Ознакомительная версия.
Эти опасения были явно излишними. Три вагона, где собрали пассажиров, были набиты битком. Люди затравлено смотрели на людей с оружием. К счастью, паники не было – ее первые намеки террористы пресекли жестко в самом начале.
С заложниками не церемонились. Идущий впереди боевик пинками и прикладом автомата распихивал тех, кто не успел убраться с дороги. По два бойца, уже натянувшие на головы зеленые повязки, стояли в обоих концах вагонных коридоров, контролируя обстановку, еще один курсировал между отсеками купе, и покрикивал на пассажиров.
– Голову опустить! Не перешептываться! Закрыть окна!
Руслан остановился в вагоне-ресторане, огляделся, заложив руки за спину.
Наташа быстро опустила голову, чтобы не встретиться с ним взглядом. Их на специальных курсах для журналистов учили: первое правило при захвате – ничем не выделяться, не привлекать внимание террористов. Вести себя «как все». Не дерзить, не трястись от страха, не смотреть в глаза, ничего не предлагать и не просить, не плакать. Террорист редко выбирает себе жертву наугад, обычно она перед этим чем-то выделилась из остальной массы.
Она почти не боялась. То ли привыкла уже ко всему, то ли репортерская безбашенность была причиной. А скорее, просто еще не осознавала тяжести ситуации, в которую влипла.
Главный террорист – а то, что он главный, не вызывало сомнений – завораживал. Вся его фигура, лицо дышали неистовой силой, крепко запертой в каркасе железного самообладания. Глаза под приопущенными веками светились энергией, веселым азартом. Каждое скупое и четкое движение было расчетливым и, в то же время, расслабленным. Этот сероглазый бородач с ранней сединой на висках явно получал удовольствие от происходящего, как застоявшийся в стойле конь, вырвавшийся в степь. Казалось, вот-вот, и от него посыплются искры во все стороны.
Поспешно наброшенный на плечи теплый халат сейчас скрывал ее фигуру и движения. Наташа аккуратно вытянула из кармана маленький сотовый телефон, обхватила себя руками, словно ей холодно, и на ощупь включила фотокамеру. Никакого пиликанья клавиш не было, для репортера лишние звуки на мобильнике ни к чему. Теперь незаметно сделать несколько снимков.
– Умар, Салман! Отправьте двух людей и Маймуна, как договаривались. Начинайте с хвоста, – повелительно ткнул указательным пальцем Руслан.
– Якши, командир, – кивнул Салман, и крикнул в сторону «своего» вагона, – Рамзан! Ахмат! Маймун! Начинайте!
Трое боевиков пробежали мимо заложников в сторону хвоста поезда.
– Маймун! – остановил одного из них Дикаев. – Не подведи. Проверить все щели, все закутки. Никто не должен остаться сзади. Понял?
Мелкий, длиннорукий, похожий на обезьяну боевик с раскосыми вьетнамскими глазами только презрительно скривил губы.
– Ладно, – засмеялся Руслан, хлопнув того по плечу. – Я тоже человек, волнуюсь.
Азиат молча отвернулся, и побежал догонять своих товарищей.
Руслан скользнул взглядом по пленникам, не задерживаясь ни на ком, и, одновременно, видя всех. Как орел, который с огромной высоты замечает шевеление мыши на безжизненной равнине. Люди пока шокированы, парализованы страхом и неожиданностью. Но скоро они начнут потихоньку приходить в себя, заскрипят, выходя из ступора, их мозги. И один Аллах ведает, какие мысли родятся в этих головах. Вон, веснушчатая девица из его вагона уже копошится под полами своего халата.
Словно в ответ на его мысли визгливо закричала тетка напротив этой веснушчатой.
– Перестань! Что ты там ковыряешься?! Хочешь, чтобы из-за тебя нас всех убили?!
А вот и хиви, как называли гитлеровцы добровольных помощников из пленных. Чтобы выторговать себе мизерную благосклонность «хозяина», они будут зубами грызть товарищей по несчастью.
Дикаев шагнул вперед и протянул руку. Девушка испуганно отпрянула, встретилась на миг с ним глазами, и тут же их опустила.
– Давай сюда, – потребовал Руслан.
Девица нехотя выпростала руку из-под халата и протянула ему маленький мобильник. Рука ее отчетливо дрожала. Смелая девка, нашла в себе мужество попытаться позвонить. Глупо, откуда тут, посреди тайги, ретрансляторы? Руслан глянул на экран телефона – точно, ни одной «палки» уровня сигнала не было. Черная дыра.
– Не делай так больше, – снисходительно хмыкнул он. – Когда будет нужно… и можно… я сам попрошу вас позвонить.
