В наши дни объект перестал кого-либо интересовать. С развалом Советского Союза склады закрыли, а в 2000 году официально сняли с баланса. Теперь здесь безраздельно хозяйничали олени, ивовая поросль и дикие гуси. Часть земель отрядили для других целей: с одной стороны прилепилась тюрьма, с другой — центр молодежного досуга. Сама территория складов превратилась в город-призрак, бетонный мавзолей восемь миль в длину и четыре в ширину, безжизненную путаницу запущенных дорог и бункеров. Во всем штате трудно найти более оторванное от остального мира место.
Остановив машину с внешней стороны ограждения, Джейк вышел и уселся на капоте «субару». Стуча зубами от холода, он посмотрел на солнце, ползущее поверх бесконечных рядов хранилищ военного снаряжения.
Давным-давно пришедшие в запустение жуткие бетонные монолиты стояли друг от друга на расстоянии в четыреста футов. Между постройками пролегали заросшие сорной травой растерзанные дороги. Джейк как-то раз заглянул в один из бункеров — сырое затхлое место, полное плесени и гниющей листвы. Лиам утверждал, что когда-то в нем хранилось ядерное оружие. Детонаторы держали в отдельном тайном хранилище под белым зданием, замаскированным под караульное помещение.
Лиам имел связи с нынешними владельцами объекта — группой дельцов, которые планировали использовать склады для сверхнадежного размещения серверов. Он раздобыл ключ от одних из ворот и разрешение, позволяющее приезжать в любое время суток под предлогом проведения биологического эксперимента со стадом редких белых оленей, оказавшимся внутри объекта как в резервации. Тема: исследование генетической изменчивости в рамках замкнутой популяции.
Здесь, вдалеке от текущих неотложностей, в мыслях наступала ясность, говорил Лиам. Груз прошлого, подумал Джейк, все еще довлеет над объектом, не позволяет думать о пустяках. По настоянию Лиама Джейк не раз сопровождал его во время прогулок по территории складов. Они расхаживали вдоль рядов заглубленных хранилищ и болтали о том о сем.
Разговоры зачастую переходили на войны, в которых им довелось участвовать, и те, что еще могут разразиться. Картина будущего в их «магическом кристалле» не предвещала ничего хорошего. Обсуждения касались также размаха технологий и начавшейся пятьдесят лет назад революции малых величин. Системы командования, управления и информации вышли на новый уровень. Миниатюризация на глазах порождала новые приемы ведения войн. Орудия поля боя тоже меняли свой характер. Сверхмалое шло на смену огромному — тенденция дошла наконец даже до генералов.
Эпоха танков, ведущих бой на полях сражений, и реактивных самолетов — в воздухе, клонилась к закату. Войны будущего будут проходить на мизерных театрах военных действий с использованием крохотных боевых средств, бьющих с тысячи разных направлений одновременно. Бои будут протекать в компьютерных сетях, внутри человеческих тел. Виртуальные боевые действия, тучи полуавтономных микроботов наподобие ползунчиков, биологическое оружие…
Во время одной из таких прогулок Лиам рассказал своему преемнику об узумаки.
История о семерых токко и смертоносных цилиндрах поразила воображение Джейка. Лиам поведал также о японской подводной лодке с одним из семерых смертников на борту и о ее обнаружении командой с корабля ВМС США «Вэнгард». Глаза старика загорелись неистовым огнем при описании чудовищной ядерной вспышки, в одно мгновение уничтожившей без следа узумаки и, вместе с отравой, двести тридцать семь моряков.
— Уиллогби и Макартур — скоты! — горячился Лиам. — Они хотели заполучить узумаки, и у них это получилось. Никто так и не узнал о токсине. Всю грязь вместе с правдой о зверствах отряда 731 замели под ковер. А теперь этот недоносок из Совета по национальной безопасности приказал, чтобы в Детрике возобновили работы с узумаки.
Лиам саркастически усмехнулся:
— Страшно себе представить, а? Доза грибка размером меньше наперстка опаснее всего когда-либо хранившегося на этих складах оружия.
Джейк окинул взглядом бункеры и небо над ними.
Некролог в «Нью-Йорк таймс» занял почти целую полосу:
ЛИАМ КОННОР, ЗНАМЕНИТЫЙ БИОЛОГ, ОДИН ИЗ ПОСЛЕДНИХ ЖИВУЩИХ ОТЦОВ-ОСНОВАТЕЛЕЙ МОЛЕКУЛЯРНОЙ БИОЛОГИИ, УМЕР В ВОЗРАСТЕ 86 ЛЕТ Бенджамин Д. Ладгейт
Во вторник утром в Итаке, штат Нью-Йорк, оборвалась жизнь Лиама Коннора, нобелевского лауреата, разгадавшего тайны избирательной адаптации. О его кончине было объявлено в Корнелльском университете, где он работал и преподавал последние шестьдесят лет. Тело ученого обнаружили на дне ущелья рядом с кампусом. Обстоятельства смерти расследуются.
