— По поводу автора нечего и сомневаться, — прокомментировал это открытие Питер. — Почерк знакомый. Только почему она написала это именно здесь?
— Должно быть, привычка у нее была такая. Прибираясь, я находила надписи в разных скрытых местах… их невозможно прочитать. Кто-то пытался все стереть. Может быть, ее муж…
— Что, у него была уйма времени? Да и к чему стирать это? Вот разве что кто-нибудь другой, уже после… А впрочем, не важно. Как ты думаешь, что она хотела этим сказать?
— Не хотелось бы тебя разочаровывать, Питер, но, по-моему, это похоже на способ оправдать Яна Гарднера, приписать безумные преступления проклятию, нависшему над этим домом.
Вена тотчас набухла на виске Питера.
— Я, должно быть, плохо вас понимаю, — сухо произнес он.
— Кого это «нас»?
— Тебя в первую очередь и всех, кто продолжает верить в виновность Яна Гарднера!
— Ax нет, Питер, ты заблуждаешься! У меня никогда не было определенности в этом вопросе. Я просто рассуждаю вслух.
— Тогда порассуждаем вместе. Вспомни, что тебе привиделось: дух Виолетты явился, чтобы взывать о мщении, чтобы назвать ее убийцу, показать, где находится разоблачающая его улика. Было бы это иначе, если бы речь шла о ее муже, виновном в глазах всех? Приговоренном к изгнанию! Он, можно сказать, за все заплатил сполна!
Поправляя вазы возле портрета, Дебра задумалась, прежде чем ответить:
— Она, может быть, хотела мести настоящему виновнику!.. Ну ладно, допустим. Так и быть: ее появление вызвано чувством явной неудовлетворенности из-за того, что истинный виновник не наказан…
— Хорошо, дорогая. Рад слышать это от тебя. Итак, поразмышляем… Вполне нормально, что Виолетту беспокоит присутствие мужа в списке подозреваемых, но что ее особенно пугает, так это весь список, где стоят фамилии в основном близких ей людей, как, например, полковника или Фреда Аверила, о которых мы теперь знаем, что они были даже слишком близки!
— Ты думаешь, что виновен один из ее любовников?
— Да! То ли в припадке безумия, то ли из ревности, но один из них отнял у нее жизнь, я в этом уверен!
— В таком случае нелегко разоблачить его. Пока что мы знаем двоих — можно добавить к ним и профессора Симпсона, — но ты понимаешь, что могут быть и другие, не так ли?
Питер пожал плечами:
— Да… В конце концов, Глэдис Аверил, возможно, и правильно выразилась, хоть и грубовато. Если уж Виолетта Гарднер испытывала неутолимую жажду к любовным приключениям, как следует из того, что нам известно, то список подозреваемых значительно удлиняется. В ту пору ее любовником мог быть любой мужчина от восемнадцати до пятидесяти лет. В наше время этим людям от тридцати пяти до шестидесяти семи…
— Иначе говоря, любой зрелый мужчина Марфорда… Если только он за эти годы не уехал.
Питер озадаченно поскреб затылок:
— Да, задачка… Но скоро у нас будут более убедительные доказательства.
— Откуда?
— Да хотя бы из оставшейся части дневника! Мы ведь нашли лишь несколько страниц! Нужно прочесать остальные помещения на этаже. Не считая чуланов!
— Только не сегодня! — сдерживая зевок, сказала Дебра.
Питер молчал. Заложив руки за спину, он ходил взад-вперед по комнате.
— Не сердись, Питер. У нас еще есть время…
— Я вовсе не сержусь. Я только что подумал о вырванных страницах. Это мне кажется плохим знаком. Обычно второстепенное выбрасывают, когда хотят сохранить самое интересное.
Дебра подошла к нему, взяла под руку.
— Я уже думала над этим. Но не стала тебе говорить.
— Но кто мог это сделать и зачем? Сама Виолетта, прежде чем сжечь остальное? Или наоборот: она посчитала эти страницы малозначащими, вырвала их и, положив в конверт, чтобы потом уничтожить, забыла про него.
— Может быть, и так. Но можно представить и другую причину: она и в самом деле была убеждена в виновности мужа и не хотела оставлять следов своих подозрений.
— Возможно, ты права. Но если только все обстояло именно так, то она ошиблась, поскольку теперь мы знаем, в каком направлении вести расследование, где искать зло.
— Погоди-ка! Ты навел меня на мысль о племяннике Аверила!
— Ричард Вест, искатель подземных вод, который в прошлый раз морочил нам голову и предлагал отыскать злые силы, скрывающиеся в нашем доме?
— Да, я и забыла тебе сказать, — он придет завтра. Собирается полностью осмотреть и прощупать наши владения. Уже несколько человек говорили мне о нем. Кажется, у него есть способности!
Дебра остановилась перед псише, критически осмотрела свое отражение.
