Он вздыхает.
— Должно быть, мы для тебя полное разочарование, Люцифер.
Он делает сильный язвительный акцент на слове «Люцифер».
— Вся эта помойка — одно большое разочарование. Может, поэтому Бог и забыл о вас. Вы пиздец, какие скучные.
Ветис прижимает нож к ожогу у меня на шее. Я стараюсь не морщиться.
— Позволь положить конец твоим страданиям, — говорит он.
— Дай мне нож, и я положу конец твоим.
Снаружи кто-то кричит: «Эй!». Ещё кто-то чертыхается. Звук бегущих ног. Множества. Снова крики. Выстрелы, и что-то сильно врезается в скорую.
Ветис поднимает голову, когда дюжина рук выволакивает его из скорой. Одна из них выкручивает ему запястье, пока оно не издаёт треск, и он роняет нож. Потом утаскивают за борт скорой, и я теряю его из виду. Мгновение спустя внутрь заходит женщина и ищет незапачканное кровью место, чтобы сесть. Находит прижатую каталкой к стене поролоновую подушку и кладёт на один из шкафчиков.
— Отлично сработало, я бы так сказала, — произносит Деймус.
— Сработало бы ещё лучше, появись ты здесь пять минут назад.
Она поднимает руки в жесте «что-поделаешь».
— Чтобы пробраться незамеченными через каньоны, потребовалось больше времени, чем мы думали.
Я сажусь и прислоняюсь спиной к стене. Кровь Гризли пропитывает мои брюки. Мне плевать.
— Я не был уверен, что ты вообще появишься.
— Но вот мы здесь, выполняя свою часть сделки.
— И я выполню свою. Единственно. Вы привели с собой доктора или медсестру?
— У нас есть доктор и медсестра. Зачем?
— Парамедик, которого они вытащили отсюда, скорее всего, немного не в себе. Кто-то должен её посмотреть. Кроме того, может кто-нибудь войти сюда и порыться в поисках обезболивающего? Мне хочется лечь в наполненный «Оксикодоном» [71] детский бассейн.
Она легонько гладит меня по плечу.
— Посмотрю, что можно сделать.
«ОКСИ» или адовского «викодина» не нашлось, но Деймус возвращается с чьей-то фляжкой, полной Царской водки. Сойдёт. Мы сидим на обочине дороги, оглядываясь на Пандемониум. Даже разваливающееся на части, это место достаточно похоже на Лос-Анджелес, чтобы вызвать у меня тоску по дому.
Склон холма, на котором мы сидим, хрустит под ногами там, где растительность сгорела. Но это место не совсем мертво. Сквозь слой пепла пробиваются кустики призрачного чертополоха, и даже несколько цветков асфодели.
— Неважно выглядишь, — замечает Деймус.
— С помощью месячного отпуска, подтяжки лица и ящика «Экстази», возможно, я добьюсь того, чтобы дерьмово себя чувствовать.
— Генерал Семиаза будет не в восторге от всего этого. Беготни с оружием по глубинке. Нападению на его солдат. И особенно то, что ты вступил со мной в сговор.
— С ним всё будет в порядке. Отправлю ему корзину фруктов.
Мы с минуту молча сидим. Дует своего рода тёплый бриз, который, если не знать, что находишься в канализации Небес, можно было бы счесть приятным.
— Расскажи, как в Аду изобретают новую церковь? У тебя закончились судоку?
— У меня было видение.
— Конечно, было. Всё, что вы, пророки, делаете, это имеете видения. И сжигаете еретиков. Для вас это как кошачья мята. Почему бы вам не брать уроки гончарного дела или японского языка?
Она хмурится.
— Ты не веришь в клятвы и откровения. Во что же ты веришь, Владыка Люцифер?
— Я верю, что мы будем мертвы намного дольше, чем живы, так что всё, что нравится, нужно делать с избытком. Я верю, что Америка потеряла душу, когда из «Мустангов» убрали биг-блок V8. Я верю, что Голливуду надо перестать делать римейки фильма «Звезда родилась».
Она смотрит на меня и медленно качает головой.
— Я должна извиниться за то, что сожгла твоё чучело. Я считала тебя нашим врагом. Теперь я вижу, что твой самый большой враг — это ты сам.
— Не ссы, Мария Магдалина. Не считая пары порезов бумагой, я в порядке.
— Конечно.