Коннор был современником Джеймса Уотсона и Фрэнсиса Крика, ученых, установивших строение ДНК. Он заслужил славу работами в области мобильных генетических элементов и открытием того, что ДНК находится не только в ядре, но и в других частях клетки. Полученные им новые знания произвели революцию в клеточной и эволюционной биологии.
Лиам Коннор родился в 1924 году в графстве Корк, в Ирландии. Он был шестым ребенком в семье лавочника. Его с детства привлекали растения и грибы, и Лиам, используя классификационную систему собственного изобретения, составил библиотеку-энциклопедию этих организмов. В четырнадцать лет отец привез Лиама в университетский колледж Корка (в то время носивший название Королевского колледжа), где юное дарование училось под началом профессора Шеймуса Бейли. Несколько лет спустя Лиам Коннор уже считался одним из самых многообещающих молодых биологов Ирландии. В 1943 году он вступил в брак с поэтессой, эссеисткой Эдит Соммервиль, в котором состоял до кончины жены в 2004 году.
В 1942 году Лиам Коннор поступил добровольцем на службу в британскую армию. Его направили в Портон-Даун, британский центр химического и биологического оружия, где он в течение четырех лет разрабатывал ответные меры против потенциальной угрозы, исходившей от гитлеровской Германии и ее союзников. После окончания войны ученый непродолжительное время находился в Японии. В 1946 году он эмигрировал в США и три года работал над секретным проектом по мерам противодействия биологическому оружию в Кэмп-Детрике (позднее переименованном в Форт-Детрик), что в Фредерике, штат Мэриленд.
После перехода в 1950 году в Корнелльский университет он возглавил сельскохозяйственный факультет, где начал работать над таксономией грибов. В итоге был создан насчитывающий 400 000 образцов Корнелльский гербарий патологии растений, которым ныне заведует внучка профессора Маргарет Коннор. Ученый всю жизнь путешествовал по свету в поисках новых образцов для гербария, чаще всего посещая Китай и Южную Америку.
Свой первый значительный прорыв в науке Лиам Коннор одержал в начале пятидесятых годов. Развивая идеи Барбары Макклинток, он изучал транспозоны — элементы генетического кода, способные мигрировать внутри генома. Коннор открыл свойство транспозонов «включать и выключать» гены и сделал правильный вывод, что ретровирусы являются особой формой транспозонов. Еще большим новшеством оказались его эксперименты с эндосимбиозом. Эту идею еще в 1909 году предложил русский ботаник Константин Мережковский. Коннор и биолог Линн Маргулис продемонстрировали, что главные компоненты клетки, например митохондрии, по сути, являются бактериями, обитающими внутри клетки-хозяина. Эндосимбиоз поначалу вызвал множество споров, но теперь считается одной из основ эволюции сложных организмов.
В 1960 году Коннор был избран членом Национальной академии наук, в 1972 году ему была присуждена премия Вольфа, в 1978 году — Национальная научная медаль, а в 1983 году — Нобелевская премия в области физиологии и медицины (совместно с Барбарой Макклинток). Лиаму Коннору присвоили почетную степень доктора наук семнадцать научных заведений разных стран, включая Королевский колледж Ирландии, Пекинский университет и Чикагский университет. Американская ассоциация содействия развитию науки объявила его одним из десяти наиболее выдающихся биологов двадцатого века.
В дополнение к преподавательским обязанностям Коннор стал сооснователем группы «ДЖЕЙСОН», аналитического научного центра, предоставляющего консультации ФБР, ЦРУ и военному ведомству. Как говорил помощник госсекретаря в никсоновской администрации Джон Рэнд, «Коннор — глыба. Это он убедил Никсона в 1969 году отказаться от наступательных биологических вооружений». Имя Коннора также связывают с заключением Конвенции о запрещении биологического оружия 1972 года. Коннор продолжал деятельность в этой области и в последние годы решительно возражал против возврата США к программе разработки оборонительного биологического оружия.
В то же время Коннор без устали пропагандировал конструктивное использование биотехнологий. Он активно поддерживал разработки в области биосинтеза и написал немало показательных статей для привлечения внимания конгресса. Его книга «Слияние», посвященная возникающей смычке между биологией клетки и микроэлектроникой, считается классическим трудом в своей области.
