Старого Света. Как и то, что она проделала такой путь, чтобы погостить меньше двух суток, экая сумасбродка! Мне было не до смеха. Я-то знала, что в старушке нет ничего забавного. Ей нужно было сообщить мне ужасную новость. Ничего смешного.
Я встала и откланялась. Мама попыталась меня остановить.
– А я клубничный кекс испекла, твой любимый…
– Может, на завтрак съем, – пробормотала я.
Я направилась в свою комнату, но тут в дверь позвонили. Поскольку я находилась к ней ближе всех, открывать пришлось мне. А там – Эдди. На нем лица не было от волнения.
– Как ты себя чувствуешь? Приболела? Я звоню, звоню…
– Да. Мне что-то нехорошо. – Я встала в дверях, намекая, что заходить не стоит. Но он не понял и протиснулся в прихожую.
– Тебе стало лучше? Выглядишь нормально.
– Спасибо за комплимент.
Я не ожидала, что это прозвучит так враждебно. Просто не хотела его сейчас видеть. Боялась сболтнуть лишнего. Если я расскажу ему, кто я такая на самом деле, он сбежит в диком ужасе. Ну, или подумает, что я спятила.
Он взял меня за руку.
– Эмми, нам нужно поговорить. Мы можем куда-нибудь пойти?
– Кто там? – окликнула мама из кухни.
– Это Эдди! – крикнула я в ответ. – Принес домашку!
– А, Эдди, здравствуй. Ты обязан с нами поужинать. У нас макароны с ветчиной.
– Спасибо, миссис Тайлер, я уже поел! – Приблизив свое лицо к моему, он прошептал: – Мне нужна твоя помощь. Нам надо поговорить.
Я отвела его в свою спальню и закрыла дверь. Я знала, что Софи сюда не сунется. Небось думает, что мы с Эдди тут, кхм, балуемся.
Я указала ему на стул, а сама уселась на край постели, которую так и не удосужилась застелить. Он нервно оглядел комнату.
– Не знал, что у вас с сестрой одна комната на двоих.
– Естественно, – рыкнула я. – Ты ведь никогда здесь не был.
Его это почему-то насмешило. Наверное, от нервов. Мне стало стыдно, что я на него срываюсь. Нужно вести себя нормально.
Я вздохнула, осознав, что «нормально» осталось для меня в прошлом.
– В чем дело? – спросила я. – Я что-то пропустила в школе?
Он пожал плечами.
– Кого волнует школа? Эмми, у меня одно на уме – портфель с деньгами. Это все, о чем я могу думать.
«Мне больше нет никакого дела до денег! – Вот что мне хотелось ему сказать. – Я зверь, Эдди. И убийца вдобавок. И даже сотня портфелей, набитых деньгами, никак этого не изменят».
Но я этого не произнесла вслух. Так и глазела на него через всю комнату, ожидая, что он скажет дальше.
– Я спрятал портфель у себя в комнате, – проговорил Эдди, понизив голос. Он не сводил глаз с двери спальни. – Но не уверен, что они там в безопасности.
Я прищурилась.
– Думаешь, кто-то может их стащить?
Он покачал головой.
– Нет. Но мама помешана на уборке. Она по пять раз на неделе выдраивает все комнаты, включая мою. И она вполне может наткнуться на портфель. И тогда у Лу появится ко мне миллион вопросов. И он вернет деньги. Он-то станет героем, его обратно на службу примут. А мы… мы останемся у разбитого корыта.
– Может, оно и к лучшему. – Откинув волосы, я встала. У меня было такое чувство, будто все тело завязалось в узел. Я принялась расхаживать перед Эдди туда-сюда. – В смысле, покончить со всем этим. Например, отдать типу, который их украл. Или сдать в полицию.
– Черта с два! – вскричал Эдди. – Я одержим, Эмми. Ни о чем больше не могу думать. Я не хочу их никому отдавать. Почему хотя бы не попытаться их оставить? После всех усилий расстаться с деньгами! А с ними наша жизнь изменится. У нас у всех.
Я остановилась.
– Ну и что ты предлагаешь? У тебя есть план?
Эдди кивнул.
– Я хочу закопать их в той же могиле на кладбище домашних животных.
У меня вырвался изумленный возглас.
– Да ладно, ты спятил?
– Никому в голову не придет туда возвращаться. Никто не подумает искать их там. – Он вскочил. – Согласен, звучит безумно. Но еще это очень умно. – Он взял меня за плечи. – Поможешь, ладно? Поехали со мной. Я хочу сделать это сегодня же.
Я колебалась.
– Нет, Эдди, я…
Я никак не могла придумать отговорку. Меня так и подмывало сказать: «Извини, Эдди, но я больше носу из дома не покажу. Не могу объяснить, но я больше никогда не выйду на улицу».
Вот такая неразбериха была в голове. Так мне было страшно.
Но я увидела на его лице отчаяние. Он нуждался во мне. Ему требовалась помощь.
– Ну ладно, пойдем. – Я сдалась.
– Мы быстренько, обещаю, – заверил Эдди. – Знаю, ты неважно себя чувствуешь. Я зайду в офис Мака и отключу камеру, мы закопаем портфель – и обратно. Это займет меньше получаса, Эмми. Обещаю.
– Ну ладно. – Я вздохнула. – Сейчас отпрошусь у родителей, и поедем.
Я сказала маме с папой, что мы съездим к Келли. Мы вышли в теплую влажную ночь. Вечером прошел дождь, и в воздухе до сих пор было свежо, а лужайки блестели в свете месяца.
По дороге на кладбище мы мало разговаривали. Эдди стал рассказывать о Лу и о том, как он бесится из-за того, что слушание о его возвращении в полицию откладывается.
– Дома полный капец. Мы с мамой ходим вокруг бедняги на цыпочках.
– Сочувствую, – пробормотала я, слушая его вполуха. Перед глазами стояла тетушка Марта, сидящая на постели и шепчущая: «Ты волколак».
– А Лу прям зверь, натурально, – продолжал Эдди. – Пригрозил посадить меня под домашний арест за то, что у меня шнурок развязался. Представляешь?
Я выдавила смешок.
– Н-да, дурдом, конечно.
– Совсем озверел, – заключил он. – На себя непохож. Мы с мамой ждем не дождемся, когда уже он на работу выйдет.
Возле средней школы нам пришлось притормозить: со стоянки выезжал поток машин – только что закончился какой-то школьный карнавал. Ребятишки шли рядом с родителями, помахивая воздушными шариками и большими мягкими игрушками.
Я вздохнула. Эх, вернуться бы сейчас в детство… в нормальную жизнь, где самой большой заботой был вопрос, стоит ли прокалывать уши.
Я прильнула к Эдди, крепко взяв его за руку и прижавшись щекой к его плечу. Смотрела на проносившиеся мимо уличные фонари, пока они не слились в сплошное желтое пятно. Старалась не думать о набитом деньгами портфеле в багажнике. Суждено ли нам когда-нибудь разделить их? Принесут ли они нам счастье?
Заднее окно озарили фары. Салон наполнился светом.
Отпустив Эдди,
