— Я абсолютно в этом уверен, — раздраженно подтвердил я.
— И мистер Пэтч никогда не произносил при вас название другого судна?
Черт бы его побрал! Этот тип не имел права устраивать мне допрос насчет того, что говорил Пэтч.
— Нет, — отрезал я. — И вообще, если вы хотите узнать, на каких судах ходил Пэтч, то почему бы вам не отправиться к нему и не задать этот вопрос ему самому?
Он уставился на меня.
— Я не говорю о судне, на котором ходил мистер Пэтч.
— О каком же судне идет речь?
— «Торре-Аннунсьята». Пожалуйста, попытайтесь вспомнить, упоминал ли мистер Пэтч хоть один раз название «Торре-Аннунсьята».
— Нет, — ответил я. — Определенно не упоминал. — Я испытывал облегчение и досаду одновременно. — Какое отношение имеет к этой истории «Торре-Аннунсьята»?
Он колебался.
— Понимаете, ситуация очень деликатная… так много допущений… — Внезапно, решившись, он произнес: — Компании «Деллимар» принадлежало только два судна — «Мэри Дир» и «Торре-Аннунсьята». «Торре-Аннунсьята» находилась в реке Рангун в то же время, когда в гавань вошла «Мэри Дир», чтобы принять на борт груз хлопка. — Он посмотрел на часы и встал. — Ну что ж, сэр, пока у меня больше нет к вам вопросов.
Он повернулся и пошел обратно к эллингу. Когда мы проходили по дощатому трапу с понтона на пристань, он снова заговорил:
— Буду с вами откровенен. Это такое дело, которое при определенных обстоятельствах… — Тут он снова начал колебаться и, похоже, раздумал продолжать. Вместо этого он произнес: — Сейчас я ожидаю отчет от нашего агента в Рангуне. Но… — Он покачал головой. — Нас это очень беспокоит, мистер Сэндс. «Торре-Аннунсьяту» продали китайцам. Она исчезла за так называемым бамбуковым занавесом[17]. Причем пропало не только судно, но и его экипаж. Мы не можем связаться и с Адамсом. Мы почти уверены, что он вышел в море на дхоу[18], направлявшемся в Занзибар. Пройдет не одна неделя, прежде чем мы сможем с ним побеседовать. Я уже не говорю одвух пожарах на борту «Мэри Дир» и гибели мистера Деллимара. Пожар в радиорубке — совершенно небывалый случай, а мистер Деллимар служил во флоте. Вероятность самоубийства… маленькая компания, знаете ли… у него могли быть затруднения… — Он решительным движением сунул портфель себе под мышку. — Надеюсь, теперь вы меня понимаете, мистер Сэндс. Если рассматривать все эти эпизоды по отдельности, это сущие мелочи, но взятые все вместе… — Он многозначительно посмотрел на меня. — К тому же на нас давит фактор времени. Х. Б. & К. М. прилагают изрядные усилия к тому, чтобы расширить свой бизнес в бассейне Тихого океана. Мистер Хеу — очень влиятельный человек в Сингапуре. С ним считаются во всех восточных портах. Руководство нашей фирмы склоняется к тому, чтобы как можно скорее урегулировать страховую претензию, если только не… — Он снова замолчал и пожал плечами.
Мы подошли к эллингу, и он на мгновение остановился, чтобы полюбоваться очертаниями «Морской Ведьмы». Он задал несколько вопросов относительно наших планов, поинтересовался, какими аквалангами мы пользуемся и на каких глубинах сможем работать. Его интерес показался мне совершенно неподдельным, и я рассказал ему, как мы накопили нужную сумму, доставая обломки с танкера, затонувшего в Средиземном море, а также о том, что теперь мы собираемся работать на месте крушения баржи[19] в заливе Уорбэрроу у побережья Дорсетшира. Он пожелал нам удачи и дал мне свою визитку.
— Подумайте о том, что я сказал, мистер Сэндс. Если вы что-нибудь вспомните, у вас есть моя визитка.
Только после того, как Снеттертон ушел, у меня появилось время обдумать все, что он мне сообщил, и я начал осознавать, к чему приведет гибель «Мэри Дир». Все это означало, что кроме Снеттертона неизбежно появятся и другие люди, которые начнут задавать мне вопросы. Он был всего лишь легким дуновением ветерка перед штормом. Я прочитал много газетных статей об этом происшествии. То, что «Мэри Дир» затонула, ни у кого не вызывало сомнений. Не только Снеттертон, но и два репортера, приезжавшие, чтобы поговорить со мной, когда я прибыл в Лимингтон на борту «Морской Ведьмы», считали это само собой разумеющимся. Все были уверены, что этот пароход ушел на дно. Но рано или поздно кто-то должен был в этом усомниться, и до этого времени мне было необходимо повидаться с Пэтчем и выяснить, чем вызвано его желание скрыть местоположение потерпевшего крушение судна.
