— Вы не имеете права спрашивать. Вы посторонний человек, вы обманом вторглись в наш дом, сунули нос в наши дела, хотя вас никто об этом не просил. Фрэнсис была прекрасной женщиной, а Милена — бессердечной дрянью, чудовищем. Она играла людьми. Она обольстила меня, поймала на крючок, втянула меня в отношения, а потом, когда они ей наскучили, бросила меня. Любить меня ей и в голову не приходило. Я был интересен ей только как возможность насолить Фрэнсис. Да, да. Я знаю, что в жизни Фрэнсис был другой мужчина. Отшивая меня, Милена объяснила, что просто мстила моей жене, которая увела у нее любовника.
Я смотрела на него и боялась, что он рухнет под грузом ярости. У него тряслись губы, я не знала, что он сделает в следующую минуту — расплачется или набросится на меня с кулаками.
— Хотите знать, кто он был такой? Я вам не скажу. Я никогда не спрашивал и не хотел знать. Так что я понятия не имею, замешан ли в этом деле ваш драгоценный супруг или нет. Никто не знает. Все мертвы.
Весь обратный путь я проделала пешком под дождем, не обращая внимание на рождественскую иллюминацию. Дома я села в гостиной и уставилась на холодный камин. Грег любил разводить в нем огонь. Специальными средствами он не пользовался, говорил, что это надувательство, вместо них он сначала поджигал скрученные клочки бумаги, потом растопку. Я не разводила огонь в камине с тех пор, как умер Грег, и уже подумывала сделать это прямо сейчас, но усилия представлялись мне непомерными.
Мысль, явившаяся ко мне неизвестно откуда, была тривиальна, но вызывала раздражение. Я попыталась отмахнуться от нее, потому что решила раз и навсегда покончить со своими неумелыми попытками провести частное расследование, но злополучная мысль липла, как паутина: почему Грег не записал в ежедневнике встречу с миссис Саттон, той пожилой дамой, с которой я познакомилась в день его похорон?
Я уверяла себя, что это совершенно не важно и несущественно. Налив себе чаю, я медленно выпила его и позвонила в офис:
— Можно Джо? — спросила я.
— К сожалению, мистера Формана сейчас нет.
— Тогда Таню.
— Соединяю.
Через несколько секунд в трубке раздался голос Тани.
— Таня, это я, Элли.
— Здравствуйте, Элли. Как ваши дела?
— Прекрасно. Таня, вы не могли бы сделать мне одолжение?
— Конечно.
— Мне нужен телефонный номер одной из клиенток Грега.
— Да-а? — с сомнением протянула она.
— Мы с ней познакомились на похоронах. Это некая миссис Саттон… Имени я не знаю. Она высоко ценила Грега, и я хотела кое-что спросить у нее.
— Хорошо… — После паузы Таня сообщила: — Ее зовут Марджори Саттон, она живет в Хартфордшире.
— Алло! — Голос был старческий, но звучал отчетливо и бодро.
— Это Марджори Саттон?
— Да. С кем я говорю?
— Я Элли Фолкнер, вдова Грега Маннинга.
— А, здравствуйте! Чем могу помочь?
— Понимаю, это звучит странно, но я тут кое-что выясняю и потому хотела задать вам несколько вопросов.
— Да?
— Вы говорили, что должны были встретиться с Грегом на следующий день после того, как он погиб.
— Верно.
— Вы точно помните? Дело в том, что в его ежедневнике нет записи об этой встрече.
— Он назначил ее накануне, видимо, незадолго до аварии. Очень настаивал, говорил, что ему обязательно надо увидеться со мной.
— Вы не знаете, по какому поводу?
— К сожалению, нет. Что-нибудь случилось?
— Нет, ничего, — ответила я. — Спасибо вам огромное.
Визит инспектора Стюарта Рэмси ко мне в мастерскую стал неприятной неожиданностью.
— Я занята, — сказала я.
— Вот и хорошо, — откликнулся он. — Продолжайте, не обращайте на меня внимания.
— Ладно. — Я снова взялась за шлифовку, а инспектор тем временем расхаживал вокруг.
Взяв с полки пластиковый флакон с распылителем, он принюхался и скорчил гримасу.
— Что это? — спросил он.
— Лак, — объяснила я.
Он поставил флакон на место и наклонился над стульями, которые я разобрала на части.
— Такое барахло в прежние времена попросту сжигали.
— Я и не рассчитывала, что вы поручите мне работу. Зачем вы пришли?
— Я на вашей стороне, миссис Фолкнер, — сообщил он. — Даже если вы другого мнения.
— Вы полицейский, — напомнила я. — Вам не полагается принимать чью-либо сторону. Ваше дело — вести расследование.
