Ознакомительная версия.
Рядом глухо похрапывал Эрик. Что-то потрескивало в трубе. Ветер задувал в оконные рамы.
Симоне успела подумать, что, может быть, во сне звук показался ей громче, чем на самом деле, как вдруг постукивание раздалось снова. В квартире кто-то был. Эрик принял снотворное и спал мертвым сном. По дороге рядом с домом с шумом проехала машина. Храп Эрика стал глуше, когда Симоне положила руку мужу на плечо. Тяжело дыша, он повернулся на бок. Как можно тише она вылезла из постели и выскользнула из спальни — дверь была полуоткрыта.
В кухне что-то светилось. Из прихожей Симоне увидела, что в воздухе висит свет, словно синее газовое облако. Это свет в холодильнике. И морозилка, и холодильник распахнуты. Из морозильника капало, по полу текла вода. Капли из размороженных продуктов с тихим стуком падали на резиновую прокладку.
Симоне почувствовала, как холодно в кухне. И пахнет сигаретным дымом.
Она выглянула в прихожую.
Входная дверь открыта настежь.
Симоне бросилась в комнату Беньямина. Мальчик спокойно спал. Симоне немного постояла, слушая его ровное дыхание.
Когда Симоне пошла закрыть входную дверь, сердце у нее остановилось. В дверном проеме кто-то стоял. Фигура кивнула Симоне и протянула ей что-то продолговатое. Только через несколько секунд до Симоне дошло, что это свернутая газета. Незнакомец хотел дать ей газету. Симоне сказала «спасибо», взяла газету и, лишь закрыв и заперев дверь, почувствовала, что дрожит всем телом.
Она зажгла весь свет и проверила квартиру. Кажется, все на месте.
Симоне, стоя на коленях, вытирала на кухне пол, когда вошел Эрик. Принес полотенце, бросил его на пол и повозил ногой.
— Наверное, я ходил во сне, — сказал он.
— Нет, — устало возразила Симоне.
— Холодильник — это же классика. Захотел есть, открыл…
— Не смешно. Я очень чутко сплю, я… я просыпаюсь каждый раз, когда ты поворачиваешься во сне или перестаешь храпеть, я просыпаюсь, когда Беньямин идет в туалет, я слышу, как…
— Ну, тогда это ты ходила во сне.
— Объясни, почему была открыта входная дверь, объясни, почему…
Она замолчала, не зная, надо ли рассказывать все.
— В кухне совершенно точно пахло сигаретным дымом, — наконец сказала она.
Эрик рассмеялся, и Симоне покраснела от злости.
— Почему ты не веришь, что здесь кто-то был? — сердито спросила она. — После всего дерьма, которое на тебя вылили газеты? Ничего удивительного, если бы сюда забрался какой-нибудь псих…
— Ну хватит, — перебил Эрик. — Это нелогично, Сиксан. Кому, ну кому придет в голову залезть в нашу квартиру, открыть холодильник и морозильник, покурить — и уйти?
Симоне швырнула полотенце на пол:
— Не знаю! Не знаю, но кто-то же это сделал!
— Успокойся, — раздраженно бросил Эрик.
— Успокоиться?
— Можно мне высказаться? По-моему, в сигаретном дыме нет ничего странного. Скорее всего, кто-нибудь из соседей курил на кухне рядом с вентилятором. У нас вентиляционный канал проходит через весь дом. Или какой-нибудь страшный человек закурил на лестнице, не подумав о…
— Не надо говорить со мной, как с дурой, — коротко огрызнулась Симоне.
— Ну ради бога, Сиксан, не думай, что нам оказали какую-то особую честь. Я уверен, что ничего опасного нет и этот дым можно объяснить как угодно.
— Я знаю, что когда я проснулась, в квартире кто-то был, — тихо сказала Симоне.
Эрик вздохнул и вышел из кухни. Симоне посмотрела на грязно-серое полотенце, которым она вытирала пол возле холодильника.
Вошел Беньямин, сел на свое обычное место.
— Доброе утро, — сказала Симоне.
Он вздохнул и подпер голову руками.
— Почему вы с папой все время врете?
— Мы не врем, — запротестовала она.
— Врете.
— Ты так думаешь?
Беньямин не ответил.
— Ты вспомнил, что я тебе сказала в такси…
— Я много чего вспомнил. — Беньямин повысил голос.
— Не кричи на меня.
— Забудь, пожалуйста, что я что-то говорил, — вздохнул Беньямин.
— Я не знаю, как у нас с папой будет дальше. Все не так просто. Ты, конечно, прав — мы обманываем сами себя, но это совсем не то, что врать.
— Вот ты это и сказала, — тихо заметил Беньямин.
— О чем ты еще думаешь?
— Меня маленького не фотографировали.
— Ну как же не фотографировали, — с улыбкой сказала Симоне.
— Когда я только родился.
