— Хоти молча. И дай поспать, — отозвался недовольный мужской голос, что явно принадлежал молодому человеку, которого я даже не видела.
— Как ты можешь так спокойно воспринимать всё это?! — снова завопила я, чувствуя, что паника накрывает меня с головой, пытаясь утопить, потому что время шло, а ничего вокруг не менялось, говоря о том, что я в беде!
В ОЧЕНЬ большой беде!
Запертая в каком-то огромном помещении, которое, судя по промозглому ощущению, полумраку и запаху сырости, было явно подвальным, я отчаянно продолжала верить, что скоро всё это закончится.
Потому что вера— это всё, что у меня осталось.
Ни документов, ни телефона, ни попытки поговорить хоть с кем-нибудь, чтобы можно было сделать один облегченный вздох и ждать утра.
Я не знала, где я и кто эти люди, голоса которых слышала.
Я не понимала, для чего меня привезли сюда и кто это сделал.
— Заткнись, я тебе говорю!
— Сам утихни, — буркнул второй мужской голос, отчего я нервно оглянулась, пытаясь увидеть в темноте хоть что-нибудь, кроме других таких же решеток на противоположной стороне и по обе стороны слева и справа. — Еще не понял, что все новенькие орут первое время? Сломается — сама замолкнет.
Я тяжело сглотнула, понимая, что речь шла обо мне.
И что мою и без того хрупкую веру пытаются задушить, делая это так спокойно и изящно.
— Где мы?.. — обратилась я ко второму голосу, что говорил так, будто ничего страшного не происходило, и, кажется, обладал в этом страшном месте какой-то силой, судя по тому, что первый мужской голос затих.
В темноте раздалась сухая усмешка.
— Похоже на пятизвездочный отель?
— Нет. Я вижу, что это подвал.
— Тебя интересует точный адрес? — всё так же спокойно прозвучал голос из темноты. — Я его не знаю. Не знает никто из тех, кто внизу.
Шикарно.
— И много нас таких? — еще тише выдавила я, оседая на пол, словно этот голос высасывал из меня всю энергию и душил последнюю надежду на спасение или хотя бы попытку понять, где я оказалась так неожиданно для самой себя.
— Восемь. По количеству патронов.
Я оглянулась в темноту и увидела на противоположной стороне очертания плеча со множеством татуировок, понимая, как руки вдруг стали холодными и онемевшими, когда выдохнула:
— Каких патронов?..
— Расслабься, куколка! — хмыкнул неугомонный первый голос из темноты. — Утром твоей родне скажут, что твоя попытка самоубийства удалась, и выплатят им неплохую страховку. А ты останешься здесь до тех пор, пока пуля тебя не найдет.
В моей голове словно взорвалась ядерная бомба, когда я закричала, подскакивая и кидаясь на клетку, даже если понимала, что совершенно ничего не смогу с ней сделать:
— Я не имею никакого отношения к самоубийству! Я всего лишь спасла девушку с моста!
— Умолкни, если не хочешь, чтобы здесь появился Варг! — злобно рявкнул мужчина, видимо, тоже устав от моих криков.
Варг.
Это был контрольный выстрел в голову.
Теперь у меня не было надежды.
Не было веры в то, что завтрашний день начнется как обычно.
Не было сил даже на то, чтобы просто свернуться в клубочек и горько рыдать, оплакивая свою судьбу.
Я никогда не видела этого человека, но знала о нем то, что заставляло сердце леденеть.
Он убил двоих людей, отрубив им головы. Топором.
За это его прозвали викингом.
Он был негласным главой выходцев из северных стран, которых в Ванкувере было не так уж и много.
Их называли нордами, но только крепких татуированных парней со светлыми волосами именовали викингами — они были приближенными Варга.
Казалось, что в самом Ванкувере уже просто не осталось коренных жителей.
Город был большой, но настолько мультикультурный, что порой походил на пестрый базар.
Люди ехали сюда из разных уголков земли в надежде на лучшую жизнь.
