Отыскав подходящий ориентир, довольно большой камень, мы повернули на запад, начиная описывать петлю против часовой стрелки. Через несколько минут мы обнаружили первый объект за эту ночь, и сразу же послышался лай собаки. Арабы спускают ночью собак с привязи; как только заходит солнце, сами они ложатся спать. Так что если собака залает, они поймут, что рядом посторонний. Через считаные секунды к первой собаке присоединились еще две.
Приглушенное рычание я услышал первым. Оно напомнило мне патрулирование сельской местности в Северной Ирландии. Услышав лай, нужно остановиться и оценить ситуацию. В девяти случаях из десяти все дело оказывается в том, что ты вторгся на территорию, которую собака считает своей. Так что, если просто отступить назад, сесть и подождать, она успокоится. Наша проблема заключалась в том, что нам требовалось обследовать объект надлежащим образом. Как знать, быть может, собаки охраняют пусковую позицию «СКАДа».
Мы сели и достали из ножен ножи. Ножи придется пустить в дело, если собаки приблизятся, чтобы изучить незваных пришельцев, и либо начнут лаять взахлеб, либо нападут на нас. В обоих случаях мы их убьем, а трупы заберем с собой. Тогда утром хозяева решат, что собаки просто убежали. Это покажется им странным, однако это был лучший выход из неприятной ситуации.
Мы слушали лай, ожидая увидеть огни: люди должны были выйти, чтобы узнать причину беспокойства собак. Однако ничего не происходило. Мы двинулись в сторону, обходя объект кругом, чтобы определить, нет ли другого способа проверить, что это такое. Зайдя с противоположной стороны, мы обнаружили, что это просто мирное поселение. Палатки, глинобитные дома, «Лендкрузер» и несколько других разномастных машин, но никаких указаний на то, что это как-то связано с армией. Мы определили точные координаты поселения с помощью «Магеллана», чтобы, возвратившись в БЛ, предупредить остальных, затем двинулись дальше на северо-запад, используя складки местности. Нам хотелось как можно дольше избегать оазиса, который, как мы знали, находился к северу от нас.
Первым двигался я. Вдруг я увидел что-то впереди. Я остановился, всмотрелся, прислушался, затем медленно подошел ближе.
Рядом с двумя зенитными орудиями «С-60» стояли четыре большие палатки и несколько машин, что говорило о подразделении численностью приблизительно со взвод. Все было тихо, и часовых, похоже, не было. Мы с Марком осторожно двинулись вперед. Затем снова остановились, всмотрелись, прислушались. Мы вовсе не собирались пробраться прямо в расположение зенитной батареи; нам просто хотелось приблизиться к ней, чтобы разузнать как можно больше. Ни рядом с орудиями, ни в машинах никто не спал. Весь взвод, по-видимому, находился в палатках. Мы услышали кашель. Зенитная батарея не представляла для нас непосредственной угрозы, но меня беспокоило то, что зенитные орудия поставлены недаром. Если они здесь только для того чтобы защищать магистраль, это еще куда ни шло. Опасность для нас будет в том случае, если батарея входит в состав, например, бронетанковой группы. Марк определил координаты батареи с помощью «Магеллана», и мы повернули на север.
Пройдя еще четыре километра, ничего больше не встретив, мы пришли к заключению, что та дорога, которую мы пересекли раньше, и является магистралью. «Магеллан» показал положение нашего БЛ в одном километре к северу от того места, где, если верить карте, проходила магистраль, но причин для беспокойства в этом не было. На карте так прямо и написано, что положение дорог, трубопроводов и мостов указано лишь приблизительно.
Теперь нам было достоверно известно, что мы правильно отыскали изгиб магистрали, но, к несчастью, мы также убедились в том, что в этих местах полно народу: к северу и к югу от нас были плантации, дальше по дороге находилось поселение, а к северо-западу от нашего БЛ — позиции зенитной батареи. С тактической точки зрения мы с таким же успехом могли разбить БЛ посреди площади Пиккадилли. Однако никто и не говорил, что будет просто.
Мы вернулись назад, чтобы осмотреть постройки оазиса, расположенного к северу от БЛ. Я намеревался исследовать их в самую последнюю очередь, потому что это самое опасное место, о котором нам было известно до проведения разведки. Побродив вокруг оазиса, мы выяснили, что он состоит лишь из водонапорной башни и одного нежилого строения, в котором, судя по доносившимся из него звукам, был установлен ирригационный насос. Не было ни машин, ни света, ни каких-либо признаков жизни, чему мы только порадовались. Похоже, постоянно здесь никто не жил; сюда только приходили обслуживать механизмы.
