Он повернулся к Бобу и Хью и произнес:
– Если нет иных предложений, проходит мое: осмотреться, а потом решать.
Вдруг наметится какой-то выход… Утром я схожу, взгляну.
Арада тоже поднялся.
– Сходите? Куда?
– В поселок или к вилле. На разведку. Он направился к скале мимо Мэри-Энн, присевшей у входа в грот. Она подняла голову. Лицо ее казалось маленьким, постаревшим и осунувшимся, рыжие слипшиеся пряди падали на грудь, кожа была не белой, а в серых разводах и полосах от болотной грязи. Совсем другая Мэри-Энн… Измученная, жалкая… Так не похожая на рыжую ведьму из “Старого Пью” и на девчонку, любившую его на пляже… Что-то кольнуло у Каргина под сердцем, он наклонился и тихо произнес:
– Помнишь, где родник? Иди, вымойся, станет легче. Жизнь не кончилась, бэби. Будет, что вспомнить в твоем гнездышке на Мэдисон-авеню.
– Выпить бы…– прошептала она. – Ковбои веселятся, а девушкам страшно…
– Страшно, но интересно. Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые.
Он быстро взошел на скалу, к огромной плите, напоминавшей жертвенник. Отсюда открывался вид на обе бухты, на кратер и внешний склон вулкана, разрушенный поселок с руинами домов среди обугленных деревьев, на мол, маяк и чудом уцелевшую яхту – она покачивалась на мелкой волне, и на ее реях и мачтах еще полоскались праздничные флаги. Поселок лежал километрах в шести к северо-западу, вилла – на том же расстоянии, но строго на север. Впрочем, сам дворец Каргин не видел – его закрывали скалы, деревья и дымящаяся обгорелая коробка на месте служебного флигеля.
Том сунул ему бинокль.
– Не пожелаешь ли взглянуть, Керк-сан? Что-то они делают… Что-то странное…
Бинокль был мощным – двор между флигелем и конюшней будто прыгнул навстречу Каргину. Там суетились крохотные фигурки, копались в развалинах что-то разыскивали, тащили во двор и складывали, но не беспорядочной кучей, а в ряд, тянувшийся перед фасадом здания. Вдоль этой длинной шеренги двигалась долговязая фигура в черном, наклонялась и приседала, будто исполняя старинный менуэт в плавном неторопливом ритме. Ее движения почти завораживали.
Волосы на затылке шевельнулись под теплым дыханием Тэрумото.
– Чем они занимаются, Керк-сан?
– Вытаскивают из-под развалин трупы.
– Чтобы похоронить? Каргин хмыкнул.
– Нет, дружище, это не похоронная команда.! Вытаскивают для опознания, пересчитывают…– Опустив бинокль, он погладил рубец под левым глазом и пробормотал:
– Неважнецкие наши дела… Влипли по полной программе!
Том вопросительно уставился на него.
– Ищут, – пояснил Каргин. – А кого они могут искать? Конечно, не тебя и не меня… Мы – люди маленькие и никому не известные. Я думаю, для них даже Арада не представляет интерес.
– Значит, Паркер-сан?
– Значит, он. Заметная личность, наследник, президент… Получается, что заказали не только старого Халлорана. Ну, что будем делать, Томо? У них, – Каргин бросил взгляд в сторону виллы, – полный взвод, сорок или пятьдесят “стволов”, два “помела”, пулеметы. Нас – трое. Может быть, четверо, считая с Тейтом… И с нами девушка. Кратер же невелик, и сколько не бегай туда-сюда, когда-нибудь попадешься. Кроме того, мы почти безоружны. С нашими “пушками” против “Грифов” и “тарахтелок” не повоюешь. – Он хлопнул по кобуре и мрачно промолвил:
– Такая вот получается диспозиция! Что остается?
Глаза Тэрумото блеснули.
– Керк-сан думает, что надо бежать? Захватить катер или яхту и уйти в море?
– Догонят и расстреляют. На судне мы будем как мыши в мышеловке.
– Есть еще вертолеты…– Том в задумчивости теребил губу. – Не их, а наши, те, что в ангарах рядом с электростанцией… Пять вертолетов. Три двухместных, патрульных, и два больших, пассажирских. Если до них добраться…
– На патрульных нам не улететь, только на пассажирском. До Перу – тысяча миль, до Галапагосов – восемьсот… Далековато… Но есть и другие проблемы. Ты, к примеру, управишься с “вертушкой”?
– Нет. А ты, Керк-сан?
– Немного обучен. Не так, как настоящий пилот, но до материка дотяну.
Жаль! – Каргин покачал головой. – Жаль, но это вариант опасный. “Грифы” – боевые машины, маневренные, быстроходные. Чтоб не догнали, нужна фора в три часа, даже в четыре. В противном случае…– он полоснул ладонью по горлу.
– Как они нас найдут? Если взлететь ночью, пока темно?
