На самом деле Би не могла полностью винить Саймона в том, что он плохо вел себя тем вечером. Мальчик всегда был таким после того, как проводил день с Джеком. А Джек сегодня был полон энергии, бегал по новому дому, волнение переполняло его, когда он сказал Саймону, что они заведут собаку – может быть, даже двух собак, а затем Саймону пришлось вернуться домой, в свою реальность.
– Это все не имеет особого значения, – мягко успокаивал ее Алфи. – Честно говоря, Би, ты слишком много думаешь об этом. Школам не разрешается отказывать в чем-то детям на основании теста: это было бы дискриминацией. Они должны обеспечить их образованием. Если какие-то безмозглые идиоты хотят приклеить ярлык к своему сыну, пусть так и делают. Но в действительности этот тест ничего не значит. И всем все равно.
Он сказал это с такой легкостью. Поначалу именно это и привлекло Би в нем – полное отсутствие драматизма. Похоже, он тоже разделял некоторые из ее идеалов. Но теперь она ни в чем не была уверена. Его отсутствие драматизма начало во многом напоминать лень, а все его разговоры о спасении планеты казались предлогом, чтобы не принимать душ.
Она смотрела в телевизор, видя на экране только размытые фигуры, и не обращая на это особого внимания. В одном Алфи был прав. Тест был глупостью. И с Саймоном все было в порядке. Он был обычным маленьким мальчиком. Вероятно, он был обычным маленьким мальчиком. Это правда, что он был агрессивнее, чем Джек, но она не думала, что Джек когда-либо в своей жизни слышал слово «нет», так что их нельзя было сравнивать. Антония обращалась с сыном так, словно он был сделан из стекла, и, похоже, считала, что любая попытка навязать ему свои правила сродни жестокому обращению с детьми.
– Я серьезно, Би, – продолжил Алфи. – Либо его проверят, либо ты отпустишь ситуацию. Это превращается в одержимость. Все твои разговоры сводятся к одной теме.
Би опустила ноги на пол и прошла небольшое расстояние до кухни, затем открыла холодильник и достала банку диетической колы. Сломанная дверца шкафа висела криво. Завтра ей придется пойти в магазин и потратить деньги, которых у нее нет, на покупку того, что поможет отремонтировать дверцу, прежде чем о поломке узнает домовладелец.
– Я не одержима!
– Одержима, – не согласился он. – И это начинает надоедать.
Он взял пульт, переключил канал и увеличил громкость, фактически положив конец разговору. Шум встревожил Саймона, который, спотыкаясь, вышел из своей комнаты в пижаме, подвернутой до колен.
– Вы разбудили меня!
Алфи тут же поднялся на ноги.
– Прости, приятель. – Он подхватил сына и прижал к себе. – Давай уложим тебя обратно в постель.
В этом был весь Алфи: хорош в том, что касалось объятий, но не дисциплины.
Но быть может, он был прав. Тест был первой вещью, о которой она думала, когда вставала утром, как и всякий раз, когда у нее была свободная минутка, а иногда и когда не было. Она постоянно искала информацию о тесте в Интернете, просматривая форумы, блоги и новостные ленты. На самом деле она не знала, что именно надеялась найти. Просто… Ей хотелось знать, что она поступает правильно.
Позже она решила поискать набор для теста в Интернете. В государственных больницах во всем в округе не нашлось ни одного свободного места для сдачи анализа. А в частной клинике тест стоил 350 фунтов. Би прятала деньги в коробке с тампонами в шкафу в ванной, чтобы Алфи не мог одолжить их одному из своих друзей, оставив их без средств. Она чувствовала тяжесть своего положения, необходимость сделать то, что делали все, отнести своего сына к какой-то категории, причем раньше она уже была в похожей ситуации, когда записала сына на тест, а потом все отменила.
Она не хотела быть плохой матерью. Но она не была уверена, что финансовое положение позволит ей быть хорошей матерью. Предположим, она действительно запишет сына на тестирование и результат окажется положительным. Она никогда не сможет позволить себе лечение.
Возможно, она могла бы попросить о помощи Антонию. В конце концов, ее сестра предложила ей пройти бесплатное обследование в их клинике…
Ну нет. Если бы Саймон сдал анализ, Антония была бы последним человеком, которого она хотела бы поставить в известность.
