам, он спрыгнул на левой ноге на ступеньку вниз. Выровнялся и приготовился к следующему «шагу».
Римо допрыгал до автомобиля и ввалился внутрь. Смит закрыл дверцу и осторожно выехал задним ходом на дорогу. Он поехал на предельной скорости, дозволенной по законам штата Нью-Джерси, к магистрали номер четыре, направляясь к мосту Джорджа Вашингтона.
Только когда они уже выехали на шоссе, он спросил Римо, что случилось.
– Там, наверху в спальне, была девушка...
– Я видел ее.
– Да. Она изувечила мне правую ногу.
– А руки?
– Плечи, Смитти. Это сделали двое парней.
– Но как? – спросил Смит. – Я всегда считал, что вы в состоянии обезопасить себя от подобных инцидентов.
– Это нападения самоубийц, – сказал Римо. – Кстати, мне кое-что нужно.
– Да, Врач.
– Нет, подводная лодка.
– Что?
– Подлодка. Я отправляюсь в Синанджу.
– Зачем? Не забывайте, вам поручено выяснить причину смерти одного из наших программистов.
– Помните удары, нанесенные ему?
– Да.
– Я получил уже три таких удара. Четвертый ждет меня в Синанджу.
– Не понимаю, – сказал Смит.
И поскольку Римо сам толком не понимал, что к чему, да и не сумел бы объяснить, он ответил:
– Вам и не нужно. Но Чиун в опасности. И мне необходимо быть в Синанджу.
– Какая от вас польза? Вы не можете даже ходить.
– Что-нибудь придумаю. Лучше быть с ним рядом.
Смит вел автомобиль, как робот, и нельзя было понять, хороший он шофер или нет.
Через несколько минут он сказал:
– Извините, Римо, но вы не поедете. Я не могу позволить этого.
– Я оплачу дорогу, Смитти.
– Чиун – не вы, – пояснил Смит. – Он кореец, а не американец. Если правительство Северной Кореи захватит вас, будет международный скандал. Не говоря уже о том, что возникнет угроза ликвидации нашей организации.
– А что вы предпримете, если «Нью-Йорк таймс» завтра опубликует документы, где будут указаны адреса, места, даты, сообщения об убийствах и роли правительства в этом? Помните то дело в Майами? А заваруху с профсоюзами? Что тогда?
– Это шантаж, – мрачно произнес Смит.
– Типичная для КЮРЕ вещь.
– Вымогательство!
– Ваше любимое дело.
– Неприкрытая угроза!
– В том-то и дело, дорогуша.
Смит свернул с шоссе к мотелю, стоявшему на окраине Уайт-плейнз, и, достав ключ, открыл дверь номера, который организация арендовала круглый год. Он помог Римо добраться до номера, находившегося в задней части здания, невидимой с улицы, уложил его в постель и только тогда ушел. Через двадцать пять минут он вернулся в сопровождении человека в темном костюме с саквояжем в руке.
Доктор внимательно осмотрел Римо.
Однако Римо не желал иметь с ним дело.
– Я не нуждаюсь и его помощи, – прошипел он Смиту. – Только Чиун поставит меня на ноги.
Доктор отозвал Смита в сторону.
– Этого человека необходимо госпитализировать, – тихо сказал он. – Плечевые связки разорваны. Мышцы правого бедра превращены в лохмотья. Он должен страшно мучиться. Откровенно говоря, вы совершенно напрасно привезли его сюда. Вы должны были вызвать машину «скорой помощи» прямо на место аварии.
Смит согласно кивал.
– Подлатайте его, пожалуйста, как сможете, пока я буду уговаривать его лечь в больницу.
Доктор кивнул.
Невзирая на явное неодобрение Римо, врач наложил ему на плечи повязку, что ограничивало движения, но гарантировало, что разорванные мышцы срастутся правильно. Он также туго перевязал ему правое бедро и, наконец, извлек из саквояжа шприц.
– Я сделаю вам обезболивающий укол.
Римо мотнул головой:
– Нет.
– Но ведь у вас невыносимая боль. А это облегчит ее.
– Никаких уколов, – повторил Римо. – Вспомните, Смитти, тот гамбургер, из-за которого я попал в больницу. Никаких уколов и никаких лекарств.
Смит посмотрел на врача и покачал головой.
– Он справится с болью, доктор. Не надо уколов.
Смит проводил доктора до двери, поблагодарив за помощь.
– Не стоит, – ответил тот. Он приехал сюда весьма неохотно и лишь потому, что его шеф намекнул, что в случае отказа в один прекрасный день могут возникнуть трудности с получением лицензии на частную практику. Шефу, в свою очередь, намекнули, что у него не будет проблем с заинтересовавшейся им налоговой инспекцией, если он пришлет доктора в мотель ровно через три минуты.
Когда Смит вернулся, Римо сидел на постели.
– О'кей, Смитти, где она?
– Что?
– Моя подводная лодка.
– Не все сразу.
– Любому, кто может вызвать врача на дом, не составит труда отправить меня на подлодке в Северную Корею.
И с этими словами Римо закрыл глаза.
Скоро он отправится в Синанджу. Он сделал все, что мог. Теперь надо предупредить Чиуна о покушении, которое готовит Нуич. И лишь во сне он позволил себе вспомнить, что это ему нанесли три первых удара камикадзе Нуича и что, согласно древнему обычаю Синанджу, четвертый удар будет смертельным.
А потом наступит очередь Чиуна.
Капитану подлодки «Дартер» Ли Энрайту Лихи все представлялось очень забавным. Тайком заплыть во вражеские воды, высадить старика, ровесника Конфуция, и скрытно убраться восвояси. И что за тип был этот старикан! Хотел, видите ли, смотреть «мыльные оперы» и сердился, что на подлодке нет телевизора, показывающего «Пока Земля вертится».
Капитану Лихи все это представлялось забавным, настолько забавным, что он решил поделиться с приятелями в баре офицерского клуба в Минданао, где находилась небольшая военно-морская база США, предназначенная для дозаправки подводных лодок.
Но не успел он дойти до самого интересного – до «мыльных опер», когда его тронул за плечо младший офицер.
– Сэр.
– В чем дело? – сердито спросил Лихи.
– Вас к телефону, сэр.
– Скажите, что я подойду через минуту.
– Это из Вашингтона, сэр.
Офицер говорил настойчиво.
Момент был упущен – офицеры, до этого внимательно слушавшие, отвлеклись, возобновив свои разговоры. «Черт возьми», – подумал Лихи. Вслух же он сказал, что опять небось придется везти какого-нибудь деда, помешанного на «мыльных операх». Но реплика не произвела ожидаемого эффекта, и капитан Лихи отправился к телефону.
Официальный представитель военно-морского ведомства сообщил, что ему вменяется в обязанность взять на борт пассажира с секретными инструкциями. Лихи должен будет выполнять эти инструкции и хранить все в строжайшей тайне.
