Ващенка промолчал, отводя взгляд. Разговор явно не клеился. Ващенка тоже. Позвав Андрея в коридор, Иванов начал воспитательную беседу:
— Ну, что ты мучаешься? Нормальная баба.
— Да, Саня, у тебя во-он какая! — протянул Ващенка с завистью. — А мне что подсунул?
— Да за такую красотку любой кавказец тебе мешок урюка выложит! — попытался пошутить Иванов. Но Андрей даже не улыбнулся. Тогда Иванов сочувственно посоветовал:
— Выпей ещё. И компанию не порть.
— Ладно, командир, — согласился Ващенка, резко меняя тему, — вечер портить не буду. Ты видел, сколько тут раненых?
— Видел. Палаты переполнены, коридор забит. Ребят жалко. Вон ещё палатки ставят. Сколько русских парней положили! За что? А инвалидов сколько! Бедные девчата. Как только справляются?
— Да, достаётся им. Наташка и минуты не сидит на месте. По-моему, у вас с ней серьёзно. Видел, как она на тебя смотрит? Я не ошибся?
— Правильно, — Иванов обнял Андрея за плечи. — Ну, пошли — твоя девушка одна там скучает.
При напоминании о Нине, Ващенку перекосило. Но он взял себя в руки, и когда вернулась Наташа, Андрюха уже во всю заигрывал с толстушкой. Та цвела в улыбке.
— А что, кудрявая моя, не пора ли нам пойти подышать свежим воздухом? — наигранно пропел Андрей Нине. Та сразу засуетилась:
— Да, пора пойти проверить: как там мои?
— Вас проводить? — соблюдая этикет, поинтересовался Иванов с улыбкой.
— Нужен ты нам! — схамил Ващенка, состроив страдальческую гримасу за спиной толстухи.
Когда они ушли, Наташа прикрыла дверь, погасила свет и поставила будильник на два часа.
— Уколы надо делать, — пояснила она уставшим голосом.
— Намучилась ты, девочка, — Иванов участливо обнял её. Она прижалась, как котёнок — маленькая и беззащитная, и вместе с жалостью Иванов ощутил прилив огромного чувства нежности. Даже со своим «крутым» характером она оставалась просто слабой девчонкой, которая стала ему за эти дни самой близкой и дорогой.
— «Влетит» тебе завтра? — тихо спросила она.
— Переживём, — ответил он равнодушно.
— А зачем же ты шёл?
— Тебя хотел увидеть.
— Только, чтобы увидеть?
— Разве этого мало? И ещё я дал слово, что приду.
— Мне нравятся мужчины, умеющие держать слово. — Она поцеловала его в щёку. — Только ты упрямый и заставляешь других нарушать данное слово. Но мне с тобой хорошо. И я не хочу думать, что будет завтра.
— Это «завтра» зависит от нас, — ответил он, поцеловав Наташу.
— Саша, — прошептала она, ласково отстраняясь, — давай поговорим.
— Давай, — не стал настаивать Иванов. — Расскажи о себе.
— Да, рассказывать-то особо нечего. Я из провинции из небольшого городка. Там родилась, там окончила школу, потом техникум. Для поступления в институт денег не хватило. Я тогда решила, что обязательно заработаю много денег, чтобы мои дети ни в чём не нуждались. Постоянная нужда — это так унизительно. Поэтому я и в армию пошла. А у мамы, кроме меня, есть ещё старшая сестра и младший братишка. Сестра у меня — красавица!
— Как ты?
— Я по сравнению с ней — мышка—землеройка.
— Неужели бывают женщины красивее тебя?
— Перестань. Сравнишь, когда я вас познакомлю. Мужа она себе нашла из «новых русских». Так ничего, но ревнует к каждому столбу, а сам возвращается поздно пьяный или может вообще не прийти ночевать. За мной пытался «приударить». Скандалы у них постоянно. Мне такого не надо ни за какие деньги.
— А за какого мужчину ты бы пошла замуж?
— Да уж не за чучело в красном пиджаке и с цепью на шее. Пусть и с большими деньгами. Я ценю в мужчинах надёжность.
— А у тебя было много мужчин? Если не хочешь, можешь не отвечать.
Она немного подумала, потом ответила, глядя ему прямо в глаза:
— Если бы я только захотела, то у меня здесь рота стояла бы под дверью. Но время на вас тратить не хочется.
Иванова такой ответ задел:
— Расскажи мне про дочь.
Он почувствовал, как Наташа напряглась. После короткого молчания тихо промолвила:
— Дочка у меня — Надюша. Надежда. Ей уже скоро три годика. Из-за неё я и поехала сюда. Деньги очень нужны. Мы растём без папки.
— И с кем она сейчас?
— С бабушкой — моей мамой.
— В садик ходит?
— Нет. Бабушка не работает. Содержу всю семью.
