— Командир, на тебе, что, всю ночь черти воду возили? — поинтересовался догадливый Ващенка.
— Мелко берёшь! — отшутился Иванов. — На мне самая прекрасная ведьма всю ночь каталась.
— Познакомишь? — сразу оживился «правак». — Я бы с пребольшим удовольствием и парочку ведьм на себе покатал. Кто такая? Может, у неё подруга есть?
— Ты её знаешь… Помнишь дом на окраине? Самая красивая из трёх.
— Неужели Наташка? — не поверил Ващенка.
— Наташа, — ласково произнёс Иванов имя девушки. — А насчёт подруги — разузнаю, может, что и получится.
— Помнишь, там Маринка была? Она тоже вроде ничего, — подсказал Ващенка.
— А если с Маринкой не получится?
— Всё равно, — не стал привередничать «правак». — Но заявляю официально, Александр Николаевич, Ваш подчинённый очень желает сегодня же к девочкам. Могу рапорт написать. По команде. Терпеть — нету сил! А Вы по Уставу обязаны заботиться о подчинённых. Лучший кусок вначале им…
— Ладно-ладно, что-нибудь придумаем, — смеясь и прерывая рассуждения Ващенки, пообещал Иванов.
За обедом Иванов выпил только компот — есть совсем не хотелось. Хотелось прилечь и спокойно выспаться. Наташа не выходила из головы: её взгляд, её улыбка, её умение быть необыкновенной: весёлой, ласковой, очаровательной, женственной, строгой и грубой, и вместе с тем такой беззащитной — всё это удивляло и притягивало к ней.
После полётов в радостно-приподнятом настроении Иванов чуть не бежал на квартиру к Ковалёву. Быстро идя по улице и глядя по стонам, он с удивлением открывал для себя, что трава и деревья вокруг — ярко-зелёные, небо — голубое и глубокое, клонящееся к закату оранжевое солнце — ласковое и любимое. Ему хотелось жить и смеяться, и говорить всем встречным что-нибудь хорошее. Иванов удивлялся, почему целых тридцать лет жизни он не видел и не понимал всего этого великолепия, не ощущал себя единым с окружающим миром? Неужели в один миг всё изменить в его, казалось, уже устоявшейся жизни вот так просто смогла одна женщина? И сейчас он увидит её!
Дверь открыла Ирина.
— Наташа здесь? — от волнения совсем забыл поздороваться Иванов.
— Куда она денется? — понимающе улыбнулась Ирина и позвала:
— Наташ, твой «орёл» прилетел.
От звука знакомых лёгких шагов у Иванова радостно забилось сердце и кровь ударила в виски.
Наташа выпорхнула навстречу и повисла у Иванова на шее. Сегодня она выглядела необыкновенно привлекательной: тёмно-каштановые волосы под белым бантом были собраны сзади в хвост, самые красивые на Земле серо-голубые глаза с длинными густыми ресницами, большие, с еле уловимым азиатским разрезом, только чуть оттенены лёгкой тушью, волнующий рельеф губ подведён мягкой помадой, а в новом цветастом платьице и туфельках было столько лёгкого женского очарования, что у Иванова сбилось дыхание. Запах цветов наполнил коридор: её духи нравились Иванову. Наташа выглядела потрясающе. Он поцеловал её, обнял за талию и, опуская руку ниже, спросил:
— На тебе новые трусики?
— Да, — тихо ответила она.
Потом пошептала ему в самое ухо:
— Они тебе понравятся.
Ужин прошёл без спиртного и был недолгим: всем, по разным причинам, хотелось побыстрее в постель. Хозяин квартиры выглядел уставшим и передвигался тяжело, как отравленный таракан.
— Сегодня начальство достало, — жаловался он. — Весь день скакал по госпиталю. Напрыгался как горный козёл. Ни на минуту глаз не сомкнул.
Ирина, напротив, выглядела бодрой и выспавшейся, и Иванов не позавидовал Ковалёву.
Александр с Наташей, посоветовавшись, решили уступить Ковалёву комнату с нормальной кроватью, а сами заняли кухню, расстелив на полу широкий матрац. С затаённой надеждой Иванов подумал, что заниматься любовью на полу будет гораздо удобнее: можно использовать любые позиции без боязни свалиться с высоты, пусть даже небольшой, и сам процесс не сопровождается традиционным в таких случаях скрипом кровати. Однако ему вновь были выставлены строгие условия. И Иванову снова пришлось смириться.
Они ещё не спали, разговаривали о жизни, о службе, когда на кухню заявилась Ирина. На стройное девичье тело по типу кимоно была накручена только простыня.
— Можно к вам? — прежде, чем войти без стука, всё-таки поинтересовалась Ирина.
— Валяй, — ответил Иванов, прячась под простыню.
— Я покурю тут с вами?
— Кури.
