— Миссис де Виллирс, Майк дома?
Широкая улыбка, кивок.
— Да, он сейчас на заднем дворе, входите. — Хозяйка приветливо протянула руку. Весь ее облик говорил, что женщина довольна своим домом.
— Как у вас дела?
— Все хорошо, спасибо.
Ван Герден озирался по сторонам. Вокруг все блестело и сверкало, пахло чистящими средствами. На столе у двери черного хода высилась гора выстиранного белья. Майк де Виллирс стоял на заднем дворе с отверткой в руке, рядом с газонокосилкой. На нем был синий полицейский комбинезон; лысая голова блестела на солнце. Увидев ван Гердена, де Виллирс, как всегда, не выказал никакого удивления. Он переложил отвертку в левую руку, вытер правую о комбинезон, протянул руку.
— Капитан…
— Майк, я больше не капитан.
— Суперинтендент?
— Я в отставке, Майк.
Де Виллирс просто кивнул. Он никогда не задавал вопросов. Был нелюбопытен.
— Хотите кофе? — спросила Марта, выходя из кухни.
Майк ждал, что скажет ван Герден.
— С удовольствием, — сказал ван Герден.
— Майк, ты по-прежнему при арсенале?
— Да, капитан. — Старые привычки. Веки. Они у де Виллирса мигали снизу, как у ящерицы. — Давайте присядем. — Де Виллирс бросил отвертку в ящик с инструментами и подошел к белому пластмассовому столу, стоящему под перечным деревом. Стол был квадратный, чистый, блестел на солнце. Четыре стула аккуратно стояли по сторонам.
— Майк, я сейчас расследую одно дело.
Нижние веки моргнули. Де Виллирс молча ждал, как много лет назад.
— Меня интересует М-16.
Они сели.
— Штурмовая винтовка, — сказал Майк де Виллирс, закрывая глаза.
Сколько прошло лет с тех пор, как ван Герден впервые увидел эти веки? С де Виллирсом он познакомился в арсенале. Их познакомил Нагел. «Я собираюсь показать тебе самое главное секретное оружие наших органов». Они пошли на склад оружия и боеприпасов, попросили вызвать Майка де Виллирса и задали вопрос о каком-то виде вооружений. Похоже было на ввод информации в компьютер. Де Виллирс моргнул нижними веками, закрыл глаза. Завертелись колесики, сработали схемы. Очень скоро на выходе появились сведения, точные и методичные. Они часто навещали де Виллирса дома. Нагел окутывал Марту своим обаянием. Она смеялась над его худобой, с которой не вязался низкий, скрипучий голос. Под конец Нагел всегда произносил ритуальную фразу: «Ты наше секретное оружие, Майк». Они выясняли все, что нужно, и уходили. Ван Гердену часто бывало неудобно: они были похожи на заезжих коммивояжеров, которые по-быстрому перепихиваются со шлюхой. В присутствии де Виллирса ему всегда было немного не по себе. Интересно, как относился к их визитам сам де Виллирс? Он как будто не выказывал никаких возражений.
— Дело Смита, — произнес де Виллирс.
— Так ты в курсе!
Хозяин дома кивнул — едва заметно.
— Они с тобой советовались?
— Нет. — Слово повисло в воздухе.
— Это американская винтовка, Майк.
— Штурмовая. Основное стрелковое оружие Сухопутных войск США со времен Вьетнама. Хорошая вещь. Автоматическая. Темп стрельбы — до девятисот пятидесяти выстрелов в минуту. Легкая. Самые легкие модели весят меньше трех килограммов, самые тяжелые — чуть меньше четырех. Есть различные модели. М-16, М-16А, М-16А2, карабин М-4, пистолет-пулемет М-16К. Все калибра 5,56. И это странно, потому что у нас такие винтовки непопулярны. Зато у нас можно без труда достать боеприпасы для АК-47 и R-1 калибра 7,62.
— Майк, кто предпочитает такие винтовки?
Де Виллирс посмотрел на него в упор. Теперь его глаза были широко открыты. Нагел никогда не просил его делать какие-либо умозаключения.
— Откуда же мне знать?
— А ты не интересовался?
Глаза снова закрылись.
— Да.
— Ну и что ты думаешь, Майк?
Де Виллирс долго сидел с закрытыми глазами. Потом открыл их.
— Взломщики с такими игрушками не балуются. Она большая, даже самая легкая модель. Это оружие для боя, для болот Дальнего Востока и пустынь Ближнего Востока. Из М-16 убивают на открытом воздухе, а не в доме. Ее не спрячешь под одеждой и не внесешь в дом незаметно. Она не годится для закрытой работы в доме, капитан. Тут больше подошел бы револьвер.
— Каково твое мнение, Майк?
Странные, гипнотизирующие глаза снова закрылись.