Он с сомнением оглядел мой верстак и наконец осторожно прислонился к нему.
— На самом деле я не здесь. — Он взглянул на часы. — Я закончил работу полчаса назад, а теперь еду домой.
— Хотите чаю? — спросила я. — Или чего-нибудь покрепче?
— Дома меня ждет жена, — отказался он, — с вином. Скорее всего, с охлажденным белым. Я только хотел предупредить, что дело может приобрести неприятный оборот.
— С чего вдруг вам понадобилось предупреждать меня? И что это за неприятный оборот?
— В сущности, все это чушь собачья. Вы ведь не можете быть причастны к смерти мужа, так?
Я перестала шлифовать дерево и выпрямилась.
— Ждете, что я скажу «так»?
— Хоть ваши действия и выглядят подозрительно, придраться не к чему.
— Потому что это истина, — ответила я.
— Истину к делу не пришьешь. Мы работаем с уликами. И тем не менее. Смерть вашего мужа зарегистрирована как результат несчастного случая. Это вы первая объявили во всеуслышание, что несчастного случая не было. Я думал, ваши действия можно расценить как двойной обман, тройной обман, но из этого ничего не вышло. Вы не только заявили, что понятия не имели о том, что муж вам изменяет: вы продолжали утверждать, будто все это ошибка и у него вообще не было связей на стороне. Хотя и нашли доказательство этим связям.
— Но доказательство оказалось липовым.
— Улики всегда противоречивы.
— Эта была не противоречива, — поправила я, — а невозможна.
— Вы не ссорились с мужем в день его смерти?
— Нет.
Рэмси выпрямился, прошелся по мастерской и выглянул в окно.
— На строительство такого сарая надо получать разрешение? — спросил он.
— Нет. А это относится к делу?
— Просто я подумываю поставить у себя в саду такой же, — объяснил инспектор. — Чтобы было куда сбежать из дома. Вернемся к нашему разговору: обратите внимание, все эти вопросы я задаю вам в частном порядке, а не в ходе официального допроса.
— И что из этого следует?
— Мы побеседовали с разными людьми. — Он вынул из кармана блокнот. — В том числе с коллегами вашего мужа. К примеру, с мистером Келли, который в тот день был в офисе — обновлял программное обеспечение. Он сказал, что в тот день, когда погиб ваш муж, он слышал, как тот ссорился с кем-то по телефону. Мистер Келли полагает, что с вами. А может, и нет…
— Он прав. Это была я.
— Вы же сказали, что ссор между вами не было.
— Это была несущественная ссора.
— По какому поводу?
— Из-за какой-то ерунды. — Рэмси не ответил, явно ожидая продолжения. — По поводу задержек Грега в офисе.
— Даже так?
— Причины всех наших ссор и споров были пустяковыми… Кстати, у меня сохранилась эсэмэска, которую Грег прислал мне вскоре после этого.
Я вынула мобильник и нашла среди сообщений то, удалить которое у меня не поднялась рука. Я показала телефон Рэмси. Он суетливо вынул из внутреннего кармана очки для чтения и надел их.
— «Прости прости прости. Я идиот». Столько извинений. Вы не против, если я его заберу? Потом верну.
— Зачем он вам?
Рэмси положил телефон в карман.
— Циник отметил бы, что ваш муж не объясняет, за что именно он извиняется. Может, за измены.
— Он не изменял мне.
— Уверен, что вы правы.
— Ваше вино согреется.
— Я не циник. Я на вашей стороне. Вы сделали все возможное, чтобы вам инкриминировали преступление, но этого оказалось недостаточно. Эта авария, в которой погибли ваш муж и Милена Ливингстоун… провернуть ее в одиночку вы бы не сумели. Но к кому вы могли бы обратиться за помощью? Я беседовал с мужем Милены. Он не из тех, кто подстраивает убийства. Таким, как он, свойственна терпимость. И потом, как вы могли подстроить аварию таким образом, чтобы она выглядела как несчастный случай? Испортить тормоза, как показывают в кино?
— Как можно испортить тормоза? — спросила я. — И потом, что бы это дало здесь, в Лондоне? Даже при отказе тормозов люди, которые тащатся со скоростью тридцать-сорок миль в час, вряд ли погибнут. Конечно, это не исключено, но способ слишком уж ненадежный.
— Логично, — кивнул Рэмси. — А как бы поступили вы?
Я нарушила данное себе обещание и в очередной раз задумалась о том, что уже прокручивала в голове сотни раз.
— Они оба были бы уже мертвы. Следовало бы увезти их в какое-нибудь безлюдное место…
