– На самом деле мы ведь ничего не знаем, правда? – спросила Синтия.
Эбаньол устало откинулся на диванные подушки.
– Единственное, что мне известно, так это стремительный рост вопросов, на которые нет ответов. И я хочу вас спросить, желаете ли вы, чтобы я продолжал. Вы уже истратили несколько сотен долларов на мои старания, и эта сумма может превратиться в тысячи. Если вы хотите расторгнуть наше соглашение, говорите, не стесняйтесь. Я уйду, оставив вам отчет по уже проделанной работе. Или продолжу копать. Решать вам.
Синтия уже открыла было рот, но прежде чем успела что-то сказать, я произнес:
– Мы хотим, чтобы вы продолжали.
– Ладно, – сказал он. – Давайте я поработаю еще пару дней? Сейчас мне не нужно выписывать следующий чек. Полагаю, грядущие сорок восемь часов убедительно покажут, смогу ли я добиться какого-либо успеха.
– Годится, – согласился я.
– Думаю, мне стоит получше приглядеться к этому типу, Винсу Флемингу. Как вы полагаете, миссис Арчер? Мог этот человек – он ведь тогда, в восемьдесят третьем году, был очень молод – причинить вред вашей семье?
Она немного подумала.
– После всех этих лет мне кажется, что все возможно.
– Да, лучше всегда сомневаться. Спасибо за кофе.
Перед уходом Эбаньол вернул Синтии ее коробки с памятными вещами. Синтия закрыла за ним дверь и повернулась ко мне:
– Кто был моим отцом? Кем, черт побери, был мой отец?
А я вспомнил последнее сочинение Джейн Скавалло. О том, что мы все – незнакомцы, и порой меньше всего знаем о тех, кто нам близок.
Двадцать пять лет Синтия терпела боль и беспокойство по поводу бесследного исчезновения своей семьи. И ни малейшего намека на то, что могло с ними произойти. И хотя мы все еще не имели ответа на этот вопрос, на поверхность начали всплывать обрывки информации, подобно обломкам судна, утонувшего много лет назад. Эти предположения, что, возможно, отец Синтии жил под чужим именем, что прошлое Винса Флеминга куда темнее, чем казалось, не давали ей покоя. Странный телефонный звонок, таинственное появление старой фетровой шляпы, якобы принадлежавшей Клейтону. Человек, поздно вечером следивший за домом. Рассказ Тесс о конвертах с деньгами, которые много лет назад доверили ей, чтобы она позаботилась о Синтии.
Я думал о последнем пункте, считая, что Синтия имеет право об этом знать. И лучше ей об этом услышать от самой Тесс.
Мы поужинали, стараясь не обсуждать вопросы, поднятые детективом. Мы оба ощущали, что уже достаточно вовлекли во все эти дела Грейс. Она все время держала уши востро, подбирая информацию по крупицам, складывая ее вместе и делая выводы. Обсуждение истории Синтии, мошенницы-ясновидящей, находок Эбаньолаи всего остального только прибавит Грейс беспокойства, усилит ее страх, что однажды ночью нас всех сотрет в порошок предмет, прилетевший из космоса.
Но как мы ни старались избегать этой темы, чаще всего на нее сворачивала сама Грейс.
– А где шляпа? – спросила она, проглотив ложку картофельного пюре.
– Что? – удивилась Синтия.
– Шляпа. Твоего папы. Которую тут оставили. Где она?
– Я положила ее в стенной шкаф.
– Можно мне посмотреть?
– Нет, – отрезала Синтия. – Это не игрушка.
– Я не собиралась с ней играть. Только хотела на нее посмотреть.
– Я не хочу, чтобы ты играла с ней, смотрела на нее или трогала, – рявкнула Синтия.
Грейс вновь занялась пюре.
Синтия нервничала, еле сдерживалась. Да и кто бы не нервничал, неожиданно узнав, что человек, которого она всю жизнь знала как Клейтона Биджа, вовсе им не был!
– Я думаю, – сказал я, – что нам следует сегодня навестить Тесс.
– Да, – поддержала Грейс. – Давайте навестим тетю Тесс.
Синтия как бы очнулась от сна:
– Завтра. Мне помнится, ты говорил о завтрашнем вечере.
– Я знаю. Но пожалуй, лучше навестить ее сегодня. Нам о многом нужно поговорить. Наверное, следует сообщить ей, что сказал мистер Эбаньол.
– А что он сказал? – заинтересовалась Грейс.
Мой строгий взгляд заставил ее замолчать.
– Я уже ей звонила. Оставила послание. Она скорее всего вышла из дома и потом перезвонит.
– Попробую-ка я еще разок, – предложил я и потянулся к телефону. Через полдюжины звонков включился автоответчик. Поскольку Синтия уже оставила послание, я не видел смысла повторяться.
