Сид дал ей три минуты до окончательного заполнения резервуара. Тогда станет ясно, сколько она может продержаться без воздуха.
Аквастрип имел несколько разновидностей.
Подводку к резервуарам регулировали терминалы. Они имелись на каждом столике, одиночкам у барной стойки выдавались портативные устройства. Функций две: слив и наполнение. Клиент выбирал девицу и функцию. Платишь — смотришь. Или платишь — мучишь. Оказалось, человека дико радует, когда к его терминалу подвешена утопающая красотка. Несколько лишних дензнаков — и можешь поиграть в помилование. Большинство клиентов растягивали удовольствие. В данный момент внимание было приковано к двум аквариумам справа в глубине зала: заставка с однорукими бандитами, колокольчиками и мигающими огоньками сообщала о том, что резервуары заполнены. Внутри бились две девушки, выпуская пузыри воздуха — последние. Сиду видны были фиолетовые синяки на бедрах девицы номер 7, тонкая кожа, прилипшая к ребрам, как будто втянутая внутрь. Выпученные глаза за стеклом.
Огоньки и колокольчики взбесились. Аквариум разом слился. Аплодисменты. Шампанское номеру 7.
Девушка несколько секунд лежала не двигаясь, потом выплюнула струйку красноватой воды. То же произошло с другой девицей. Шампанское номеру 9.
Теперь мучилась только Блу Смит.
Блу Смит — лидер стрип-соревнования.
Четыре столика и двое у стойки перекупали друг у друга право утопить Блу Смит, страсти накалились, как на стадионе или на публичной казни. Расхристанные банкиры лихорадочно делали ставки, по-банкирски переругиваясь со своим неподражаемым банкирским акцентом, приобретенным некогда в школе коммерции. Блу Смит и ее тело со следами пыток, ее отсутствующее задыхающееся лицо как будто неуловимо-презрительно соглашались стать призом в абсурдном поединке, грозящем вылиться во всеобщую потасовку.
Она замерла и перестала дышать. Охваченное мерцающей водой тело казалось голубоватым. Она закрыла глаза. Весь во власти странного дурмана, который вливался в него с каждым вдохом, Сид смотрел, как девушка безучастно соскальзывала в кому. Только через несколько секунд он осознал, что критическое состояние Блу Смит никоим образом не объяснялось извращенностью ее поклонников.
Банкиры нервничали и теребили свои терминалы. Вместо напускного бахвальства их лица выражали жалость и испуг.
Отказала система водоснабжения. Вышибалы задергались. Возникла потасовка между громилами, растерявшимися в непонятной ситуации, и разными благонамеренными идиотами.
Блу тонула. Ее глаза смотрели на него и как будто выражали укор.
Мелькнула мысль: БОИ. Он шагнул к резервуару, не церемонясь растолкал сгрудившихся людей. Вытащил 9-миллиметровый ствол и четыре раза выстрелил в упор.
Толпа завопила и бросилась врассыпную. Четыре струи хлынули через четыре совершенно круглые дырочки в толще бронированного стекла, аквариум медленно опорожнялся, потом разлетелся вдребезги.
С таким видом, словно речь шла о погоде, Блу Смит спросила:
— Думаете, они пытались меня утопить?
Сид не ответил. Он размышлял.
Они находились в одном из тех баров-ресторанов, залитых синюшным неоном, где в любое время суток подавали еду, тонувшую в растительном масле, модифицированный кофе и дешевую выпивку. Сид выбрал столик у аварийного выхода и сел так, чтобы держать под контролем вход. Его пистолет был перезаряжен и лежал на коленях. Сидящая напротив с мокрыми волосами Блу ежилась в потоках ветра от вентилятора. Он намекнул ей, чтобы она забыла свой трейсер в гримерке. Она быстро оделась. Он отвернулся. Они добрались до ближайшего бара. Они пили джин, от которого мутилось в глазах.
Прямо первое свидание из романа.
— Понятия не имею. Они вас оставили примерно в котором часу и как именно?
— Около двадцати двух. Одному из них позвонили, разговор длился несколько секунд. Он отключился. Махнул рукой и что-то крикнул. Все свалили. Я не особенно их удерживала.
— Вы были где?
— Дома.
— Где вы живете?
— Субтекс. Буферные кварталы. Башня «Аполлиния».
— На Форд-авеню? Внизу офис «Деливери»?
— Все точно. Для человека, вращающегося в высших сферах, вы неплохо знаете низы.
Сид пропустил это мимо ушей.
— Что они у вас делали?
— Обыскивали.
— Что искали?
Блу заколебалась.
— Не знаю, — ответила она.
— А мне кажется, вы врете.
Блу Смит подняла брови.
