— Да уж, это очевидно.
— Значит, вы оба не удовлетворены объяснением того, что роза является гербом Лютера? — уточнила Штефани.
— Слабая связь между ними, может быть, и существует, — ответил Питер. — Но Лютер родился намного позже, спустя двести или триста лет после того, как пещера была расписана. Я не отрицаю того, что герб Лютера берет свое начало именно в нашей пещере. Правда, я совершенно не понимаю, как это может помочь нам в дальнейших поисках. Пещеру он наверняка не создавал, да и роковые архивы Лютера мы там вряд ли найдем…
— Разве что, — перебила его Штефани, — он выяснил, как можно пройти через этот проход.
Исследователи с удивлением посмотрели на нее, а она, как ни в чем не бываю, продолжала:
— Разве не вы сказали, что Лютер якобы сделал какие-то очень важные открытия? Может быть, одним из них был этот самый проход и то, как можно пройти через него? Тогда вполне логичным с его стороны было бы оставить свои записи за проходом, в надежном месте.
— Штефани права, — признал Патрик, — архивы Лютера запросто могут оказаться здесь. Если, конечно, они вообще существуют.
— Как бы то ни было, это все равно не объяснит нам тайны прохода, — возразил Питер. — Может быть, он и воспользовался им. Но даже если его сомнительные наброски действительно лежат там, нам они никак не помогут. Мы снова вернулись туда, откуда начали. И тайну прохода нам, видимо, придется разгадывать самим.
— Тогда давайте отправимся сегодня в Канн, чтобы расспросить кое-кого о розе, — сказал Питер. — Я предлагаю взять заодно и рисунок большого символа.
— Имеете в виду концентрические круги? — уточнила Штефани. — Честно говоря, мне это кажется простым украшением. Как рисунок лабиринта или что-то в этом роде.
— Действительно, — подумал вслух Питер, — классические лабиринты строились по тому же принципу. С той лишь разницей, что кольца прерываются посередине и образуют прямую полосу, ведущую в центр. В классических же лабиринтах есть только один путь, проходящий через разные препятствия и заканчивающийся в центре. А этот рисунок несколько иной.
— С каких это пор в лабиринте только одни путь? — спросил Патрик. — Так же не заблудишься.
— Нет, то, о чем вы говорите, не совсем лабиринт, — пояснил Питер. — А настоящий лабиринт — это более ранний знак. Это концентрическое образование, символизирующее духовный путь извне вовнутрь. И если более внимательно посмотреть на этот рисунок, то мы увидим как раз лабиринт. Это скорее даже три оболочки, лежащие друг в друге.
— Немножко смахивает на антенну, от которой исходят волны, нет?
— Мне бы вашу фантазию, Патрик, — улыбнулся Питер. — Но вы правы, этот рисунок больше похож на схему. Круги, спирали и лабиринты — архаические символы, и в студенческие годы я много повидал их и даже пытался истолковывать. Но этот знак не похож ни на что из того, что я знаю. Думаю, нам не помешает показать его паре-тройке людей. Вдруг, кто-то из них узнает его, и тогда мы сможем получить хоть какую-то зацепку для выяснения его происхождения.
— Значит, вы согласны прокатиться в Канн? — сделал заключение Патрик.
— Да, давайте заглянем на симпозиум мистиков. И будем надеяться, что все действительно будут придерживаться «строгого закона» и не станут заниматься миссионерской деятельностью.
8 мая, офис мэра, Сен-Пьер-дю-Буа.
Толстые пальцы Дидье Фавеля еле заметно дрожали, пока он наливал себе коньяк. Он пододвинул сервировочный столик поближе к рабочему столу и погрузился в кресло. Одним глотком он почти осушил бокал, потом отклонился на спинку и приготовился к встрече.
Она оказалась короткой, но неожиданной и очень неприятной. Незадолго до этого он разговаривал с Фернандом Левазье, прежде чем тот уехал в отель к исследователям. После этого он взял свежую газету и отправился было к своему письменному столу, но тут к зданию подкатил черный «Мерседес»…
Из автомобиля вышли водитель и телохранитель, оба серьезные, широкоплечие и одетые в дорогие костюмы. Охранник открыл заднюю дверь, оттуда вышел господин в пиджаке свободного покроя и в модных очках. Уверенной походкой он направился к главному входу, а двое мужчин последовали за ним. По тому, как один из сопровождающих поправил ремень, Дидье Фавель понял, что они были вооружены.
Он даже не успел присесть, как в кабинет вошла секретарша.
