— Батюшки! Ты только посмотри на Бекки О'Кифи! Надеюсь, у меня не такая здоровая задница? Ну-ка, скажи мне.
— Раза в два меньше.
— Да ну тебя, врушка ты паршивая!
Я вдруг замерла:
— О Боже, нет!..
На стене позади накрытого стола были развешаны фотографии, увеличенные до плакатных размеров. Джесси в своей коляске с интересом разглядывал их, качая головой.
— Держите меня крепче! Теперь я видел все, — сказал он.
На фото красовалась я посреди футбольного поля в самодельной горностаевой мантии и сбившейся набекрень «бриллиантовой» короне. Я цеплялась за локоть моего кавалера Томми Чанга и вид имела весьма ошарашенный.
Джесси усмехнулся:
— Эван Делани, королева футбольного матча.
— Дай-ка я сначала выпью, прежде чем вы начнете склонять по пням, по кочкам мою персону, — сказала я.
— Ну надо же, ты мне никогда не говорила. Все это время я думал, что ты была девчонкой-сорванцом, разбойницей, пофигисткой…
Эбби закивала:
— Да, рокершей, выдумщицей-писакой, гладиатором в юбке…
— Ему помощь не нужна, он и так все знает, — заметила я.
— А расскажите про какие-нибудь ваши тайные делишки, — предложил Джесси. — Неужели в Чайна-Лейк все как один вели двойную жизнь?
— Да. Как и ты. — Я браво вскинула кулак: — Борись за правду! Свободная Канада!
Он снова перевел взгляд на фото:
— А кто это там на заднем плане?
— Валери Скиннер.
— Твой смертельный враг? — Он подался вперед, всматриваясь в фото. — А почему у нее такой помятый вид?
— Она воевала со мной за корону.
— Да уж, на ротвейлера похожа. Неужели и впрямь так завидовала?
— Хо-о! Еще как! Вцепилась мертвой хваткой. — Эбби откусила дольку ананаса и посмотрела на плакаты: — Жаль, они не повесили здесь ту фотку, где ты отбираешь у нее корону.
Джесси с интересом посмотрел на меня.
— Отняла ее силой, — пояснила я.
— Ты хорошо ей тогда накостыляла. Это надо было видеть! — сказала Эбби.
Я обвела взглядом толпу.
— Да не волнуйся. Последний раз она появилась на выпускном. Так что ты в безопасности. — Эбби помахала через стол дородной даме: — Привет, Бекки! — И, понизив голос, прибавила: — Нет, ты посмотри, она все еще лепит эти домотканые кофточки!
На Бекки О'Кифи и впрямь был розовый свитерок, разукрашенный аляповатыми помпончиками и блестками. Эбби пошла к ней обниматься.
Джесси откинулся на спинку коляски и кивнул на фото:
— Значит, ты обставила эту Валери?!
— К твоему сведению, из меня вышла просто шикарная королева матча.
Он рассмеялся:
— Бог ты мой! Да тебе нравилось быть королевой! То есть ты не насмехалась над школьными устоями, а, наоборот, участвовала во всех мероприятиях?
— Да, я наслаждалась моментом величия и славы. — Я потерла пальцем переносицу. — Только не вздумай обсуждать мою прическу. Если будешь сравнивать меня с Джоном Бон Джови, я тебе надаю по заднице.
— Нет, с ним сравнивать я бы не рискнул. — Он на мгновение задумался. — Скорее, с «Твистед систер».
Я подошла к стойке бара и попросила шардоннэ. Джесси присоединился ко мне, заказал чай со льдом и, постукивая пальцем по колену, выжидательно воззрился на меня.
— А Томми Чанг оказался совсем не таким, как ты его описывала.
— Давай не будем об этом, Джесси.
— Нет, я просто представил себе одну забавную картину — Брюс Ли сходится с Клинтом Иствудом. Только вот…
— Томми не был таким коротышкой.
Он ответил мне ослепительной улыбкой, способной довести до исступления.
— По-моему, это мило. Фродо завоевывает руку королевы.
Я получила свое шардоннэ.
— Послушай, неужели тебе в твоем Манитобе не над кем было поиздеваться?
— Почему, было над кем. Хватало с лихвой.
Я залпом осушила полбокала.
К стойке бара подошла женщина.
— Эван?..
Я поставила свой бокал и пожала ей руку.
— Здравствуйте, мисс Шепард.
— Шепард-Кантуэлл.
Ей было сорок с хвостиком, и ее хоть сейчас можно было отправлять в Вудсток. Ее платье могло сойти за экспонат из Гугенхайма — сплошь газетные заголовки вперемешку с клочками искусственного меха и стеклянными шариками-глазками. Она одарила Джесси ослепительно-снисходительной улыбкой.
— Жаль, что мы не были знакомы, когда вы учились здесь по обмену.