– Говорила же тебе, – сказала Синтия.
Я взглянул на висящие на стене часы. Почти семь вечера. Какое бы дело ни выгнало Тесс из дома, скорее всего оно не задержит ее надолго.
– Почему бы нам не прокатиться, заглянуть к ней, может, к тому времени она уже вернется, или мы немного подождем, Тесс наверняка надолго не задержится. У тебя ведь есть ключ, верно?
Синтия кивнула.
– Считаешь, что до завтра нельзя подождать? – спросила она.
– Я считаю, что ей очень хочется узнать, что сказал мистер Эбаньол. К тому же у нее есть, чем с тобой поделиться.
– Что значит, со мной поделиться? – спросила Синтия. Грейс тоже воззрилась на меня, но на сей раз у нее хватило ума промолчать.
– Не знаю. Эта новая информация может вызвать у нее какие-то воспоминания, заставит вспомнить вещи, о которых она раньше не задумывалась. Понимаешь, узнав, что твой отец мог иметь другое имя, она может сказать: «Да, тогда это объясняет то-то и то-то».
– Такое впечатление, будто тебе уже известно, что она может мне сообщить.
Во рту у меня пересохло. Я встал, спустил воду из крана, чтобы она стала холодной, налил стакан, выпил, повернулся и прислонился к буфету:
– Ладно. Грейс, нам с мамой нужно остаться вдвоем.
– Я еще не доела.
– Возьми с собой тарелку и пойди посмотри телевизор.
Она вышла из кухни с кислым лицом, уверенная, что пропускает самое интересное.
Я повернулся к Синтии:
– Прежде чем получить результаты последних анализов, Тесс думала, что умирает.
Синтия замерла.
– И ты об этом знал.
– Да. Она мне рассказала, считала, что у нее осталось мало времени.
– И ты утаил это от меня?
– Пожалуйста, позволь мне все объяснить. Беситься будешь потом. – Я ощутил, что глаза Синтии стали ледяными. – Ты в то время была очень обеспокоена, и Тесс сомневалась, сможешь ли ты справиться с такими плохими новостями. И хорошо, что она тебе ничего не сказала, поскольку все обошлось. Надо прежде всего думать об этом.
Синтия промолчала.
– Но, считая, что умирает, она сообщила мне еще кое о чем. Тебе она собиралась сказать об этом в подходящее время. В тот день она торопилась, боялась не успеть.
И я рассказал Синтии. Все. Про анонимную записку, наличные деньги, неожиданно появлявшиеся в разных местах и позволившие ей доучиться. Как Тесс, подчиняясь просьбе автора записки, хранила все в тайне долгие годы.
Она слушала молча, только пару раз перебила вопросами, дала мне выговориться.
Когда я закончил, вид у нее был потрясенный.
– Я бы выпила, – сказала она фразу, которую я слышал от нее нечасто.
Я достал бутылку виски с верхней полки буфета и налил ей немного. Она выпила одним глотком, и я снова налил, на этот раз вполовину меньше. Она выпила и это и проговорила:
– Ладно, поехали, навестим Тесс.
Мы бы предпочли обойтись без Грейс, но сложно было найти няньку без предварительной договоренности. И не только это. Зная, что за домом кто-то следит, мы предпочитали не оставлять дочь без присмотра.
Поэтому велели ей взять что-нибудь увлекательное, и она схватила книгу «Космос» и DVD с фильмом Джоди Фостер «Контакт», чтобы дать нам возможность поговорить без помех.
Пока мы ехали, Грейс была необычно молчаливой. Наверное, почувствовала напряжение в машине и мудро решила не высовываться.
– Может быть, на обратном пути купим мороженого, – нарушил я тишину. – Или поищем у Тесс. У нее наверняка осталось после дня рождения.
Когда между Милфордом и Дерби мы свернули с основного шоссе и проехали немного по улице Тесс, Синтия сказала:
– Ее машина на месте.
Тесс ездила на полноприводной «субару». Говорила, что не хочет застрять в снегу, если ей понадобятся продукты. Грейс выскочила из машины и кинулась к входной двери.
– Подожди, детка, – остановил я. – Нельзя же так врываться.
Мы постучали. Через несколько секунд я постучал еще раз, погромче.
– Может, она на участке, – предположила Синтия. – Возится с землей.
Мы обошли дом. Грейс, как водится, подпрыгивая, бежала впереди. Мы еще не успели закончить обход, как она уже вернулась с сообщением:
– Ее там нет!
Разумеется, мы решили убедиться сами, но Грейс оказалась права. Тесс в садике не было, да и сумерки быстро сгущались.
Синтия постучала в дверь черного хода, ведущую прямиком в кухню Тесс.
Никто не отозвался.
– Странно, – удивилась она. Странным было и то, что в доме не горел свет, хотя уже почти стемнело.