— Ты же знаешь, что у меня был выкидыш до… в общем, мы были так рады, когда ты родился, что напрочь забыли про фотографии. Я точно помню, каким ты был, когда родился — твои сморщенные ушки и…
— Перестань! — крикнул Беньямин и ушел к себе.
Пришел Эрик, бросил таблетку треокомпа в стакан воды.
— Что с Беньямином? — спросил он.
Симоне прошептала:
— Не знаю.
Эрик пил лекарство, стоя над раковиной.
— Он думает, что мы все время врем, — сказала она.
— Всем подросткам так кажется.
Эрик тихо срыгнул.
— Я случайно сказала ему, что мы разводимся, — повинилась Симоне.
— Как ты можешь пороть такую чепуху? — жестко спросил Эрик.
— Я просто сказала, что думала.
— Но надо же было думать не только о себе.
— Это я думаю только о себе? Не я сплю с практикантками, не я…
— Замолчи! — закричал Эрик.
— Не я глотаю горы таблеток, чтобы…
— Ты ничего не знаешь!
— Я знаю, что ты принимаешь сильное обезболивающее.
— Какое тебе дело?
— У тебя что-нибудь болит, Эрик? Скажи…
— Я врач и думаю, что немного лучше разбираюсь…
— Ты меня не обманешь, — перебила Симоне.
— То есть? — рассмеялся он.
— Это зависимость, Эрик. Мы больше не спим друг с другом, потому что ты принимаешь гору сильных таблеток, которые…
— А может, я не хочу спать с тобой, — оборвал он. — Как мне этого хотеть, если ты вечно мною недовольна?
— Тогда разведемся.
— Отлично.
Симоне, не поднимая на мужа глаз, медленно вышла из кухни, чувствуя спазмы и боль в горле, чувствуя, как на глазах закипают слезы.
Беньямин закрылся в своей комнате и так громко включил музыку, что загудели стены и дверь. Симоне заперлась в ванной, выключила свет и расплакалась. Услышала, как Эрик крикнул из прихожей: «Ну тебя к черту!» — и как за ним хлопнула дверь.
Утро пятницы, одиннадцатое декабря
Еще не было семи, когда Йоне позвонила доктор Даниэлла Рикардс. Она сообщила, что, по ее мнению, Юсеф уже может выдержать недлинный допрос, хотя все еще находится в послеоперационной.
Садясь в машину, чтобы ехать в больницу, Йона ощутил тупую боль в локте. Вспомнил вчерашний вечер и как синий свет от полицейских мигалок метался по фасаду высотки возле Тантолунден, где жил Сораб Рамадани. Крупный мужчина с мальчишечьей стрижкой сплевывал кровь и неразборчиво бурчал про язык, когда его сажали на заднее сиденье полицейской машины. Ронни Альфредссона и его напарника, Петера Юска, обнаружили в подвале высотки. Нападавшие, угрожая ножом, заперли их там, после чего отогнали патрульную машину к соседнему дому и бросили на гостевой парковке.
Комиссар вернулся в дом, позвонил в квартиру Сораба и сообщил, что телохранителей Сораба повязали и что дверь взломают, если он не откроет немедленно.
Сораб впустил его, пригласил сесть на синий кожаный диван, предложил ромашкового чаю и извинился за своих приятелей.
Сораб оказался бледным парнем с волосами, стянутыми в хвост. Тревожно озираясь, он снова извинился за происшедшее, но объяснил, что в последнее время у него много проблем.
— Поэтому я и нашел себе телохранителей, — таинственно сообщил он.
— Что за проблемы? — спросил Йона и пригубил горячий чай.
— Кто-то следит за мной.
Сораб поднялся и выглянул на улицу.
— Кто? — спросил Йона.
Сораб, стоя к нему спиной, категорично заявил, что не хочет это обсуждать.
— Мне обязательно об этом рассказывать? — спросил он. — У меня же есть право хранить молчание?
— Есть, — согласился комиссар.
Сораб пожал плечами:
— Ну вот.
— Но вам было бы лучше поговорить со мной, — осторожно сказал Йона. — Может быть, я смогу помочь. Вы об этом не думали?
— Большое спасибо, — сказал Сораб окну.
— Это брат Эвелин? Который…
— Нет, — быстро перебил Сораб.
— Тот, кто здесь был, — не Юсеф Эк?
— Он ей не брат.
— А кто?
— Откуда я знаю. Но он не ее брат. Он кто-то другой.
После слов о том, что Юсеф — не брат Эвелин, Сораб снова занервничал, заговорил о футболе, о немецкой лиге и больше не ответил толком ни на один вопрос. Йона задумался: что же Юсеф сказал Сорабу, что он сделал, если так напугал его и заставил рассказать, где скрывается Эвелин?
Комиссар остановился перед неврологическим отделением, вылез из машины, прошел в широкие двери, поднялся на лифте на пятый этаж, миновал коридор, поздоровался с несущим вахту полицейским и вошел в палату Юсефа. Какая-то женщина поднялась со стула, стоящего у кровати, и представилась:
Ознакомительная версия.