Он мог себе позволить сейчас быть великодушным. Он – хозяин положения. Он – властитель их судеб. Он – царь. Он – бог. Он может казнить и миловать. И только от него зависит, кто из них останется жить. Но бог непостижим. Непредсказуем. Никто не может предугадать его действия. Предсказуемый бог вскоре будет низвергнут.
Дикаев еще раз улыбнулся девушке, и с разворота влепил оплеуху разинувшей рот тетке:
– А тебе кто разрешал пасть открыть?! Думаешь, я ослеп и сам ничего не вижу? Когда мне понадобятся помощники, я сам об этом скажу! Понятно тебе?!
Тетка мелко затрясла своей головой, по-собачьи поскуливая.
– Ты все правильно сделала, – смилостивился он. – Только в следующий раз делай все с разрешения.
Руслан отвернулся, торжествуя. На тетку сидящие рядом старались не смотреть, зато веснушчатой девчонке досталось несколько враждебных взглядов. Разделяй. Властвуй!
Он поманил пальцем Салмана. Тот приблизился и наклонился к начальнику, щуря хитрые глазки.
– Всем достать свои телефоны и вытянуть перед собой! – рявкнул Салман, выслушав указания. – Быстро! Если кто-то оставит телефон – будет наказан. А наказание тут только одно, – он передернул затвор АКСУ. – В конце мы вернем все телефоны, нам они не нужны. Хасбулат, собери трубки.
Бритоголовый боевик с бородкой-эспаньолкой прошелся по вагону, собирая сотовые в полиэтиленовый пакет.
– Все сдали? – глухо спросил он.
– Я предупредил, – добавил Салман. – Кто не понял – умрет.
Какая-то женщина сердито ткнула сидящего перед ней на полу мужчину. Тот вздохнул, и достал из кармана дорогой навороченный смартфон. Хасбулат забрал трубку, презрительно ухмыльнулся, бросил ее на пол, и раздавил каблуком ботинка. Мужчина вскинулся было, но как на стену наткнулся на тяжелый взгляд террориста, и опустил глаза. Хасбулат равнодушно наотмашь влепил излишне бережливому пассажиру кулаком в ухо, опрокинув его на пол, и сплюнул:
– Приказы надо выполнять с первого раза. Понял?
Мужчина не ответил. Бритый детина решал настоять на диалоге, и врезал ему пыром в живот. А когда тот, хрипя согнулся, наступил ему ногой на шею, придавливая лицом к плохо подметенному полу.
– Не слышу ответа. Ты меня понял?
– Понял, – просипел мужчина.
– Вот так будет лучше.
– Салман, Умар! Отправьте людей собрать телефоны в соседних вагонах.
Руслан прошелся по проходу, как тигр перед стадом коров, мягко и грозно, ощущая собственное всемогущество.
– Военные есть?
Он сканировал толпу, замечая каждое движение. Он видел их насквозь, этих трусливых обезьян, возомнивших себя людьми. Полный мужчина с жидкими волосами в спортивном костюме, дернул ворот своей олимпийки, застегивая ее до подбородка, съежился и пытается стать незаметным. Другой, крепкий и невысокий с восточными чертами жесткого лица, скривился от гнева и сделал движение подняться, но его товарищ в такой же белой свободной одежде положил руку ему на плечо, останавливая. Офицер. Боевой офицер. Видимо, отставной. Этому время еще не пришло.
– Ни одного военного? – скептически усмехнулся Дикаев. – Совсем ни одного?
С пола с трудом поднялся милиционер поездного сопровождения. Его голова была наспех замотана полотенцем, но кровь все еще стекала из-под волос на шею, уже пропитав воротник форменной рубашки.
– Старший лейтенант Комаров, линейный отдел, – представился он, с достоинством глядя в глаза врага.
Несколько секунд Руслан прожигал его глазами. Старлей выдержал.
– Смелый, – похвалил противника Руслан. – Кто еще?
Неподалеку приподнялся высокий плечистый парень в камуфляжных брюках, берцах и майке-тельняшке. Белобрысые вихры спутались, лицо было красным. Его заметно штормило и взгляд был какой-то дымный.
– Рядовой Пономарев, – с вызовом заявил он, предупреждая вопросы. – Воздушно-Десантные войска.
Он покачнулся, и схватился рукой за чье-то плечо, чтобы не упасть. «Герой», – презрительно подумал Руслан.
– В Чечне был?
Парень вскинул было голову, но соврать не смог, и опустив голову, с досадой буркнул:
– Не был.
– Так что ж ты расстраиваешься, – участливо засмеялся Руслан. – Радоваться должен, живой остался. Пока. Сели оба!
Он был всевластен. Он мог миловать. И казнить.
– Ты! – ткнул он пальцем в толстяка. – Встать!
Мужчина мгновенно взмок, со лба покатились крупные капли пота.
Ознакомительная версия.
