Ознакомительная версия.
— Сорри.
— Ну, на самом деле я еду домой.
— Нашли что-нибудь с Юсефа в раздевалке?
— Нет.
— Нашли, нашли.
— Нет, — повторил Эриксон.
— По-моему, вы искали спустя рукава.
— Ошибаешься, — спокойно сказал Эриксон.
— Ты надавил на наших друзей из Линчёпинга? — спросил Йона.
— Всей своей тяжестью.
— И?
— Они не нашли на Юсефе ни одной отцовской ДНК.
— Я и им не верю, — сказал Йона. — Черт, он же был залит…
— Ни единой капли, — оборвал его Эриксон.
— Этого не может быть.
— Во всяком случае, когда они это говорили, они были довольные как не знаю кто.
— Низкокопийный анализ?
— Нет. Ни единой микрокапли, ничего.
— И все-таки… Черт, мы же не можем смириться с такой неудачей!
— Почему, можем.
— Не можем.
— Не зацикливайся, — посоветовал Эриксон.
— Ладно.
Они закончили разговор, и Йона подумал: загадки иногда создаются всего лишь обстоятельствами. В обоих местах преступления убийца действовал одинаково: бессмысленная резня и агрессивное желание разделать трупы, словно туши. Все же очень странно, что специалисты не нашли на Юсефе — если он убийца — крови его отца. Мальчик должен был быть настолько залит кровью, что на него обратили бы внимание, сообразил Йона и еще раз набрал номер Эриксона.
— Да.
— Я кое-что вспомнил.
— За двадцать секунд?
— Вы проверяли женскую раздевалку?
— Там никого не было, дверь заперта.
— Может быть, у жертвы были ключи.
— Но…
— Проверьте сток в женской душевой, — сказал Йона.
Обогнув парк Тантолунден, Йона подъехал к пешеходной дорожке и остановился перед высотными домами, стоящими фасадом к парку. Комиссар нашел взглядом полицейский автомобиль, проверил адрес и подумал: возможно, Ронни с напарником постучали не в ту дверь. Провел рукой по губам. Это могло бы объяснить нежелание Сораба впустить их — ведь в таком случае хозяина квартиры просто зовут не Сораб.
Вечерний воздух был холодным. Комиссар пошел к двери, вспоминая, как погруженный в гипноз Юсеф описывал произошедшее в доме. Его рассказ соответствовал тому, как выглядело место убийства. Юсеф не сделал ничего, чтобы скрыть преступление, ничем не защитил себя. Он не думал о последствиях и оказался залит кровью.
Йона подумал, что Юсеф мог просто описать под гипнозом свои чувства, смятение, яростный беспорядок, тогда как физически, внешне, на месте преступления он вполне контролировал себя — явился в полностью покрывавшем его дождевике, а перед тем, как ехать домой, принял душ в женской раздевалке.
Надо поговорить с Даниэллой Рикардс, спросить, оправился ли Юсеф настолько, чтобы выдержать допрос.
Комиссар вошел в подъезд, достал телефон и увидел свое отражение в черной кафельной плитке — стена была выложена как шахматная доска. Бледное замерзшее лицо, серьезный взгляд и растрепанные светлые волосы. Стоя возле лифта, комиссар еще раз позвонил Ронни, но тот не ответил. Может быть, Сораб наконец впустил их в квартиру? Йона поднялся на шестой этаж, подождал, пока какая-то мама с малышом спустятся вниз, подошел к двери Сораба и позвонил.
Немного подождал, постучал в дверь, подождал еще несколько секунд, потом приподнял пальцами крышку щели для почты и сказал:
— Сораб? Меня зовут Йона Линна. Я из полиции, комиссар по уголовным делам.
За дверью послышался какой-то звук, словно кто-то тяжело наклонился к щели, но потом отпрянул.
— Вы единственный знали, где живет Эвелин, — продолжил комиссар.
— Я ничего не сделал, — глухо сказал мужчина за дверью.
— Но вы рассказывали…
— Я ничего не знаю! — закричал Сораб.
— Хорошо, хорошо. Но я хочу, чтобы вы открыли дверь, посмотрели на меня и сказали, что вы ничего не знаете.
— Уходите.
— Откройте дверь.
— Какого черта… вы не можете просто оставить меня в покое? Я совершенно ни при чем, я не хочу, чтобы меня втягивали в это дело.
В его голосе была злость. Он замолчал, перевел дух, стукнул по чему-то в квартире.
— С Эвелин все в порядке, — сказал Йона.
В щели для газет заскреблись.
— Я думаю…
Он замолчал.
— Нам надо поговорить.
— Это правда? Что с Эвелин ничего не случилось?
— Откройте дверь.
— Я же сказал — не хочу.
— Было бы хорошо, если бы вы смогли поехать со мной.
Оба немного помолчали.
