– Мне не нравится, когда я сижу напротив клиента и понятия не имею, что ему нужно. Хватит сюрпризов. Теперь ты будешь заранее согласовывать клиентов со мной.
– Как скажешь.
– Рассудительный ты сегодня. Выкладывай, что случилось.
Он улыбнулся шире, глазки его блеснули.
– Мистер Гундерсон предложил за твои услуги отличные бабки. Вдвое против обычного.
– Это куча денег. Чего он от меня хочет?
– Поднять предка из мертвых. На нем лежит семейное проклятие. Одна колдунья ему сказала, что если поговорить с предком, с которого проклятие началось, ей, быть может, удастся его снять.
– Почему двойной гонорар?
– Проклятие началось с одного из двух братьев. С какого именно – он не знает.
– Так что мне придется поднимать обоих.
– Если повезет – только одного.
– Но второй гонорар ты все равно от него отожмешь.
Берт радостно кивнул, улыбаясь как-то корыстолюбиво.
– Это даже входит в твои должностные обязанности, а кроме того, если ты можешь помочь кому-то не жить всю жизнь с перьями на голове, разве ты этого не сделаешь?
– Ты наглый паразит, – сказала я, но даже для меня самой мой голос прозвучал беспомощно.
Берт только улыбнулся шире. Он победил, и он это знал.
– Значит, ты будешь согласовывать клиентов со мной, если им нужен не подъем зомби или ликвидация вампира?
– Если у тебя есть время читать о каждом клиенте, который ко мне приходит, я найду время написать.
– О каждом мне не надо – только о тех, которых ты посылаешь ко мне.
– Но ты же знаешь, Анита, – это чистая случайность, кто из вас когда на дежурстве.
– Чтоб ты провалился, Берт!
– Ты не считаешь, что слишком долго заставляешь ждать мисс Дрю?
Я встала. Без толку, он меня переиграл. Он это знал, и я знала. Оставалось только с достоинством отступить.
– Твоя встреча на два часа отменяется. Я велю Мэри послать к тебе Гундерсона.
– Берт, есть на свете кто-нибудь или что-нибудь, что ты не мог бы сделать своим клиентом?
Он на минуту задумался, потом покачал головой:
– Если оно может заплатить гонорар, то нет.
– Ты самый жадный сукин сын на свете.
– Это я знаю.
Бесполезно. Этот спор мне не выиграть. Я пошла к двери.
– У тебя пистолет! – в голосе Берта слышалось негодование.
– Да, ну и что?
– Я думаю, что при свете дня и в нашем офисе ты должна принимать клиентов без оружия.
– Я так не думаю.
– Ты просто положи пистолет в стол, как раньше делала.
– Не положу. – Я открыла дверь.
– Анита, я не хочу, чтобы ты принимала клиентов вооруженной.
– Это твои проблемы.
– Я могу их сделать твоими, – сказал он, покраснев, и голос его сдавило от злости. Может быть, нам все же суждена сегодня перебранка.
Я закрыла дверь.
– Ты меня уволишь?
– Я твой босс.
– О клиентах мы можем спорить, но вопрос о пистолете не дебатируется.
– Пистолет их пугает.
– А ты посылай пугливых к Джеймисону.
– Анита! – Он встал, как буря гнева. – Я не хочу, чтобы ты носила пистолет в нашем офисе!
– Ну и... с тобой, Берт, – мило улыбнулась я и закрыла дверь. Отступила, так сказать, с достоинством.
Закрыв за собой дверь, я поняла, что не добилась ничего, только вывела Берта из себя. Вполне приличный результат часовой работы, но не слишком большое достижение. Сейчас я собиралась сказать мисс Дрю, чем я могу ей помочь. Берт был прав насчет хорошей прессы. Проходя мимо Гундерсона, я ему кивнула. Он улыбнулся мне в ответ. Почему-то мне казалось, что на самом деле ему нужен не подъем мертвых. Что ж, вскоре выясним.
Мисс Дрю сидела, положив ногу на ногу и сложив руки на коленях. Воплощение элегантного терпения.
– Может быть, я смогу вам помочь, мисс Дрю, – сказала я. – Не уверена, но среди моих знакомых может найтись тот, кто вам будет полезен.
Она встала, протянув мне наманикюренную руку.
– Это было бы чудесно, мисс Блейк. Я очень буду вам благодарна.
– У Мэри есть телефон, по которому с вами можно связаться?
– Есть, – улыбнулась она.
И я улыбнулась, открыла дверь, и женщина прошла мимо меня в облаке дорогих духов.
– Мистер Гундерсон, я к вашим услугам.
Он встал, отложив журнал на столик рядом с фикусом. Двигался он без той танцующей грации, как другие оборотни, но ведь лебеди на суше не особенно грациозны.
– Присядьте, мистер Гундерсон.
– Каспар, если можно.