Вместо этого она позвонила Стефани:
– Алфи сказал, что Саймона следует протестировать.
– Не делай этого, – попросила Стефани. – Ведь ты этого не хочешь. Ты знаешь об этом.
– Я знаю, – вздохнула Би. – Просто…
Они проговорили до раннего утра, и в конце концов Би даже уснула в гостиной, в своей одежде, свернувшись калачиком под одеялом, которое она обычно накидывала на спинку дивана, чтобы скрыть потертые подушки.
– Ты не пришла спать вчера, – тихо сказал Алфи на следующее утро, когда Саймон устроился с ними на кухне за завтраком с тостами и джемом.
– Я разговаривала со Стефани.
Би чувствовала себя ужасно, ее кожа и глаза выглядели болезненно от бессонницы.
Алфи посмотрел на нее. В его взгляде была жалость, и ей стало не по себе.
– Вот что я имею в виду, – произнес он. – Ты могла бы пойти спать, но вместо этого… Я волнуюсь за тебя, Би. Ты проводишь очень много времени в Интернете, просматривая материалы, связанные с тестом, а затем звонишь Стефани, и вы обе зацикливаетесь на нем. Но в реальном мире это все не так уж и важно. В реальности дела обстоят по-другому.
– Возможно, ты прав, – молвила она скорее лишь для того, чтобы помириться.
Что-то внутри нее говорило о том, что Алфи прав. Она действительно потратила много времени на то, что он перечислил. Ей не помешало бы немного сбавить обороты. Би могла честно признаться себе, что теряет осознание перспектив в жизни.
Но ее решение добиться чего-то большего было актуально ровно три часа, пока ей не позвонила Антония. Би совершила ошибку, ответив на звонок, не посмотрев предварительно на экран. Антония, явно обрадованная тем, что Би взяла трубку, тут же сообщила ей, что они только что получили разрешение на строительство специализированной клиники.
– Это так здорово! – взволнованно воскликнула она.
Телефон лежал на полу рядом с Би, из динамика доносился голос ее сестры, в то время как она вручную полировала плитку на полу в большом зимнем саду.
– У нас будет больше места, удобная парковка. Для мальчиков это будет иметь огромное значение, Би.
«Конечно, – подумала Би. – Ваш банковский счет тоже будет в восторге. Вы сможете нанять того ландшафтного садовника, о котором мечтали».
– Звучит потрясающе, – выдавила она.
– Мы должны собраться вместе, чтобы отпраздновать!
Би не могла себе представить ничего, что ей не хотелось бы делать так же сильно, как вновь встречаться лицом к лицу с Антонией в ее новом доме. Но она пообещала себе, что не будет пытаться активно разрушить те немногочисленные связи, которые у нее остались. Поэтому она поддалась на уговоры Антонии и согласилась поужинать тем же вечером. По крайней мере, ее ждет бесплатная еда, успокаивала она себя.
– Антония рассказала мне, как хорошо обстоят дела в клинике, – обратилась она к Оуэну, когда они сели за стол. – Она повторяла, что тебе нужно место побольше. Поздравляю.
– Спасибо. Честно говоря, это была ее идея. Я бы, наверное, подождал еще несколько лет, пока мы расширим клиентскую базу, но как она отметила, если мы собираемся увеличить число пациентов, нам нужно помещение получше. И похоже, что тест никуда не денется…
Было ли это следствием ее воображения или в словах Оуэна действительно ощущался намек на вызов? Ну, в эту игру могли играть двое.
– Я не знаю, – протянула она. – Раньше люди думали, что курение – хорошая идея, и посмотрите, чем все обернулось.
– Действительно, – кивнул Оуэн. – Но я не думаю, что это справедливое сравнение. – Он посмотрел ей прямо в глаза, и от этого Би словно вернулась в больницу в день, когда Саймон появился на свет. – Это не просто мальчики, Би. Лечение изменит все. Подумай об этом. Если мы направим М-положительных мальчиков на программу лечения до того, как их поведение станет опасным, мы предотвратим бесчисленное количество госпитализаций. Уровень домашнего насилия снижается. Это снимает давление на полицию. Число мужчин в тюрьмах снижается. Опять же, давления на систему становится меньше. Больше мужчин ведут полезный и продуктивный образ жизни. Наверняка от этого выиграют все.