— А кем работала твоя мама?
— Продавцом. Получила инвалидность. На работу не берут.
— Извини, Наташа, что лезу в твою жизнь, но кто отец?
— Всё непросто, Саша! Был и отец. И любила, казалось, я его так, что вокруг ничего не видела. Хороший был. Но женатый. И старше меня на двадцать лет. Не заметила, как всё закрутилось.
— Не смогла отбить у жены?
— Смогла бы, наверное. Но не стала. Сподличал он. Оказался слабым. Узнал, что беременная, денег на аборт дал. Я не пошла, решила рожать, а он нас бросил.
— А теперь с дочкой замуж не зовут?
— Почему же? Вот сегодня один полковник предлагал руку и сердце.
— Так чего же ты ждёшь? Кто тебе нужен?
— Ищу своего мужчину. И чтобы дочери отцом мог стать. Нам с Надюшкой хороший папка нужен.
— Наташа, а сколько тебе лет?
— А вы — не джентльмен, товарищ майор, — усмехнулась она. — Двадцать четыре, скоро будет двадцать пять, к вашему сведению.
— А смотришься моложе.
— Спасибо. Стараюсь.
— Надеюсь, ты понимаешь, что здесь в твоём положении женщина выглядит несколько двусмысленно? Пора бы тебе серьёзно подумать о семье и не связываться с женатыми мужиками. — Иванов говорил полушутя, но Наталью это задело. Она силой вырвалась из его объятий, встала с кровати и, взяв со стола пачку сигарет, уселась на подоконник.
— Извини, — произнёс Иванов. Он понял, что обидел её. — Я не хотел.
Она курила, глядя в окно, и не отвечала. Томительное молчание стало давить.
— Наташа, ну, прости! Слышишь?
— Не за что прощать, — отозвалась она. — Всё правильно.
После некоторого молчания тихо продолжила:
— Что вообще вы, мужики, можете знать о женском сердце? Вам всем одно подавай, да побыстрее! А мы привязываемся. Любая из нас мечтает встретить своего мужчину: и умного, и сильного, и доброго, и щедрого, чтобы он был защитником, а самое главное — другом. Думаешь, мне хорошо одной? Но нет таких! Кажется, вот он — настоящий! И ты веришь ему, бежишь ему навстречу, а он потом оказывается таким же, как и другие. И ещё слабаком. Очень больно разочаровываться. Мы же вас в душу пускаем, а вы — ноги вытираете! Потом те из нас, кто послабее, становятся циничными, равнодушными, могут переспать с кем попало, спиваются… Потом вы говорите: «бляди»… А кто нас такими делает?
Он молчал, не в силах что-то возразить: она во многом была права. Наталья выкинула недокуренную сигарету в окно и подошла к Иванову.
— А ты говоришь — замуж. На расстоянии вас мужиков приходится держать — все наши женские беды от вас.
— А может, тебе просто не везло с мужчинами?
— Саша, мне уже двадцать четыре, и я не вчера стала женщиной.
— Да, — вздохнул он, — не очень весёлая история получается. Но кое-что ты всё-таки упустила.
— Интересно, что же?
— Я скажу, но сначала прочту одно коротенькое стихотворение, как раз к теме. Хочешь послушать?
— Читай.
— Посвящается Наталье К.:
Осторожная — ты мне не веришь.
Взгляд, как лёд, — отогреть не спешишь.
Видно, трудными были потери
Для твоей беззащитной души.
От меня не услышишь упрёка,
Верю я, что оттает твой взгляд,
Перестанешь ты быть одинокой —
Есть немало хороших ребят.
Пусть тебе в это трудно поверить
Через опыт прошлых обид,
Но поверь, что находка с потерей
Где-то рядышком, близко лежит.
— Какая прелесть! — улыбнулась она. — Твоё?
— Моё.
— Так что я всё-таки упустила?
— Ты теперь не одна. Прошу не забывать и о моём существовании.
Она опустилась на кровать возле него и положила ему на плечо свою голову.
— Нет, Саша, — прошептала она. — Я знаю почти наверняка, что мы не будем вместе. Мне никогда не везло с хорошими мужчинами. И я не хочу думать о том, что будет завтра. Знаю только, что мне будет очень больно потерять тебя.
— Ну-ну, Наташка! — он погладил её по волосам. — У меня совсем нет желания расставаться с тобой.
— Узнаешь меня больше — может быть, появится.
— Не появится. Слишком дорого ты мне досталась.
— Может, ты и замуж меня возьмёшь? — она посмотрела ему в глаза.
— Если не будешь драться, — с улыбкой ответил он и поцеловал её ресницы.
— Сумасшедший. Умеешь ты «лапшу на уши вешать», Иванов. Но мне так хочется слушать тебя. Рядом с тобой я тоже начинаю сходить с ума…
Их разговор прервал звон будильника. Со словами:
