— Я скажу вам правду, — сказала Блу Смит. — Не из-за ваших гнусных приемчиков, просто я не хочу, чтобы вы зашли слишком далеко. Тогда мне придется вас презирать.
Она дышала быстро, зрачки почти исчезли. Ее трясло.
— Из Гиперцентрала брат вернулся не с пустыми руками. Он вынес оттуда одну вещь. Он вынес книгу.
Она замолчала. На лбу выступила испарина. Сид сказал себе, что с нее довольно. Ему стало стыдно. Он поддел имплант, и тот выпал на пол. Он поднял его. Сунул в сумку «Старбакс», а оттуда достал девяностоградусный спирт, бинты и вату. Продезинфицировал рану и тщательно забинтовал ее, пока Блу Смит продолжала свою исповедь.
— Утром, когда мы увиделись, книга была при нем. Он отдал ее мне и попросил сохранить. Я вернулась домой и спалила ее. В кухонной раковине. Кучу времени жгла, полтора часа.
— Зачем вы это сделали?
— Чтобы обезопасить себя.
— И что, теперь БОИ вынесла вам смертный приговор за то, что книга четверть часа была в вашем распоряжении?
— Нет. Они думают, что я ее прочла.
В рекламных панелях были датчики.
Они были в витринах и в автоматах с напитками. В такси. В общественных туалетах. На каждой стойке для вызова проституток в красном квартале. В автоматах с дурью. В телефонных будках. В турникетах метро, в мини-барах гостиничных номеров. На бензоколонках, на пунктах оплаты дорожной пошлины и в автоматах с презервативами.
Вас регистрировали всюду, где принимали оплату. Везде, где вы теоретически могли совершить покупку, вы оставляли свой след, особенно если ничего не покупали, потому что именно в этом случае требовалось вмешаться.
Каждый банковский терминал был потенциальным доносчиком. Слежка или соглядатайство тут были ни при чем. И безопасность тоже, ну или в незначительной степени. Просто сервис.
И кто их просит так стараться, думал Сид, вжимаясь в стенку, чтобы проскользнуть подальше от рекламных панно в крытом переходе на сорок четвертом этаже. Имплант Блу Смит мирно лежал у него в кармане. Время тикало.
«Пандемония»: двадцать четыре башни, соединенные переходами с траволаторами — медленное скольжение в поезде-призраке, где вместо привидений и скелетов — рекламные ролики индивидуального воздействия. Сид бежал вдоль самой стены — в маске Луи Клера, позаимствованной у какого-то делового партнера Тевера. Он направлялся в башню М, на ближайшую станцию транссекционной надземки, рассчитывая избавиться от импланта с первым же поездом. Башня L: пара мужчин и пара женщин в халатах объедаются дичью и пиццами, запивают все коньяком. Считалось, что «Пандемония» никогда не спит. По пути Сиду встретились: вечеринка в бассейне, класс аэробики, приемное отделение местной больницы (где лечили в основном от передозировки и грибка), спортбар, торговый центр, где женщины в ночных рубашках покупали обувь. «Пандемония»: меньше чем в десяти минутах от вашей квартиры либо по вертикали, либо по горизонтали вы могли найти все, что угодно. Квартплата — самая высокая в центре. Чтобы поселиться в одной из башен, надо было иметь поручительство кого-то из жильцов, пройти отбор и беседу с психиатром. «Пандемония» была фабрикой секса. Стены сочились афродизиаками и эйфоризантами. Минеральная вода на всех этажах была приправлена гипнотиками. Дюжины ресторанов, где в любой час можно заказать еду с доставкой, спа-центры, супераптеки, бесчисленные бары. Потрясающий вид на Абсолют-авеню. Настоящая крепость, куда мало кто из Города имел шанс попасть, и в общем-то закольцованное пространство, из которого наружу почти никто и не выходил. Сид с удовольствием воображал, как выродится это место: пандемонийцы будут тупо спариваться друг с другом, и через десять лет все станут родственниками. По роскошным переходам будут ползать полчища уродов и дебилов, прикрывая свои хилые тельца атласными халатами. Сбой хромосом провозгласят привилегией избранных. Такой разгул фантазии случался с Сидом еще при исполнении служебных обязанностей. Профилактике самоубийств приходилось наведываться в «Пандемонию» чуть ли не каждый день.
Блу не читала книгу.
Блу не умела читать или читала плохо.
Сид поравнялся с исповедальней. Три кабины заняты. Двое мужчин, одна женщина — сразу видно: накипело. Сид прошел совсем близко, но грохот поезда, подходящего к станции «Пандемония», помешал разобрать слова. Он только понял, что дело дошло до слез, и тут в его памяти всплыла услышанная где-то фраза — без концовки и без автора, что-то такое про мольбы и слезы, — и она упорно вертелась в голове, пока он перепрыгивал через турникеты и шел наперерез потоку унылых пассажиров. Он швырнул имплант в вагон, и двери тут же захлопнулись, поезд исчез с жалобным лязгом натруженного железа и оставил его одного на перроне, вернув огням и шуму Города, которые он воспринял как избавление. И тут он вспомнил одновременно и фразу, и покорное лицо Кэри Венс, когда она говорила, что мольбы исполненные отливаются большими слезами, чем неисполненные, и у него вдруг возникло убеждение, что именно она приведет его к книге.
— Мы с Сидом не спим друг с другом, — сказала Блу Теверу, когда тот привел их в спальню. Да и то сказать, спальня эта отличалась тем стилем обстановки, который вполне подошел бы «Вегасу» — панотелю, культивировавшему разврат. Сид праздновал там вторую годовщину своей свадьбы — с кучей секс-игрушек, порошка и девок, которых Мира настойчиво подсовывала ему в постель, чтобы подстегнуть гаснущее желание.
— Мы не спим друг с другом, поэтому нечего так смотреть, — повторила Блу тоном выше. Казалось, она действительно на грани, так что Тевер исчез без звука, а Блу рванула в ванну, даже не глянув на Сида.
Оставшись в одиночестве, он плеснул себе водки и попытался как-то упорядочить бардак в голове. Куда ни пойдешь — никуда не придешь, куда ни кинь — всюду клин. А раз так и если этот клин — только вопрос времени, то чего тогда ему трепыхаться. Чуть дольше, чуть меньше — какая в итоге разница? Он вдруг понял, что, в конце концов, ничего особенного в его личной судьбе нет. Чуть больше оборотов в минуту — вот все, что отличает его от остальных. Подохнет на день позже — вот радость-то. Он залил метафизику водкой. Мысль о смерти отступила, приняла привычную форму тупого зуда, когда можно почесаться, а можно плюнуть, и до него вдруг дошло, что он ни черта по-настоящему не соображает, ибо мозги полностью заняты шипением душа за перегородкой. Он разозлился на себя за это и включил канал «Клерньюз» — в надежде, что дурные новости из внешнего мира слегка остудят его.
Взрыв в интернет-кафе на Тексако в 20:07 вечера. Прыгающие кадры с трейсеров, снятые прохожими. Церковь в огне, высокое яркое пламя резко выделяется на фоне темноты; прибытие полицейских, как всегда, в плащах и со стаканчиками кофе в руке. Жалкие струйки пожарных шлангов, вереница носилок, машины «скорой» и фургоны, загромоздившие улицу, и рыжая грива девицы, которая его сдала, выбившаяся из наспех застегнутого пластикового мешка.
В подтверждение версии апокалипсиса пошли архивные кадры. Песчаный смерч над развлекательным центром. Перрон вокзала Севертранс: кровавое месиво, освещенное рекламными экранами, которые никто так и не отключил. Гибнущие люди оставались в радиусе действия датчиков, и реклама сопровождала их на тот свет. Сопровождала роликами индивидуального воздействия, втюхивая мертвецам сироп от кашля, пищевые добавки, горящие путевки в какой-нибудь панотель, часы и тачки. Сид прибавил звук, увидев Сильвию Фербенкс с микрофоном в руке на фоне развалин интернет-кафе. Она вела репортаж. На месте работают Профилактика антигражданских действий, Наружная полиция, Криминальная служба и полиция метро. Сид слушал. Ни слова про цифры, обнаруженные на полу в местах взрывов. Ничего о характере взрывчатых веществ. Одни советы и предостережения. Все, как всегда. И тут Фербенкс выдала сенсацию. Есть мнение, что блэкаут тоже был терактом. Увертюрой трагедии с неизвестным количеством действий. И здесь стоит вспомнить Чарльза Смита. Человека, официально заявившего, что блэкаут — авария. Человека, покончившего с собой два дня назад таким жестоким способом, что возникает мысль об угрызениях совести и помрачении рассудка. После главных новостей пошли мелкие происшествия. На экране появился обугленный каркас «мустанга» Блу Смит. Ни слова про убитых агентов. Глюк может иметь отношение к первому теракту. Правда, это еще надо доказать. Его сестру пытались убить. Вывод: избегайте публичных мест.
Выпуск закончился, и Сид перевел дух. Фоторобота Блу не было. Его самого в розыск вроде тоже не объявили. Так что они пока не в бегах, а просто вышли прогуляться. Он налил себе еще водки — от нервов — и сообразил, что вода-то уже давно не течет. Дверь ванной была закрыта. Ни звука. Он окликнул Блу. Она не ответила. Он встал и постучал в дверь. Тишина. Он постучал сильнее. Запаниковал.