Я прислонилась к краю стола, разглядывая Гундерсона сверху вниз.
– Зачем вы сюда пришли, Каспар?
Он улыбнулся:
– Маркус хочет извиниться за эту ночь.
– Тогда ему надо было бы прийти лично.
Каспар улыбнулся шире:
– Он считает, что предложение значительного денежного вознаграждения может возместить недостаток нашего гостеприимства.
– Он ошибается.
– И вы ни на дюйм не уступите?
– Нет.
– И вы не станете нам помогать?
Я вздохнула:
– Над этим я работаю. Но не знаю, что смогу сделать. Кто или что может устранить восемь оборотней без борьбы?
– Я понятия не имею. И никто из нас не имеет понятия. Вот почему мы обратились к вам.
Ничего себе, они еще меньше меня знают! Это не слишком успокаивает.
– Маркус дал мне список людей, которых следует расспросить. – Я протянула ему лист. – Есть мысли или дополнения?
Он нахмурился, сведя брови. Белые брови, не из волос. Я моргнула, стараясь сосредоточиться. Кажется, меня тот факт, что Каспар покрыт перьями, беспокоит больше, чем нужно.
– Все это соперники Маркуса в борьбе за власть. В кафе вы их почти всех видели.
– Вы думаете, он действительно их подозревает или просто хочет осложнить соперникам жизнь?
– Не знаю.
– Маркус сказал, что вы сможете ответить на мои вопросы. Вы знаете что-нибудь такое, чего я не знаю?
– Я бы сказал, что знаю об обществе оборотней куда больше, чем можете знать вы, – ответил он, несколько обиженный.
– Извините. Наверное, предположение Маркуса, что его соперники имеют к этому отношение, – это всего лишь принятие желаемого за действительное. Это не ваша вина, что он плетет интриги.
– Маркус часто старается взять все под свое управление. Вы это видели прошлой ночью.
– Пока что его искусство управленца не произвело на меня особого впечатления.
– Он считает, что, если у оборотней будет единый правитель, мы станем силой, способной соперничать с вампирами.
Может быть, он в этом и прав.
– И этим правителем хочет быть он, – заметила я.
– Конечно.
Зажужжал интерком.
– Прошу прощения. – Я нажала кнопку. – Мэри, кто там?
– Ричард Зееман на второй линии. Говорит, что отвечает на ваше сообщение.
Я задумалась, потом сказала:
– Соедини меня с ним.
И взяла трубку, ни на миг не забывая, что Каспар сидит и слушает. Можно было бы попросить его выйти, но мне уже надоело обращаться с клиентами, как адвокат в водевиле.
– Привет, Ричард!
– Я нашел твое послание на автоответчике, – сказал он, и голос его был очень осторожен, будто он балансировал бокалом, до краев наполненным водой.
– Кажется, нам надо поговорить, – сказала я.
– Согласен.
Ну и ну, до чего же мы сегодня деликатные.
– Я думала, это мне полагается беситься. Отчего же у тебя такой голос?
– Я узнал о том, что было ночью.
Я ждала, чтобы он сказал еще что-нибудь, но молчание тянулось до бесконечности. Заполнить его пришлось мне.
– Послушай, у меня сейчас клиент. Хочешь встретиться и поговорить?
– Даже очень.
– У меня перерыв на ужин около шести. Встретимся в китайском ресторане на Олив?
– Как-то не очень уединенно.
– А что бы ты предложил?
– У меня.
– У меня будет только час, Ричард. Не хватит времени так далеко ехать.
– Тогда у тебя.
– Нет.
– Почему?
– Просто нет, и все.
– То, что нам надо друг другу сказать, не очень подходит для общественного места. Ты и сама знаешь.
Я знала. А, черт с ним.
– Ладно, встречаемся у меня в начале седьмого. Мне что-нибудь привезти?
– Ты на работе, проще будет мне что-нибудь привезти. Свинину с грибами и крабовый суп?
Мы достаточно давно встречались, чтобы он мог заказать для меня еду, не спрашивая. Но он все равно спросил. Очко в его пользу.
– Значит, в шесть пятнадцать, – сказал он.
– До встречи.
– До встречи, Анита.
Мы оба повесили трубку. У меня живот свело узлом от напряжения. Если нам предстоит “то самое” выяснение отношений, последнее перед разрывом, то мне никак не надо, чтобы оно было у меня дома, но Ричард прав. Не стоит вопить про ликантропов и убийства людей в ресторане. И все равно такая перспектива восторга не вызывала.
– Ричард злится на вас за эту ночь? – спросил Каспар.
– Да.
– Я могу чем-нибудь помочь?
– Мне нужны подробные рассказы обо всех исчезновениях: следы борьбы, кто последний видел пропавших – в этом роде.
– Маркус сказал, что на все вопросы об исчезновениях должен отвечать только он.
