Затем я подойду ближе и назову себя часовому, после чего вернусь и приведу остальных троих ребят. Первоначально я приду один не только потому, что часовой должен будет убедиться в том, что это действительно я. Также и мне нужно будет убедиться в том, что возвращаться безопасно: быть может, ребят захватили врасплох и нас ждет засада. Остальные трое будут меня прикрывать, так что в случае каких-либо проблем они обеспечат огневую поддержку, дав мне возможность отойти к ним.
Отправившись на разведку, мы примерно через полчаса обнаружили хорошее место для БЛ — русло пересохшей реки, где за тысячи лет вода проточила в отвесном берегу желоб, образовав выступающий на высоте метров пять навес. Здесь мы будем скрыты из виду и достаточно надежно защищены от огня. Я не мог поверить в удачу. Мы сразу же вернулись за остальными.
Мы перетащили все снаряжение в БЛ. Пещера была разделена пополам большой скалой, поэтому мы сложили снаряжение посредине, а сами расположились по обе стороны двумя группами по четыре человека. Наконец я почувствовал себя в безопасности, хотя проблема поиска места для БЛ ночью заключается в том, что утром все может оказаться совсем другим. Так, например, может выясниться, что БЛ, казавшийся в темноте идеальным, расположен посреди жилого квартала.
Наступило время остановиться, устроиться, сохранять тишину, вслушиваться в происходящее, настраиваться под новую обстановку. Местность вокруг уже не выглядела такой чужой и враждебной, и мы чувствовали себя более уверенно.
Пришло время поспать. В армии бытует выражение: «Если в сражении наступило затишье, нужно подавить головой подушку», и оно полностью соответствует истине. Спать надо всегда, когда есть такая возможность, потому что никто не может знать, когда она представится в следующий раз.
Дежурство несли по двое, сменяясь через каждые два часа. Часовые должны были смотреть и слушать. Если к нам будет что-то приближаться, задача часовых — разбудить нас, чтобы все были готовы к делу.
Остальные спали, распределившись по секторам, так что достаточно было перекатиться и открыть огонь.
Самолеты пролетали у нас над головой всю ночь. Где-то в ста пятидесяти километрах справа от нас в небе искрились разрывы зенитных снарядов, над Багдадом поднималось зарево пожаров. Но на земле все было спокойно.
Как только начало светать, двое ребят покинули пределы БЛ и проверили, что мы не оставили следы ног на подходе, не обронили ничего из снаряжения и ничего не сломали и не потревожили — одним словом, не «наследили», выдавая свое местонахождение. Всегда необходимо исходить из предположения, что противник во всем тебя превосходит — в том числе умеет лучше читать следы, — и соответственно строить планы.
Мы расставили противопехотные мины «Клеймор» так, чтобы они находились в поле зрения обоих часовых, готовых в любую минуту взорвать их с помощью ручных «трещоток». Если часовой что-нибудь увидит или услышит, он должен разбудить остальных. Не станет никакой беспорядочной суеты; каждый из нас уже находится на своем месте. Все станет делаться медленно. Мы поймем, что нужно торопиться, если часовой начнет стрелять. Человек, оказавшийся в зоне поражения «Клейморов», практически обязательно обнаружит нас, поэтому часовому предстояло самому решать, взрывать или не взрывать мины. Если кто-то приблизится к нам настолько, что попадет в зону поражения «Клейморов», расставленных как последний рубеж защиты, нам придется просто самим инициировать контакт. Но все же лучшим нашим оружием будет скрытность.
Поднявшись на нависающий выступ, я еще раз огляделся вокруг. Посмотрев на север, в сторону магистрали, я увидел плоскую равнину протяженностью метров шестьсот, затем местность немного повышалась, метров на пять, после чего еще метров четыреста тянулся оазис. На восток и на запад плоская, как стол, равнина уходила до самого горизонта. На юге, за собой, я где-то в полутора тысячах метров увидел еще один оазис, с водонапорной башней и постройками. Если верить карте и описанию, данному Бертом, этих оазисов здесь быть не должно, однако они здесь были, и слишком близко, чтобы мы чувствовали себя уютно.
Издалека доносился гул транспорта, двигающегося по магистрали, однако нас это пока что не беспокоило. Наше убежище можно было обнаружить только в том случае, если заглянуть вниз с противоположного края вади. С нашей стороны нас надежно защищал выступ. Противник мог увидеть нас только тогда, когда и мы могли его видеть.