– Найдут! У них такая штучка есть, радар называется. А еще – ракеты с системой самонаведения. Дальность – пятнадцать километров. Понимаешь, я…
Каргин смолк, чуть не проговорившись, что сам спланировал эту операцию и о “Грифах” ему все доподлинно известно. Об их тактических данных, скорости, вооружении… Он вдруг почувствовал злость, то ли на Тома, то ли на себя самого, и, чтобы скрыть замешательство, приложил к глазам бинокль. Темные фигурки перед обгоревшим флигелем исчезли, остался только длинный ряд покойников, которых он смог пересчитать. Тридцать два человека… Двенадцать женщин, двадцать мужчин… Хорошо хоть, детишек нет…
Тэрумото кашлянул за его спиной.
– Керк-сан…
– Да?
– Будем драться? Нет, я так спросил… не так и не о том… На мне – долг перед семьей хозяина, гири и гиму, и я буду драться. А будешь ли драться ты? Патрик-сан мертв, и ты ничем не связан… и в одиночку ты сильнее всех. Я ведь помню, как ты провел нас через джунгли! Один ты мог идти вдвое быстрее… мог спрятаться и переждать, мог выжить… Прости мои сомнения, Керк-сан, но я думаю, что мы для тебя – обуза.
Каргин повернулся и оглядел японца с ног до головы.
– Про джунгли помнишь? А про болото у свалки?! Что я тебе там сказал?
Тогда, когда мы бежали в лес?
– Что наша работа не закончена, – пробормотал! Том.
– Вот тебе и ответ.
С верхней дворцовой террасы неторопливо взмыли вертолеты, покружили над парком и потянулись в сторону кратера. “Пора вниз”, – решил Каргин. Позиция на вершине утеса имела свои преимущества, но у пещеры были свои – те же самые, что у мышиной норки.
Кивнув японцу, он начал быстро спускаться, пробираясь среди темных, покрытых трещинами базальтовых глыб. На середине склона, приостановившись, спросил:
– Что такое гири и гиму? Гири похоже на харакири… Ты меня, Томо-сан, не пугай! Я тебе в таких делах не помощник – головы рубить не стану и не позволю живот вспороть.
Том усмехнулся.
– Пусть Керк-сан не тревожится – к этой национальной традиции я не склонен. Но я получил японское воспитание, а суть его – верность долгу. Гири и есть чувство долга, а гиму – обязанность, которую нужно исполнить. Человек чести помнит о собственных гири и гиму.
– Вот это уже понятней, – проворчал Каргин, ускорив шаг и направляясь к пещере.
Он загнал в нее своих подопечных вовремя, когда “Грифы” начали утюжить лесную полосу у скал, то и дело огрызаясь короткими пулеметными очередями. Они двигались зигзагом, от северной стены кратера до южной, потом обратно, и Каргин прикинул, что эта первая рекогносцировка будет завершена часа за три. Как раз к темноте. Было ясно, что операцией руководит умелый командир, такой, у которого все разложено по полочкам: сперва ревизия трупов, затем поиск недостающих лиц. И пилоты его оказались парнями толковыми: над скалами зависали, над лесом шли помедленней, а над болотами – побыстрей. Болота, лужи и водоемы, примерно треть территории кратера, лежали в северной части, просматривались хорошо, и человек неопытный там спрятаться не мог.
Спустились сумерки. Из пещер, пещерок и трещин серыми хлопьями взлетели нетопыри, повергнув в ужас Мэри-Энн; похожие на динозавров скалы будто сомкнулись за спиной, отгородив беглецов от моря и ветра; над краем восточных утесов поднялся бледный лунный диск, взглянул на заваленный трупами остров, поморщился и спрятался за облаками.
"Грифы” исчезли, стрекот моторов смолк. Каргин велел раздать еду и по глотку спиртного, назначил в ночной караул Криса и Стила Тейта и минут двадцать скандалил с Бобби, пока тот не сдался и не швырнул повару свой “магнум”. После чего лег спать, наказав, чтоб разбудили на рассвете.
Сон ему приснился мерзкий: все та же яма в афганских горах, только на этот раз закапывали его самого, и поверх стояли не моджахеды в приплюснутых шапках, а черные фигуры с черными, скрывавшими лица масками. Он видел только их глаза и рты; глаза были серо-зелеными, с колючими, как острия штыков, зрачками, а рты – будто прорубленными ударом топора. Они глядели на Каргина, который стонал и ворочался в яме, и усмехались.
Тейт поднял его на заре и сообщил печальную новость – ночью Мэри-Энн подобралась к бутылке с бренди. Отнять ее повар не решился, и теперь молодая хозяйка спала глубоким сном, а запас спиртного был почти ополовинен. Чертыхнувшись, Каргин велел, чтобы бутыль припрятали получше, взял бинокль и пару сухарей и полез на скалу – понаблюдать за обстановкой и привести в порядок мысли.