Она достаёт из-под мантии сложенный лист бумаги с ручкой и протягивает мне.
— Пока мы не ушли, я взяла на себя смелость составить соглашение. Здесь нет ничего такого, что мы не обсуждали ранее. Моя церковь получает свою Скинию и финансирование не менее, но и не более, чем старая церковь.
Я подписываю бумаги и протягиваю обратно.
— Ты не собираешься сперва прочитать их?
— Ты спасла мою задницу. Меня устраивает всё, что там есть.
Она кладёт руки мне на плечи и разворачивает меня к себе. Смотрит на опалённые доспехи и рану на шее.
— Ты сам сделал это с собой? Ты сумасшедший.
Я пожимаю плечами.
— Я должен был быть достаточно не в себе, чтобы убийцы сделали свой ход. Либо гладиус, либо пуля, а в меня стреляли достаточно для одной жизни, спасибо. Расскажи мне о своём видении.
— Нет.
— Почему нет?
— Потому что ты ни во что не веришь. Рассказать его тебе значило бы принизить его.
— Я только что подарил тебе церковь.
— Я только что спасла тебе жизнь. И мы оба сделали то, что сделали, по одной и той же причине. Нам что-то нужно было друг от друга.
— Ты ведь знаешь, что я Люцифер всего около трёх месяцев? Я не тот, кто все эти годы заставлял тебя ездить в хвосте автобуса.
Она машет одному из своих людей. Он подходит, и она протягивает ему соглашение. Тот возвращается, чтобы ждать вместе с остальными. Умная женщина. Она хочет убрать бумагу подальше от меня на случай, если я передумаю.
— Знаешь, они тебе идут. Доспехи для человека, который всегда в доспехах.
— Видения и модные советы? У тебя получается, сестра.
Она откидывается назад, будто примеряет своему ребёнку его первые штанишки взрослого мальчика.
— Я серьёзно. Тебе они идут лучше, чем другому Люциферу. Посмотри на повреждения, которые причинила металлу последняя молния Бога.
Она касается повреждённой части доспехов.
— Даже с меткой Господа на нём, Самаэль так хотел играть роль трагического короля-воина, что добавил эмблему в виде молнии.
Она гладит пустое пятно в центре нагрудника.
— Я рада, что ты его удалил.
Я касаюсь доспехов в том месте, где была её рука. Там есть крошечное углубление, откуда, должно быть, и была удалена эмблема в виде молнии. Внезапно мне захотелось вернуться во дворец.
— Думаю, пожалуй, я пойду, пока меня не хватились. Ты позаботишься о «Гранд Фанк Рейлроуд» [72] вон там?
— Ты освободишь остальных моих людей?
— Сделаю звонок сразу, как только вернусь.
— Мы доставим пленников, когда они вернутся.
Одна из её команды, высокая молчаливая женщина с клеймом в виде паука на руках и щеках, подвозит меня к мотоциклу на джипе, на котором сюда приехал Ветис. Она едва притормаживает, чтобы я смог выпрыгнуть, прежде чем рвануть обратно по дороге. Вот тебе и «Слава Сатане».
Я завожу мотоцикл и выдвигаюсь, сохраняя дозвуковую скорость. С этим гладиусом и аварией скорой я чувствую себя немного грубоватым. Деймус со своими людьми как раз собираются уезжать, когда я их догоняю. Когда я сбрасываю скорость, то ощущаю пульсирующее в воздухе напряжение. Все, у кого в руках оружие, снимают его с предохранителя. Те, кто был без него, достают его. Я жду, газуя и ожидая, что сейчас произойдёт. Деймус медленно подходит. Останавливается на расстоянии вытянутой руки, прямо и дерзко. Я достаю из кармана фляжку и протягиваю ей.
— Передай благодарность владельцу.
Она берёт фляжку, и я выжимаю сцепление, оставляя за собой палёную резину.
Я поднимаюсь по потайной лестнице из гаража прямо в библиотеку, осторожно обходя заклинания на полу. Поднимаю трубку телефона и нажимаю «НЕДОУМКИ». Трубку берёт Бримборион.
— Это я.
— Ты жив.
— Сюрприз. Отпусти шайку Деймус.
— Служба безопасности не закончила допрашивать их.
— Ты имеешь в виду «пытать»? Они закончили. Если кто-то из них чем-то недоволен, скажи, что Люцифер велел изложить это в письменном виде и затолкать самим себе в задницу.