В тоне Джесси прозвучали язвительные нотки.
— Ничего страшного. Зато теперь я гораздо лучше говорю по-английски.
— Вы вообще, кажется, герой. Это ж надо приехать из такой дали! — Шепард-Кантуэлл повернулась ко мне: — Я слышала, вы все еще пишете. Ну что ж, прекрасно. Это замечательно, что вы нашли выход своему воображению.
— Благодарю, — сухо ответила я, про себя обозвав ее дурой.
— А как ваши родители?
— Родители в порядке. Развелись.
— Ай-ай-ай, какая жалость! — тряхнула она волосами. — Ваш папа всегда был такой импозантный мужчина! Даже когда приходил поругать нас, учителей, мы не могли им не восхищаться. Передайте ему от меня привет, ладно?
И Шепард-Кантуэлл величественно поплыла прочь. Я залпом опрокинула остатки вина. Нет, ну надо же, я, видите ли, нашла выход своему воображению! Вот курица!
— Дай-ка попробую угадать, — сказал Джесси. — Преподавательница по изобразительному искусству?
— Она самая. Это на ее уроке Валери сперла мой дневник.
В Чайна-Лейк всяк развлекался как мог — одни упирали на спорт, другие собирались в гаражах поиграть в доморощенной рок-группе, третьи «бухали» в подворотне, чтобы скоротать время. Моим увлечением были литературные записи. Любимым занятием Валери была месть.
В школьные годы я заносила в личный дневник не только собственные стишки, но и каждый потаенный порыв своей половозрелой души, и вот однажды, когда мисс Шепард вышла из класса, Валери вытащила дневник у меня из ранца.
Этот факт она отрицала громогласно и настойчиво, а во время обеденного перерыва зачитывала вслух в девчачьем туалете куски из моего дневника, в том числе и те места, где я фантазировала по поводу Томми Чанга и Киану Ривза и отзывалась о самой Валери как о вульгарной слащавой вертихвостке.
— Мисс Шепард спросила тогда у студента, проходившего практику в нашем классе, был ли он свидетелем такого поступка и готов ли подтвердить. Я, как сейчас, вижу этого прыщавого щуплого юнца и помню, как он бормотал что-то невнятное, утверждая, будто я поторопилась с выводами.
— И мисс Шепард решила, что у тебя разыгралось воображение?
Мисс Шепард никогда не зрила в корень и видела только то, что находилось на поверхности. Она всегда руководствовалась первым впечатлением, а свое первое впечатление обо мне составила в первые две недели моего пребывания в этой школе, а точнее, в тот день, когда наш класс выбрался на прогулку в каньон Изменника.
— Она обвинила меня в том, что я якобы разжигаю в классе вражду.
— Ага, значит, в довершение ко всему ты была и нарушительницей спокойствия? Интересно, что еще имеется у тебя на счету в твоем туманном прошлом? Жертвоприношения животных?
— А ты правда хочешь знать?
В тот день я вышла из душного школьного автобуса на палящее солнце, низко надвинув на лоб бейсболку. Нас увезли за пятьдесят миль от города на дальнюю окраину военного полигона изучать доисторическую наскальную живопись в каньоне.
Мисс Шепард поманила нас к себе:
— Давайте-ка все сюда. И возьмите свои альбомы.
Прикрывая рукой глаза, я шла, опустив голову. Солнечные очки остались в школьном рюкзаке.
Каньон тянулся на многие мили, черные скалы там и сям пестрели малиново-желтыми проплешинами лишайника. Первобытные рисунки украшали скалистые стены как граффити. Змеи. Олень. Горный баран. Причудливые фигурки людей с перекошенными лицами зловеще взирали на нас с высоты шестидесяти футов. От нестерпимого зноя дрожал воздух.
Мисс Шепард, ступая по шуршащему песку, манила нас за собой.
— Представьте себе молодых охотников, притаившихся за камнями. И шамана, высекающего на скале эти рисунки во славу удачной охоты.
Я уставилась на фигуру рогатого человека, чьи ноги скорее напоминали когти. В этот момент кто-то прошел мимо, больно задев меня по плечу. Противный ехидный голосок прожужжал над ухом:
— Сопли красные подотри!
Рука моя мгновенно метнулась к верхней губе. Валери злобно усмехнулась и отошла в сторонку.
Мисс Шепард нахмурилась. Я нащупала в кармане пачку бумажных платков, но оказалось, что с носом у меня все в порядке, никакой крови. По рукам пробежал холодок. Валери снова задела меня за живое.
Мисс Шепард повернулась к нам, взметнув старомодной крестьянской юбкой, ее похожие на канделябры серьги плясали, играя на солнце.
— Такими рисунками шаманы вселяли боевой дух в сердца охотников. Посмотрите на эти изображения и попытайтесь представить себе, как это было.