— Он бывал здесь? — неожиданно спросил Йона.
— Кто?
— Юсеф.
— Кто это?
— Брат Эвелин.
— Никогда его здесь не было, — ответил Сораб.
— А кто бывал?
— Вы что, не поняли — я не собираюсь вести с вами беседы.
— Кто сюда приходил?
— Я не говорил, что сюда кто-то приходил. Ничего подобного. Вы хотите меня одурачить.
— Нет, что вы.
Они снова замолчали. Потом за дверью послышались всхлипывания.
— Она умерла? — спросил Сораб. — Эвелин умерла?
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Я не хочу с вами разговаривать.
Послышались удаляющиеся шаги, потом хлопнула дверь. В квартире заорала музыка. Спускаясь по лестнице, Йона подумал, что кто-то запугал Сораба и вынудил его рассказать, где прячется Эвелин.
Йона вышел на морозный воздух и увидел, что возле машины его поджидают двое парней в спортивных куртках. Услышав его шаги, они обернулись. Один уселся на капот, прижав к уху телефон. Йона быстро оценил их. Обоим на вид лет по тридцать. Человек, сидевший на капоте, был бритым, зато у второго волосы подстрижены как у школьника. Йона прикинул, что человек с мальчишеской стрижкой весит не меньше сотни килограммов. Выглядит, как тренер айкидо, карате или кикбоксинга. Наверное, стероиды принимает, подумал Йона. У второго может оказаться нож, но огнестрельного оружия наверняка нет.
На газоне лежал тонкий слой снега.
Йона, словно не заметив их, свернул к освещенному тротуару.
— Эй, мужик, — позвал один из парней.
Комиссар направился к лестнице возле фонаря с зеленой урной, притворяясь, что не слышит.
— Не хочешь забрать свою машину?
Йона остановился и быстро взглянул на фасад. Он понимал, что сидящий на капоте звонит Сорабу и что Сораб наблюдает за ними из окна.
Более крупный осторожно приблизился. Йона повернулся и пошел на него.
— Я из полиции, — сказал он.
— А я — макака.
Йона быстро достал телефон и еще раз набрал номер Ронни. «Sweet Home Alabama» заиграла в кармане у стоявшего парня. Тот широко улыбнулся, достал телефон Ронни и ответил:
— Мусор слушает.
— В чем дело? — спросил Йона.
— Наплюй на Сораба. Он не хочет разговаривать.
— Вы думаете, что помогаете ему?..
— Я тебя предупредил, — оборвал его парень. — Мне насрать, кто ты есть. Держись от Сораба подальше.
Комиссар понял, что ситуация становится опасной, вспомнил, что пистолет заперт в сейфе, и оглянулся, ища какое-нибудь подручное оружие.
— Где мои коллеги? — спокойно спросил он.
— Ты меня слышал? Не лезь к Сорабу.
Человек, стоявший перед комиссаром, быстро провел рукой по своей мальчишечьей прическе, учащенно задышал, повернулся, шагнул вперед и приподнял пятку.
— В молодости я занимался спортом, — сообщил Йона. — Если ты на меня нападешь, я сумею тебя скрутить.
— Мы уже испугались, — отозвался тот, что сидел на машине.
Йона, не спуская глаз с человека со стрижкой, объяснил:
— Ты решил сбить меня с ног, потому что думаешь, что я неуклюжий и не смогу пнуть тебя.
— Дурак, — буркнул стриженый.
Йона переместился вправо, чтобы освободить себе место.
— Если ты пнешь меня, я не попячусь, как ты привык. Я зацеплю тебя под колено, а когда ты завалишься, ударю в шею вот этим вот локтем.
— Вот болтливый черт, — фыркнул сидевший на машине.
— Точно, — ухмыльнулся второй.
— Не высовывай язык, а то откусишь, — посоветовал Йона.
Человек со стрижкой легко качнулся, и удар получился медленнее, чем ожидалось. Йона уже шагнул вперед, когда стриженый начал движение бедром. Распрямить ногу и ударить он не успел: комиссар сильно пнул его под колено опорной ноги. Потеряв равновесие, стриженый запрокинулся назад, а комиссар повернулся и локтем ударил его в шею.
Утро пятницы, одиннадцатое декабря
Часы показывали всего половину шестого, когда в квартире что-то застучало. Симоне ощутила этот звук как часть полного разочарований сна, в котором ей пришлось перебирать раковины и фарфоровые крышечки. Она поняла правила, но все же допустила ошибку. Какой-то мальчик стучал по столу, указывая, что именно она сделала не так. Во сне Симоне изворачивалась и униженно оправдывалась. Когда она открыла глаза, сон исчез без следа.
Кто-то или что-то стучало в квартире. Симоне попыталась определить в темноте, откуда идет звук. Она лежала неподвижно, прислушиваясь, но постукивание прекратилось.
Ознакомительная версия.