Возвращаясь в БЛ, мы стали свидетелями еще одного запуска «СКАДа», километрах в пяти к северо-западу. Судя по всему, мы оказались в самом центре огромной пусковой площадки. Так что расслабиться нам не придется. Мы снова засекли координаты пусковой установки.
Отыскав ориентир, мы повернули строго на юг и направились к вади. Я вышел на гребень склона в позе распятия, держа автомат в правой руке.
Дежурство нес Боб. Я стоял на месте, дожидаясь, когда он подойдет ко мне. Боб улыбнулся, и я вернулся за остальными ребятами. Когда все возвратились в БЛ, я взглянул на часы. Разведывательный рейд продолжался пять часов.
Рассказывать ребятам о результатах нашей прогулки прямо сейчас не имело смысла, потому что все кроме часового спали. К тому же разговор в ночное время производит слишком много шума. Однако было очень важно рассказать всем о том, что мы видели. Всем должно быть известно о том, что сделал и увидел каждый из нас. Я решил дождаться рассвета.
При первых проблесках зари часовой разбудил нас, и мы взяли под наблюдение свои сектора. Я хотел, перед тем как докладывать о нашем рейде, еще раз проверить местность, несмотря на то что мы уже проверили ее этой ночью. Я знал, что мы находимся определенно на магистрали, но мне хотелось найти хоть какие-нибудь указания на то, где искать наземные линии связи. Кроме того, тут примешивалось и личное; я хотел убедиться в том, что над нами не произошло никаких перемен. Защищенные от звуковых волн стенами пещеры, мы могли не услышать грохочущий у нас над головой рок-концерт.
Крис прикрывал меня; я вскарабкался по камням и осторожно поднял голову над гребнем. Это был последний раз, когда я рискнул проделать подобное при свете дня.
Посмотрев на северо-восток, я увидел там, прямо на противоположной стороне магистрали, еще два «С-60». Должно быть, их привезли ночью. Я разглядел два грузовика, палатки, потягивающихся и умывающихся солдат, — всего в каких-нибудь трехстах метрах от нашего укрытия. Я не мог поверить собственным глазам. Получался какой-то сюрреализм. Во время разведывательного рейда наша группа прошла не далее пятидесяти метров от всего этого. Спустившись вниз, я рассказал обо всем Крису, затем ввел в курс дела остальных ребят. Поднявшись наверх, Марк мельком выглянул за гребень, проверяя, что у меня не начались галлюцинации.
От такого развития событий я был совсем не в восторге. И было чего пугаться, потому что эти «тюрбаны» устроились буквально у нас на головах. Они будут нам очень мешать.
Расстелив карту, я показал все объекты, которые мы обнаружили, — включая новую батарею «С-60». Остаток дня мы провели, тщетно пытаясь доложить по радио обстановку. Несомненно, новые зенитные орудия были размещены здесь для защиты магистрали. Однако у иракцев не было никаких причин направлять в стороны разведывательные дозоры. Они находились в самом сердце своей страны и не сомневались в собственной безопасности. Мы попытались заверить друг друга, что обнаружить нас можно только с противоположного склона, да и то если в прямом смысле стоять на нем и смотреть вниз.
И снова каждый из нас поочередно возился с рацией, но тщетно. Потеря связи с нами уже должна обнаружиться, и вертолет получит приказ завтра утром в 04.00 ждать нас на месте высадки.
Причин для беспокойства не было. Мы находились в укрытии, нас было восемь человек, готовых к бою. Встретившись с вертолетом, мы обменяем рацию или же поднимемся на борт, и нас перебросят в другое место.
Я мысленно повторил процедуру встречи с вертолетом. Летчик будет наблюдать за землей через ОНВ (очки ночного видения), дожидаясь сигнала, который я подам инфракрасным фонарем. В качестве опознавательного знака я помигаю азбукой Морзе букву «Б» — «Браво». Летчик посадит вертолет в пяти метрах справа от меня, ориентируясь по свету фонаря. Люк находится сразу же за пилотской кабиной, так что мне нужно будет лишь подойти к нему, передать нашу рацию и забрать новую, которую мне отдаст бортмеханик. Если для нас будет какое-то сообщение, бортмеханик схватит меня за руку и вложит в нее бумагу с текстом. Или же, если речь будет идти о длинном сообщении, опустится трап, бортмеханик спрыгнет на землю и оттащит меня к хвосту вертолета. Остальные ребята при этом будут держать круговую оборону. Если нам нужно будет подняться на борт вертолета, порядок действий всем известен. Если я захочу, чтобы нас перебросили на другое место, я схвачу бортмеханика за руку и укажу на хвостовой люк. В этом случае люк опустится, и все поднимутся в вертолет.