Ирина, придерживая одной рукой простыню на груди, а другой опираясь о стенку, перешагнула через лежащих на полу, села на табурет возле стола, достала из полной пачки сигарету, прикурила и протянула пачку Наталье.
Та уселась поудобнее на матраце и, не стесняясь своей наготы, закурила. Такой «пейзаж с натюрмортом» Иванова почему-то стал смущать. Он почувствовал, что ни с кем не хотел бы делить Наташу, даже с женщиной.
— Не спится? — задал он вопрос Ирине.
— Мишка сразу вырубился, как убитый, а мне что-то не спится.
— Да, не повезло тебе сегодня, — вздохнул Иванов с состраданием. Он как никто сейчас понимал Ирину.
— А давайте выпьем! — предложила Ирина. — Там, в холодильнике, шампанское стоит.
— Давай! — с радостью поддержал Иванов. Он не мог встать, чтобы не показаться Ирине, в чем мать родила, и попросил её:
— Доставай сама.
Ирина поднялась, открыла холодильник, нагнулась и потянулась за бутылкой. В этот момент из-под простыни у неё выбилась правая грудь. Иванов смотрел с улыбкой и думал о том, что эта бесшабашная девчонка без комплексов ещё как может возбуждать в мужиках острые инстинкты. Наталья, перехватив бесстыдный взгляд своего будущего партнёра, направленный на её подругу, поднялась, потянула простыню, под которой скрывался Иванов, и, совсем сорвав с него, накинула простыню на себя, шагнула к Ирине и с оттяжкой хлёстко шлёпнула рукой по оттопыренному девичьему заду. Подруга с бутылкой в руках подпрыгнула от неожиданности, а Иванов в это время метался по полу в поисках своих плавок. Наконец, отыскав, он запрыгнул в них одним резким движением. Ирина, потирая место шлепка, смотрела на всё непонимающими глазами:
— Вы чё?..
Потом, сидя за столом, за разговорами они выпили бутылку шампанского. Наталья время от времени бросала на Иванова хмурые взгляды. Накурившись и наговорившись, Ирина ушла спать. Иванов с Натальей тоже легли:
— Спокойной ночи, — пожелал он ей в темноту, даже не сделав попытки обнять.
— Учти, — вместо ответа Наталья взяла в руку всё «достоинство» Иванова так, что он чуть не задохнулся от боли, даже сердцем ощутив острые женские коготки, — узнаю, что ты мне изменил, — найдёшь это на помойке.
В темноте очень близко он увидел её глаза. Она улыбалась, но Иванову почему-то хотелось ей верить.
— Насчёт меня можешь не волноваться, — переведя дух, успокоил он Наташу, осторожно снимая её руку с самого дорого. — А как у тебя? Ты же обещала поговорить со «своим бывшим»! Почему откладываешь?
Помолчав, она ответила:
— На службу не дозвонилась. А домой, сам понимаешь, нельзя. Я ему письмо написала и, когда шла сюда, опустила в ящик.
Иванов попытался обнять девушку, но она холодно отстранилась, как будто он стал ей чужим. Ему эта игра уже начинала надоедать:
— Если следовать твоим правилам, то мы должны сначала дождаться письменного разрешения — мол, Наташа, позволяю тебе с другим… — а уж потом только ложиться в кровать! Так, что ли? А по-моему, он у тебя больной! Да и мы с тобой на пару с ним! — Иванов покрутил пальцем у виска. — И все проблемы мы могли бы устранить ещё вчера ночью.
— Ты так говоришь потому, что я сама пустила тебя в свою постель! — повысила голос Наташа. — Как шлюха!
— Дура ты! А попробовала бы ты меня не пустить! — с этими словами Иванов кинулся на девушку. — Ты нужна мне, Наташка!
Он нашёл её губы и стал целовать. Она замотала головой, но он поймал её голову ладонями и припал долгим поцелуем. Она больно укусила его за язык. Не обращая на это внимания, он продолжил атаку, и она долго не смогла сопротивляться…
Утром их разбудил противный, как у всех будильников, Мишкин голос:
— Подъём, бойцы невидимого фронта! — кричал Михаил, заходя на кухню. — Дядя к тётеньке пришёл, дяде было плохо. Дяде стало хорошо, и у тёти — кроха. Лучше выпить водки литр, чем…
Обнаружив на столе пустую бутылку из-под шампанского, Михаил осёкся на полуслове и запричитал:
— Вы тут по ночам ещё и пьёте, неблагодарные! Кого я пустил в дом? Разорили! Вы же выжрали весь мой неприкосновенный запас. Чем теперь я буду похмеляться?
На что Иванов, обнимая Наташу, ответил:
— Доктор, не паникуй, — ты вчера с нами не пил. Чего тебе похмеляться?
— Оно и обидно, — промямлил Ковалёв.
— Там, в холодильнике, бутылка коньяка, я вчера принёс тебе на лечение, им и похмеляйся.