— Сгораю от любопытства… Интересно, что он у нас найдет?
19 июля
Доктор Рой Жордан с трудом сдерживал раздражение. Это была его третья попытка. В первый раз он позвонил в дверь квартиры Деборы Джеймс около девяти утра, потом — в полдень. Сейчас уже шесть вечера, и никто не отвечает. Куда делась эта девица? Уехала в отпуск?
Потеряв терпение, психиатр спустился по винтовой лестнице в небольшой мощеный дворик. Там за большим открытым окном он заметил мужчину, писавшего красками на холсте. Был тот примерно одного с ним возраста, но выглядел моложе из-за довольно длинных волос, непринужденных движений, некоторой развязности. Художник, казалось, весь ушел в работу, хотя и чувствовалось, что время его не поджимает. Поэтому он без малейшей досады оставил свои кисти, когда его окликнул Рой, и неторопливо, широко и спокойно улыбаясь, подошел к окну.
На вопрос, знаком ли он с жилицей с последнего этажа, мужчина, подбирая слова, ответил:
— Знаком — не то слово, потому что вижу я ее крайне редко. Мисс Джеймс — особа весьма необщительная, а сам я очень непоседлив. Впрочем, это удел почти всех живущих в меблированных комнатах, как правило, безработных, полуночников и любящих кутнуть… Вы, конечно, понимаете, что я хочу сказать…
— Конечно.
— Так что вам повезло, что вы застали меня дома и я в некотором роде могу удовлетворить ваше любопытство… Дело в том, что я случайно встретил мисс Джеймс в начале недели.
— Вот как? — оживился психиатр. — Она была одна или с кем-то?
— С кем-то, — подмигнув, ответил художник.
Жордан почувствовал, что везение переменчиво, и с долей ревности приготовился к тому, что художник сейчас начнет в лестных словах описывать Дебру.
— Каков он, ее спутник?
— Ему лет сорок, симпатичный… Она представила его как своего жениха и даже уточнила, что они вот-вот поженятся.
Разочарованный, Рой Жордан поинтересовался, не приходила ли к ней в последнее время какая-либо подруга.
Художник покачал головой:
— Нет… Понимаете, я редко здесь бываю, поэтому затрудняюсь вам ответить.
— Случайно не знаете, когда вернется мисс Джеймс?
— Нет. И меня очень удивило бы, если бы она вернулась. Думаю, она уже живет у своего жениха. Ну а что касается ее квартиры, то я встретил сегодня кое-кого из агентства недвижимости, а это значит, что квартира, судя по всему, скоро будет сдаваться.
— У вас есть адрес этого агентства?
— Да, разумеется, агентство у нас одно! Вы найдете его на Торби-роуд, как раз перед парком.
Жордан записал, затем на всякий случай достал фотографию Дебры и показал ее художнику. Тот посмотрел, улыбаясь, и заметил:
— Ничего себе девочка!
— Это моя жена, — процедил психиатр. Художник удивленно приподнял бровь:
— Ваша жена? Но… точь-в-точь мисс Джеймс!
— Знаю. Они похожи, и не только внешне. Потому-то и подружились.
Художник озабоченно почесал в затылке.
— Тогда вполне возможно, что я встретил именно ее и принял за мисс Джеймс. Сходство поразительное!
— Не будем преувеличивать! Лица у них все-таки не две капли воды.
— Да, для вас быть может, раз вы ее муж! Но для меня… Во всяком случае, именно это лицо я и видел в тот день… Она спускалась под руку со своим женихом.
Рой Жордан отправился в агентство недвижимости, однако офис оказался закрыт. Ко всему прочему на приклеенном к двери объявлении было написано, что в связи с непредвиденными обстоятельствами офис не будет работать и два последующих дня. Так что ему пришлось уйти несолоно хлебавши. Опять нахлынуло раздражение, нетерпение, в голову полезли нехорошие мысли.
В тот день Питер Сатклиф уехал рано. Он собирался купить в Лондоне кое-какие инструменты и строительные материалы. Одним словом, все, что он не нашел в местном магазине, хотя и заходил в него почти ежедневно. Однажды Дебра, забывшая что-то купить, столкнулась с «мужем» в этом москательно-скобяном аптекарском магазинчике. Она тогда мгновенно почувствовала себя посторонней, чужой, незаконно вторгшейся на чужую территорию: Питер оживленно беседовал с дочкой хозяйки, а та вовсю глазела на него, как на мессию собственной персоной. Дебра вспомнила, как застыла ангельская улыбочка Кэтлин, едва та заметила ее. И тотчас же она почувствовала охвативший ее приступ ревности, которой никогда прежде не испытывала. Рой Жордан ни разу не давал повода к подобному чувству. Она же, наоборот, желала после их скоропалительной свадьбы, чтобы он завел интрижку с какой-нибудь хорошенькой секретаршей.
