Она пошла в свою комнату и лихорадочно запихнула в дорожную сумку кое-какие вещи и несколько книг, положила в рюкзак косметику и зубную щетку, затем остановилась и быстро огляделась, соображая, не забыла ли чего. Нет, все взяла.
Угораздило же ее поселиться в одном доме с чертовыми психами! Больше она здесь оставаться не желает, пора сваливать, пока сама не спятила. Деньги за комнату отправит потом по почте. А прямо сейчас, если поторопиться, можно успеть на поезд в Олдем, где живут родители. Если она опоздает, то позвонит домой и папа приедет за ней на машине. Конечно, он начнет нудеть и заведет свое бесконечное «я же тебе говорил», но все равно приедет. Это по-любому в тысячу раз лучше, чем провести в здешнем дурдоме еще хотя бы одну минуту.
Роуз вышла, захлопнула за собой входную дверь, а ключ бросила в почтовый ящик.
Энни сидела на ковре в гостиной в позе лотоса. Она целиком сосредоточилась на том, чтобы правильно дышать, а мысли могут лететь прочь, подобно пузырькам воздуха, она их не держит. Вдох… выдох. Вдох… выдох.
Стук в дверь нарушил ее сосредоточение. Она недовольно посмотрела на часы. Уже четверть одиннадцатого. Кого это принесло в такое время? Ну, все равно настрой пропал, медитация полетела к чертям… Она встала, услышав, как хрустнули коленки — а потому что заниматься надо регулярно, а не урывками! — и пошла посмотреть, кто там.
Оказалось, Нерис Пауэлл, женщина-спецназовец.
— Что вы здесь делаете? — спросила Энни. — Вам не следовало приходить. Чамберс будет в ярости.
Нерис подняла руки, признавая, что не права.
— Я понимаю, поверьте. И прошу прощения. Но все-таки можно мне войти? Пожалуйста, мне очень нужно поговорить с вами. Буквально две минуты. А Чамберсу ведь совсем необязательно об этом сообщать, правда?
— Как вы узнали, где я живу?
— У меня друг работает в отделе кадров.
— Кто?
— Просто друг.
— Я ведь могу довольно легко выяснить…
— Зачем вы так говорите? Что вы имеете в виду?
— Ничего. — Энни мрачно вздохнула. — Только то, что вам не надо было приходить. Это неправильно.
— Чего вы так боитесь? Что вас увидят со мной? Так чем быстрее вы меня впустите, тем лучше. И потом, отсюда до Иствейла неблизко. Я понимаю, сейчас уже поздно, и еще раз прошу прощения. Но я заходила раньше, вас не было. Я пошла побродить по округе и все пыталась набраться храбрости, чтобы вернуться. Зашла в паб, выпила пару глотков. Я просто хочу с вами поговорить, вот и все. Никто об этом не узнает.
— Ну, это как сказать… Не следует мне этого делать. — Энни в задумчивости прикусила нижнюю губу, пытаясь сообразить, как поступить. Она еще не до конца вернулась к реальности после медитации. Пьяной Нерис вроде не выглядит… Наконец Энни решительно распахнула дверь и сказала: — О’кей, входите. Буквально на две минуты.
Нерис вошла и огляделась:
— Уютно.
— То есть, иначе говоря, тесно.
— Со вкусом.
— То есть — простенько и без затей.
Нерис рассмеялась:
— Нет, правда, мне нравится.
— Садитесь. Хотите чаю? Или, может быть, кофе?
— Нет, спасибо.
— Уверены?
— «Тело — это храм. Заботься о нем».
— Ну, а я выпью бокал вина.
— Мм, в таком случае… — Нерис улыбнулась и кивнула.
Энни пошла на кухню и достала из холодильника бутылку пино гриджо. Ее смущало, что Нерис заявилась к ней домой, и было ясно, что ни впускать, ни разговаривать с ней, ни даже просто слушать ее не следовало. А, ладно, подумала Энни, поступим вопреки правилам, из духа противоречия.
Она была расстроена неудачной поездкой в Лидс: и тем, что услышала от Роуз, и тем, как потом безрезультатно наведалась к Джаффу. Энни без труда отыскала его дом на Хлебной пристани. В квартире у него, разумеется, никого не было, а злобный сосед, прежде чем захлопнуть дверь перед ее носом, рявкнул, что полиция его уже допрашивала и все, что знал, он им рассказал, так что будь он проклят, если станет повторять это еще раз.
А потому, решила Энни, может, оно и неплохо, что к ней пришла Нерис. Пусть расскажет, а я послушаю. Никогда не знаешь наперед, где найдешь, где потеряешь.
Она откупорила бутылку, захватила два стакана и вернулась в комнату. Нерис, стоя на коленях, изучала скромную подборку музыкальных дисков на нижней полке книжного шкафа. Куртка ее при этом задралась и изрядная часть ее задницы в голубых обтягивающих джинсах была доступна обозрению. Нерис поднялась, и Энни мельком отметила, что короткая легкая ветровка поверх черной футболки неспособна скрыть ни накачанные мускулы на руках, ни прочие выпуклые округлости. Наверно, это тоже мышцы, подумала Энни.