— Господин мэр, к вам посетители, — успела произнести она, прежде чем телохранитель мужчины из «Мерседеса» отодвинул ее в сторону.
Вблизи посетитель производил впечатление хитрого и образованного человека. Его телохранители заняли позицию у входной двери, а он подошел к письменному столу.
— Доброе утро, месье Фавель.
— Доброе утро, месье…? — он намеренно оставил предложение незаконченным, но посетитель никак на это не отреагировал.
— Я из Парижа, — он протянул мэру визитную карточку. — Вам это знакомо?
Еще бы! Да и как ему было не знать? Он надеялся, что больше никогда не увидит этого, что его забудут. Да что говорить, он и сам почти забыл. Но прошлое вернулось. Неумолимо и, вероятнее всего, очень болезненно.
— Да, знакомо.
— Отлично. Тогда я буду краток. Некоторые очень влиятельные господа из Парижа крайне недовольны кое-какими исследованиями, которые развернули в вашем районе небезызвестные личности.
— Что вы имеете в виду?
Пару секунд он действительно не понимал, о чем идет речь.
— Француз и англичанин. До сих пор они молчали об исследованиях, которые проводят. Но сейчас они привлекают к себе внимание лишних людей. Вы понимаете, о чем я говорю?
— Да. Это значит, как бы…
— Позаботьтесь о том, чтобы они прекратили свои исследования или чем они там занимаются.
— Они исследуют единичные случаи бешенства.
— Парижу все равно, что они исследуют. Даже если это целомудрие Девы Марии. От вас ждут, что вы прекратите их деятельность. Исследование нужно прекратить немедленно!
— Прекратить? Но как… Они же из ООН! У меня нет полномочий как-то на них влиять.
— Вам не нужно ни на кого влиять. Просто сделайте так, чтобы они оба прекратили свою работу. Неужели это так трудно понять?
— Но… Я же не могу сделать так, чтобы они просто исчезли! Или?.. Или вы говорите об этом? Может быть, вы хотите, чтобы я покончил с ними? Или как вы себе это представляете?
Мужчина угрожающе склонился над мэром:
— Дорогой месье Фавель! Ваша толстая задница сидит на катапульте, и вы прекрасно знаете это. И тому пальцу, который приведет ее в движение, достаточно всего лишь один раз нервно дернуться. Прямо сейчас вы займетесь нашей маленькой проблемкой. Или в скором времени у вас вообще не будет больше никаких проблем. Я ясно выразился?
— Да, более чем.
— Хорошо.
Не проронив ни слова, мужчина повернулся и покинул кабинет вместе со своими телохранителями. На столе осталась лишь его визитка.
При мысли об этих людях Дидье бросило в дрожь. При всей своей инертности влиятельные силы в Париже чересчур злопамятны. Он наполнил бокал и попытался коньяком заглушить события лета 1968 года, которые снова всплыли в его памяти после неожиданной встречи с прошлым. Воспоминания хотели вырваться на волю и потребовать мести, а Дидье был готов выплюнуть и даже изрыгнуть их наружу.
— Господин мэр?
Голос секретарши испугал его.
— Что еще?! — закричал он.
— Месье Левазье хочет поговорить с вами… Сказать ему, что вы…?
— Нет, ничего.
Он махнул рукой и даже обрадовался возможности отвлечься, пусть его настроение и не поднялось.
— Впустите его.
Ногой он оттолкнул сервировочный столик в сторону, а свой бокал спрятал за стопкой бумаг так, чтобы посетитель не заметил его. В этот момент в кабинет вошел лесничий.
— Как прошла встреча с исследователями?
— Не очень результативно, как я и предполагал.
— И почему? Они не пошли нам навстречу?
Отказ исследователей от сотрудничества пришелся бы ему весьма на руку. Тогда им можно было бы выставить ультиматум.
— Нет, совсем наоборот. Они охотно шли на контакт. И даже показали мне свои результаты. Должен признать, что сначала я и сам настороженно относился к их работе, но похоже, то, что они говорят, правда. Им на самом деле нужны все эти погодные данные. И вам придется запросить их из Каркассонна.
Мэр скривил лицо. Вместо того чтобы получить отличный повод избавиться от назойливых исследователей, ему придется выполнять их просьбы.
— Вы действительно верите этой парочке? Неужели они смогут обуздать эпидемию?
— Между прочим, их там уже трое. На помощь к ним прибыла биолог.
— О, это уже интересно. И меня даже не поставили в известность?
— Очевидно, нет, господин мэр, но я уверен, что они непременно познакомят вас с ней.