— Возможны несколько вариантов. Большая винтовка подойдет тому, кто хочет запугать жертву. М-16 можно увидеть во всех фильмах. Или винтовка — незарегистрированное оружие, и ее хозяин не хотел наводить на свой след. А может, он американец. Американский солдат. Или…
Глаза открылись. Майк медленно покачал головой, как если бы хотел отмахнуться от непрошеной мысли.
— Что — или?
— Даже не знаю…
— И все-таки, Майк?
— Наемник, капитан. В Европе на черных рынках М-16 купить так же легко, как автомат Калашникова. Наемники ее любят. Но…
— Что — но?
— Скажите, что делать наемнику в Дурбанвиле?
Из кухни вышла Марта де Виллирс с кофейником и чашками; в тишине стало слышно, как где-то в Кару поет длиннохвостая синица.
Майк и Марта де Виллирс вышли на крыльцо проводить ван Гердена; Марта обняла мужа за талию пухлой рукой. Они жили в Ботасиге, на улице с аккуратными садиками, окруженными уродливыми бетонными заборами. Повсюду носились на велосипедах дети. Из-за заборов слышался стрекот газонокосилок — жильцы пользовались погожим зимним днем. Ван Гердену стало горько. Ну почему, почему он не может так жить? Жена, дети, маленький замок с собственным, личным пабом, дворняжкой, приличной работой и закладной на дом… А ведь у него была такая возможность.
Что вынудило его постоянно сворачивать не туда, на дороги, ведущие в тупик, постоянно утыкаться в стены? Ведь дорожные указатели были такими четкими, такими понятными.
Вдруг в голову пришла неожиданная мысль: а может, он этого вовсе не хотел? Может, ему вовсе и не нужны жена, дети и газонокосилка?
Да уж!
Ван Герден покачал головой.
Хуже не придумаешь.
Бут Марневик вошел в гостиную и увидел труп жены. Баби стояла на коленях. Ее руки были связаны за спиной липкой лентой, лодыжки стянуты шелковым чулком. На ее теле насчитали сорок шесть колотых ран, сделанных острым орудием. Убийца бил ее в живот и спину, отрезал груди и страшно изуродовал гениталии. Повсюду кровь — в спальне, на кухне, в гостиной.
Зверское убийство Баби Марневик всколыхнуло весь городок, породило страх и ненависть и стало предметом разговоров на много лет вперед. Стилфонтейн был городом не для неженок, местные жители были не понаслышке знакомы с проблемой алкоголизма; многие били жен, изменяли им, хулиганили. Случались даже драки с нанесением тяжких телесных повреждений. И иногда — убийства. Но только не такие. Убивали спьяну, не рассчитав силу удара, это еще можно было понять. Но то убийство было хладнокровным, его совершил чужак, незнакомец. Заранее все обдумав и не спеша, он страшно изувечил и убил беззащитную женщину.
Я сидел в своей комнате и делал уроки, когда в нашу дверь постучали. Открыла мать; слов я не разобрал, но, услышав ее тон, вышел в гостиную. Там стоял мой старый знакомый — следователь, мой добрый самаритянин, поклонник Луи Ламура. Сердце у меня ушло в пятки, потому что вид у матери был потрясенный.
— Сэр… — сказал я, сглотнул подступивший к горлу комок, и тут мама сказала:
— Зет, Баби Марневик умерла.
Он притворился, будто не узнал меня. Только перед уходом стиснул мне плечо, посмотрел в глаза и едва заметно улыбнулся. Он задал все обычные в таких случаях вопросы. Не видели ли мы чего-нибудь? Не слышали ли? Что нам известно о Марневиках? А я, не забывая о своих фантазиях и сеансах вуайеризма, сидел рядом с матерью и следом за ней качал головой. Мы ничего не знали.
Подробности стали известны позже. От соседей, из газет «Клерксдорп газетт», «Фатерланд» и «Фольксблад». О деле Баби Марневик написала даже «Санди таймс». После жестокого убийства на сексуальной почве Стилфонтейн попал на первые полосы. Я снова и снова перечитывал статьи и жадно ловил любые обрывки новостей.
Подробности ввели меня в ступор. Отчасти из-за моих собственных грязных мыслей в отношении Баби Марневик. Я понял, что мои фантазии, какими бы отвлеченными они ни были, каким-то образом связывали меня с убийцей, который резал и колол, движимый похотью. Ведь я тоже вожделел соседку — хотя и не становился маньяком. Мне было тошно еще и потому, что я понял: житель Стилфонтейна, один из нас способен на такой отвратительный поступок.
Убийцу так и не нашли. Отпечатков пальцев он не оставил. На ягодицах и пояснице Баби Марневик обнаружили следы спермы. Однако убийство произошло задолго до того, как судмедэксперты научились делать анализ ДНК и определять с его помощью и пол, и расу, и возраст, и даже группу крови убийцы. Тогда еще не умели по крохотному волоску или частице одежды находить преступника.