— Вы мне не верите? — спросила она.
— А с чего мне вам верить?
— Потому что мы в одном и том же дерьме.
— Это не повод, — сказал Сид. — Да, я не доверяю вам.
— А зря.
— Почему? — спросил он.
— Лучше бы доверяли, вот и все.
Сид вдруг понял, что ничего про нее не знает.
Она сказала:
— Я видела брата за день до его смерти. В пятницу утром, накануне блэкаута. Мне казалось, я свихнусь, если останусь дома смотреть новости, и вышла пройтись. На улице почти никого не было, кроме спасателей, разгребавших битые машины и горы трупов. На берегу Железки я столкнулась с Чарльзом. Он ждал меня.
— Вы с ним столкнулись?
— Да. Мы были в ссоре. Восемь лет не виделись.
— Почему?
— Были причины.
— Какие именно?
— Это не имеет к вам не отношения.
— Мне интересно знать.
— Не хочется говорить.
— Ладно, потом, — сказал Сид, — дальше. Как он вас нашел, если вы не поддерживали связи?
— Не знаю. Нашел, и все. Он отыскал меня и предложил уехать с ним.
— Куда?
— Я не очень поняла.
— Что он вам сказал?
— Сказал, что отвезет меня туда, где не бывает сумерек.
— Красиво.
— Я тоже так сказала, а он ответил, что слова не его.
— Отвлекаемся, — сказал Сид, — что еще?
— Ничего. Он хотел, чтобы я поехала с ним. У него был дико возбужденный вид. То есть внешне он казался совершенно спокойным, у Чарльза такая выдержка, что можно с ума сойти, но тут у него внутри все кипело. Он выглядел затравленным, все время оглядывался. Вздрагивал, и потом еще — главное — у него все лицо было разбито. Расквашено — как у вас в зените карьеры. Он опирался на палку и вообще… Ну, не знаю, глаза были какие-то такие… Горели жутким огнем. Словно на него что-то такое снизошло. И он не мог этого вынести.
— Почему вы не поехали с ним?
— По тем же причинам, о которых я вам не скажу.
— Дальше.
— Он не покончил с собой. Поверьте, я меньше всех готова строить иллюзии насчет брата. Он был псих — согласна, но не по этой части. И потом, он хотел уехать. Посреди дороги никто себя не убивает. Это обычно делают на конечном пункте.
— В картотеке Профилактики самоубийств он не значился.
— Откуда вы знаете?
— Еще несколько часов назад я фактически возглавлял эту службу четыре раза в неделю.
— Это плюс к женитьбе на идиотке? Завидная жизнь.
— До того, как вами занялась Охрана информации, вас допрашивала Криминальная служба?
— Да.
— Вы не сказали им правду?
— Еще меньше, чем вам.
— Что случилось с вашими родителями?
— Вы надо мной издеваетесь?
— А что, похоже?
— Где вы были в апреле двадцатого?
Апрель двадцатого. Центральная больница, реанимационный этаж, лежал без сознания, даже без способности хоть что-то увидеть во сне. Просто четыре месяца жизни в минус, а за это время БОИ неизвестно почему втихую закрыло дело «Инносенс».
Он ответил:
— В коме. И считаю ваш вопрос неуместным.
— Мои родители были убиты, Сид Парадайн. Первого апреля двадцатого года, дурная шутка. Несколько недель газеты только об этом и писали.
— Сколько вам было лет?
— Неважно.
— Скажите, — спросил Сид, — а вам важно знать, отчего умер ваш брат?
На этот раз, перед тем как ответить, Блу не колебалась ни секунды:
— Нет.
— Тогда что вы от меня хотите?
— Мне нужна защита, а никого больше нет. Так что выпадает вам.
Сид уставился в рюмку. Шрамы на соединенных ладонях Блу в свете проходящего поезда транссекционки казались свежими, готовыми вот-вот снова открыться. Нет, он ничего про нее не знает: осиротела, хлебнула лиха, врет. А может, ему больше и знать не надо.
Он покачал головой.
— Я в полном дерьме, — сказал он, — и делить его на двоих нет ни малейшего желания.
— Пока что я прошу вас только проводить меня до дому.
Паркинг на Абсолют-авеню.
Мрачный, какими бывают только паркинги. Шикарные тачки: выброс денег на стояние в пробках и лужах машинного масла. Машина Блу Смит. Красно-белый «мустанг». Купе. Честно говоря, мужской вариант.
Блу заметила, как Сид смотрит на машину.
— Ну и что, Парадайн? Вы берете с клиентов выпивкой, я — машинами.
Она пошатнулась, достала бипер и открыла дверь. Фары загорелись. Сид обернулся и оглядел паркинг. Что-то не так.