Подобно моей семье, которой удалось эмигрировать из России в лихие девяностые в поисках более спокойной и стабильной обстановки вокруг.
Мне было всего два, когда всё вокруг изменилось, а бабушка и дедушка остались так далеко, что я еще не понимала.
Отчасти было проще в том, что родители знали, куда ехали — в так называемый русский квартал, где проживали выходцы из бывшего Советского Союза и новой России.
Здесь говорили на русском.
Были русские магазины, салоны, даже небольшая церковь.
Подобно русским, свои кварталы образовывали и выходцы из других государств: Индии, стран Азии, восточных стран, которых отчего-то называли арабами, хотя чаще всего эти люди не имели отношения к Арабским Эмиратам.
Каждый пытался создать свой уголок далекой малой родины, которую пришлось оставить по той или иной причине.
Каждый не мог перечеркнуть привычный уклад жизни, когда именно в устоях и вере искали стабильность даже на чужбине.
В школе, которую окончила я и где сейчас учились моя младшая сестра и брат, дети не обращали внимания на религиозную принадлежность и привыкли помогать друг другу, изучая язык, который сначала для всех был чужой.
Но возникали и конфликты…
Именно поэтому у каждой из национальных групп были те, кто становился негласной верхушкой, которую боялись и отчасти, наверное, боготворили за то, что они хранили покой.
Все знали их по именам или прозвищам, но старались молчать о том, что, по сути, такие люди становились не кем иным, как бандитами, хоть и выполняли некоторые функции Робин Гудов для соотечественников.
Группа нордов жила довольно обособленно, занимая несколько кварталов у самого порта, потому что по сравнению с индусами и китайцами их было не так много. Но жуткие истории об этих викингах потрясали даже вдалеке от них, когда искренне думалось, что это благо — жить как можно дальше от них!
К ним старались не лезть без надобности, даже если папа часто любил повторять, что мы братские народы и потому норды никогда не обидят русских.
Именно викинги были хозяевами рыбных магазинов и пары неплохих ресторанов, где кормили национальной кухней. И только у них можно было приобрести икру. Любую.
Моя младшая сестра в буквальном смысле пускала слюни по этим огромным мощным парням со множеством татуировок, бородами и длинными светлыми волосами, которые чаще всего они собирали в хвосты.
— Вот подрасту, обзаведусь грудью и обязательно поеду в их ресторан соблазнять этих великанов! — крутилась сестра у зеркала, собираясь в школу.
— Еще чего не хватало! — только закатывала глаза я, мысленно содрогаясь при одном упоминании о них.
Говорили, что у викингов крутились бешеные деньги, за счет которых они содержали своих граждан, но вот о том, откуда именно они появлялись, ходили жуткие слухи.
Вплоть до того, что говорили, будто они торговали органами…
К счастью, на нашей территории они почти не появлялись, а потому особо не о чем было переживать!
***
Я проснулась от грохота открывающихся засовов, продрогшая и скованная, не сразу понимая, где я и почему вокруг так темно.
Мозг словно окоченел от холода и промозглости этого помещения, выдавая информацию кусками и обрывками фраз, но даже этого было достаточно, чтобы я подскочила, кинувшись к решетке, которая была по-прежнему закрыта.
Меня держали как животное.
Нас всех.
То, что здесь явно больше трех людей, я успела разглядеть, когда где-то открылась дверь, впуская яркий неоновый свет и четверых крупных мужчин, которые двигались быстро и слаженно.
— Берем пятого и восьмого, — прозвучал низкий мужской голос, и, судя по звукам, кто-то стал открывать железные замки.
Захлопали тяжелые двери, а я всматривалась в этот полумрак до ломоты в глазах, понимая, что едва могу держаться на ногах, но крикнула:
— Эй! Я хочу поговорить с главным! Вы слышите меня?!
Никто не отвечал.
Все просто продолжали заниматься своими мерзкими темными делами, вводя меня в еще больший ужас.
Господи, сколько времени я уже здесь?