Я думал, что это каким-то образом связано с другими событиями его жизни. Два дня спустя я отправился в Лондон, чтобы подписать договор о спасении затонувших судов со страховой компанией, и воспользовался этой возможностью навести кое-какие справки о «Белль-Айле». Это судно потерпело крушение у островов Анамбас к северо-востоку от Сингапура. Это произошло почти десять лет назад. В страховые записи ее внесли в графу «Полные убытки». Капитаном судна значился Гидеон С. Пэтч. Расследование проходило в Сингапуре, и суд счел, что судно было посажено на мель по халатности капитана, и на пять лет лишил его лицензии. Вот и все. Никаких подробностей. Но позже я обсуждал это с одним из своих друзей из морского отдела Ллойда, специализировавшимся по Дальнему Востоку, и он рассказал мне, что вскоре после расследования начали ходить разные нехорошие слухи, утверждавшие, что судно село на мель не случайно. Оно было застраховано на очень крупную сумму.
Я находился недалеко от Сент-Мэри Экс и решил взглянуть на офис компании «Деллимар». С одной стороны, мне было любопытно, что это за компания, а с другой, я хотел узнать, как мне связаться с Пэтчем. Их контора находилась неподалеку от Хаундсдитч[20] и размещалась на пятом этаже неопрятного здания, густо населенного мелкими торговыми фирмами. Я оказался в убогой комнатушке с письменным столом и газовым нагревателем. Вдоль стен стояло несколько канцелярских шкафов. Единственная пишущая машинка была зачехлена, а заросшие грязью окна выходили на лес дымовых труб, за которыми виднелся обложенный белой плиткой задний фасад большого офисного здания. На конторке стоял колокольчик, а в груде бумаг виднелись бланки компании «Деллимар». На них директорами компании значились Дж. К. Б. Деллимар, Ханс Гундерсен и А. Петри. Когда я позвонил в колокольчик, отворилась дверь в соседнюю комнату, и в приемной появилась большегрудая цветущего вида женщина с белокурыми волосами, которые производили тем более удивительное впечатление, что совершенно явно были натуральными. Она была одета во все черное с большим количеством дешевой бижутерии. Когда я назвал ей свое имя, она кивнула:
— Так вы тот самый мистер Сэндс, который был на борту «Мэри Дир»? Я надеюсь, вы сможете мне помочь.
Она провела меня в следующий кабинет, который оказался гораздо более светлой комнатой с кремового цвета стенами, красным ковром и большим зеленым столом, отделанным хромированной сталью и заваленным вырезками из газет, преимущественно французских.
— Я пытаюсь понять, что случилось с ним на самом деле, — пояснила она. — Я говорю о мистере Деллимаре.
Она бросила взгляд на большую фотографию в нарядной серебряной рамке, которая стояла на столе рядом с ней. Это был портретный снимок, с которого смотрело довольно суровое лицо с глубокими морщинами и маленьким прямым ртом под тонкой полоской усов.
— Вы хорошо его знали? — поинтересовался я.
— О да. Мы с ним организовали компанию. Конечно, с тех пор как к нам присоединился мистер Гундерсен, все пошло иначе. Наш главный офис переехал в Сингапур, а мы с мистером Деллимаром просто присматривали за Лондонской конторой.
В том, как она произнесла «мы с мистером Деллимаром», прозвучало что-то глубоко личное. После этого она засыпала меня вопросами. Говорил ли мне капитан Пэтч что-нибудь о том, как пропал мистер Деллимар? Входил ли я в его каюту? Беседовал ли я с кем-нибудь из выживших членов экипажа?
— Он служил на военно-морском флоте, — произнесла она, и ее голос слегка дрогнул. — Он не мог просто так свалиться за борт.
Но когда она поняла, что я не могу сообщить ей ничего из того, чего она уже не знала бы, она утратила ко мне интерес. Я попросил у нее адрес Пэтча, но она его не знала.
— Он заходил три дня назад, чтобы оставить отчет, — сказала она. — И он еще раз придет в пятницу, чтобы встретиться с мистером Гундерсеном.
Я дал ей адрес верфи и попросил передать его Пэтчу. Затем я ушел. Она проводила меня до двери.
— Я скажу мистеру Гундерсену о том, что вы заходили, — с грустной улыбкой произнесла она. — Я уверена, что его это заинтересует.
Мистер Гундерсен! Возможно, дело было в ее интонации, но у меня создалось впечатление, что она относится к нему как к постороннему человеку, не имеющему отношения к тому офису компании «Деллимар», который был ей близок — с фотографией в серебряной рамке и видом на каминные трубы.