— Нашли что-нибудь интересное? — спросила она.
Нерис мотнула головой:
— He-а. Но я не особо-то люблю музыку. Не то что ваш босс, как я слышала.
— Алан? Да, он большой знаток. Я, если честно, далеко не все его пристрастия способна оценить по достоинству. Кое-что звучит очень приятно, а кое-что, откровенно говоря, больше всего напоминает рев быка, которому крепко прищемили яйца.
Нерис рассмеялась, взяла у нее бокал и села. Она была сантиметров на восемь ниже Энни и при этом гораздо плотнее, а ежик волос такой короткий и колючий, что напоминал солдатскую стрижку.
Она подняла свой бокал, сверкнула зелеными глазами и сказала:
— Ваше здоровье!
Энни чокнулась с ней и вежливо добавила:
— И ваше.
— Про него всякое болтают в управлении, у вашего старшего инспектора та еще репутация.
— В каком смысле?
— Типа неуправляемый. Такой ковбой, себе на уме. Хочет, чтобы все было только так, как он считает нужным.
— Верно. Но ведь каждый этого хочет, если уверен, что прав?
— Это точно. Вопрос в том, где ее взять, эту уверенность. Мне проще выполнять чужие приказания. У нас вообще с дисциплиной строго.
— И это правильно… Мне сдается, вы пришли сюда не за тем, чтобы поговорить об Алане Бэнксе?
— Да как сказать. Мм, приятное вино.
Энни пожала плечами:
— Дешевое итальянское пойло.
Нерис снова встала и подошла к акварельному рисунку — Иствейлский замок на закате.
— Здорово. Тот, кто это сделал, очень точно поймал свет в зимний вечер.
— Благодарю вас, — сказала Энни.
Нерис изумленно открыла рот:
— Так это… это ваше? Никогда бы не подумала. — Она улыбнулась. — Нет, правда?
— Правда. — Энни почувствовала, что краснеет. — Зачем мне врать? Это так, хобби. Развлекаюсь на досуге.
— Да у вас же прекрасно получается! Вы очень талантливая. А вы когда-нибудь думали о том, чтобы всерьез…
— Погодите, Нерис. Спасибо на добром слове и все такое, но не могли бы вы перейти к делу и рассказать, в чем суть? Я не хочу показаться невежливой, однако…
Нерис вернулась за стол:
— Нет-нет, что вы. Конечно, вы правы. Я немного нервничаю, вот и все. А от нервов я всегда начинаю трещать без умолку.
— С чего бы вам нервничать?
— Ну, вы инспектор, а я скромный констебль.
— Не думаю, что такой уж скромный. Кроме того, перевес на вашей стороне. Вы с оружием.
— Нет. Честно. — Она подняла руки. — Хотите проверить?
— В чем суть, Нерис?
Нерис опустила руки, села на стул и вроде бы слегка расслабилась. Проведя пальцем по ободку бокала, она спросила:
— Болтовня вчера на совещании насчет того, что миссис Дойл пришла к старшему инспектору Бэнксу, — это правда?
— Правда. Они старинные друзья. И соседи.
— А он бы пошел с ней?
— Думаю, да. Скорее всего. Но его же не было.
— А где он?
— В Америке. Далековато отсюда.
Нерис отпила вина:
— Жалко, что его здесь не было. Это избавило бы нас от кучи проблем.
— Чамберс так не думает.
— Чамберс — гребаный придурок. — Нерис зажала рот рукой. — Извините. Не нужно было этого при вас говорить.
Энни не смогла удержаться от смеха:
— Не нужно. Но сказано в точку.
— Я так понимаю, вы с ним одно время работали вместе?
— Да, не иначе как в наказание за мои грехи. А вам много чего известно.
— Раз уж мы вляпались в такое дерьмо, я предпочитаю быть в курсе.
Энни удивленно приподняла брови:
— Это вам все ваш друг из отдела кадров рассказал?
Нерис усмехнулась:
— Нет, другой. Из архива.
— Я гляжу, у вас много друзей.
— Нет. В том-то и дело. Никого у меня нету. Я поняла, что совсем одна. Абсолютно.
— Как странно, — удивилась Энни. — Все знают, что спецназовцы очень дружная, спаянная команда. Жизнь каждого из вас зависит друг от друга.
— Все верно, но это только на работе. Нас этому специально учат. Вне службы все иначе. — Она наклонилась к Энни и пристально посмотрела ей в глаза. Слишком близко и слишком настойчиво, так что Энни стало неуютно. — Поймите, я женщина в мире мужчин. Хм, это слишком мягко сказано. Я — женщина-лесби в мужском стрелковом клубе, так, наверное, ближе к реальности. Вы, может, думаете, они относятся ко мне, как к приятелю? На самом деле — как к фрику.