Спустившись, я рассказал остальным о том, что находится над нами. Нести дежурство достаточно только одному часовому, потому что со своего наблюдательного места он мог просматривать вниз все вади, а также видеть верх нависающего выступа. Пока я объяснял ситуацию, часовой находился спиной к нам, прикрывая свой сектор наблюдения. Я описал то, что видел наверху, и еще раз прошел по нашим действиям в том случае, если в течение дня нам придется иметь дело с неприятелем.
Настала пора доложить ТО (текущую обстановку) на ПОБ. До тех пор никто не будет знать, где мы находимся и что с нами. Во время этой операции мы собирались докладывать ТО ежедневно, сообщая, где мы находимся, что нам удалось узнать о неприятеле, какие действия мы предпринимали, каковы наши планы на будущее и всю другую информацию, относящуюся к делу. А нам будут присылать новые инструкции.
Пока я составлял сообщение, Быстроногий развернул рацию. Зашифровав сообщение, он его набрал с клавиатуры и подготовил к передаче. Рация передаст его одним очень коротким импульсом, засечь который практически невозможно. Достигнув ионосферы, импульс отразится к земле, и нам останется ждать ответа.
Вместо ответа мы получили хрен собачий.
Быстроногий пробовал снова и снова, но так ничего и не произошло. Ситуация была тревожная, но не катастрофическая, потому что у нас была обговорена запасная система связи. Следующей ночью мы просто вернемся на место высадки и в 04.00 встретимся с вертолетом, который доставит запасную рацию.
В течение дня мы перепробовали различные антенны — от длинного провода, заброшенного наверх, до полуволнового вибратора. Каждый из нас был знаком с основами радиосвязи, все старались предложить что-нибудь свое, но безрезультатно.
Каждый из нас отдежурил по двухчасовой смене, и за полчаса до того, как стало совершенно темно, все были готовы к действию. Идеальное время для нападения — непосредственно перед закатом и непосредственно перед рассветом, так что в это время всегда все бодрствуют, все снаряжение собрано, и все готовы идти. Мы выдвинулись на огневой рубеж вместе со своим оружием и приготовили «шестьдесят шестые»: для этого снимается верхняя крышка и трубы раздвигаются, готовые к выстрелу. Как только стемнеет, мы снова все соберем и отправимся на разведку.
Ровно в 21.00 я тронулся в путь со своей командой. Срок возвращения был назначен на 05.00. Если к этому времени мы не вернемся, это будет означать, что случилось что-то серьезное: мы заблудились, кто-то из нас получил травму или произошло столкновение с неприятелем, однако в последнем случае Винс все услышит. Если Винс ничего не услышит, он с ребятами должен будет ждать нас в БЛ до 21.00 следующего дня. Если мы не возвратимся и к этому сроку, они должны будут той же ночью вернуться в MB. Если же боевое столкновение произойдет, Винсу предстоит в первую же ночь отойти к MB, а мы будем пробираться туда как сможем, чтобы оказаться там в 04.00 следующего утра, откуда нас заберет вертолет.
Стэн, Динджер, Марк и я перебрались через гребень вади в кромешной темноте. Наша задача заключалась в том, чтобы определить точно положение магистрали и отыскать наземную линию связи. Нет никакого смысла просиживать штаны, будучи уверенным, что находишься на месте, если в этом не убедиться наверняка. Насколько нам было известно, магистраль должна находиться в одном километре к северу от нас, и это предстояло проверить. Используя складки местности, мы будем двигаться против часовой стрелки, стараясь держать общее направление на север, и посмотрим, не наткнемся ли на что-либо, напоминающее магистраль.
Но сначала мы должны определить какой-нибудь ориентир, который поможет нам вернуться в БЛ, если мы заблудимся. Мы будем двигаться по азимуту строго на север до тех пор, пока не наткнемся на противоположную сторону дороги, где постараемся найти камень или какой-нибудь другой выделяющийся на местности объект. Тогда, если мы собьемся с пути, то будем знать, что достаточно лишь двигаться вдоль насыпи, отыскать ориентир, после чего отходить строго на юг назад к пересохшему руслу.
От карты практически не было никакого толка, поскольку заметные ориентиры на местности отсутствовали. В большинстве других регионов есть возвышенности, которые можно использовать в качестве отправных точек, есть дороги и другие ориентиры, поэтому не заблудиться там достаточно легко. В джунглях ориентироваться также просто, поскольку там множество речек и ручьев, а еще можно использовать горизонтали. Но здесь, посреди голой пустыни, не было абсолютно ничего, поэтому все сводилось к определению азимута и подсчету шагов при поддержке «Магеллана».
