— Вы действительно верите этой парочке? Неужели они смогут обуздать эпидемию?
— Между прочим, их там уже трое. На помощь к ним прибыла биолог.
— О, это уже интересно. И меня даже не поставили в известность?
— Очевидно, нет, господин мэр, но я уверен, что они непременно познакомят вас с ней.
— Что ж, хорошо. И все-таки, вы верите, что эти трое смогут решить проблему?
— Конечно. У них первоклассное оборудование. По последнему слову техники.
— Хм… согласен. Я достану для них сводку погоды. Благодарю вас за сообщение.
Он сделал вид, что очень занят и отвернулся к стопке бумаг.
— Если позволите…
— Конечно. Желаю вам хорошего дня, господин мэр.
Лесничий вышел из кабинета довольный тем, что удалось выиграть время, и теперь он сможет разобраться в тайне исследователей, которые занимались чем угодно, но уж никак не бешенством.
8 мая, офис президента Франции, Париж.
Президент Мишо отложил в сторону документы, отклонился на спинку кресла и начал массировать виски. Он размышлял. Его люди хорошо поработали. Не зная сути вопроса, они собрали для него всю информацию, которая требовалась. Ну а анализ и заключение он с легкостью мог сделать и сам. Но именно это и заставило его сомневаться. Не может все быть так просто. Или все же может?
Был лишь один человек, которому президент мог рассказать о своем открытии, и тот внушил бы ему уверенность. Граф.
Президент снял трубку и набрал ноль. На том конце провода ответил секретарь.
— Обеспечьте мне свободную линию по личному вопросу. И, пожалуйста, не пользуйтесь официальными линиями, — приказал президент и положил трубку.
Конечно, он с легкостью мог бы воспользоваться и своим телефоном, выбрав свободную от прослушивания линию, но все эти разговоры протоколировались. Через пару мгновений раздался телефонный звонок.
— Линия свободна, господин президент.
В трубке раздался легкий щелчок и гудок. Президент набрал швейцарский номер. Когда на другом конце сняли трубку, он представился.
— Это Эммануил. Я хотел бы поговорить с графом.
Обычно он никогда не представлялся по имени, но сейчас таким образом он хотел подчеркнуть свое доверие. Не прошло и нескольких минут, как в трубке раздался звонкий голос пожилого человека.
— Алло!
— Месье граф, это Эммануил Мишо. Прошу прощения, что так неожиданно звоню вам.
— Месье президент, это такая честь для меня! Что я могу для вас сделать?
— После нашего последнего разговора я навел кое-какие справки и сделал весьма интересные выводы. Я хотел бы поделиться ими с вами.
— Это очень мило с вашей стороны. Я надеюсь, вы не ждете от меня профессионального заключения.
— Ну, может быть, вы могли бы как-то спонтанно выразить ваше мнение по этому поводу. И, возможно, подсказать, куда мне двигаться дальше.
— Ваше доверие делает мне честь, и, честно говоря, мне не терпится узнать о ваших выводах. Правда, не могу вам обещать, что выскажу что-либо конструктивное на этот счет.
— Дело вот в чем. Помните, я говорил вам о хороших отношениях с промышленниками и о том, что некоторые предприниматели как-то отдалились от меня.
— Да.
— После нашего разговора мое чувство лишь усилилось, и теперь я почти уверен, что это не случайность. Потому что их отстранение было слишком странным и внезапным. Но это и не тайный сговор с целью слияния или чего-то в этом роле — об этом мы бы сразу узнали. Я пришел к выводу, что на самом высоком уровне были приняты осознанные и внезапные решения. Людьми с безграничным влиянием.
— Вы имеете в виду предпринимателей?
— Не исключено. Но не стоит недооценивать и влиятельных акционеров, наблюдательные советы или кого-то из этой области.
— Понимаю.
— Я приказал проверить менеджеров высшего звена, денежные потоки и активы соответствующих фирм и концернов. И затем проанализировал эти сведения. Так вот, я выявил, что между ними существует связь.
— Кто бы мог подумать! — голос графа звучал наигранно удивленно.
— Но это не бросается в глаза с первого взгляда. Например, два банка принадлежат «Miralbi», основным конкурентом которой является британская группа компаний «Halifax». А наблюдательный совет в большей или меньшей степени контролирует не кто иной, как Ив Ларош, отец Жана-Батиста. Знаете, кто это?
— Вы говорите про Жана-Батиста Лароша, вашего соперника из Партии Национального Фронта?
— Именно. И тут же я выясняю, что его брат является управляющим энергетической компании, которая отвернулась от меня. У него на руках пятьдесят одни процент акций. А как вы думаете, кому принадлежат остальные сорок девять?
— Не терпится узнать.
— Они принадлежат группе компаний «Ferrofranc».
— И именно с ними у вас проблемы.
— Да, — президент полистал документы, лежащие на его столе, — и так далее. Я просто не хочу загружать вас подробностями. Как бы то ни было, получается, что семья Ларош настолько сильна в бизнесе, что может влиять на многие компании.
— Занимательно! То же самое относится и к другим фирмам, о которых вы рассказывали?
— Да. «TVF-Media» и «Teledigit International» относятся к одному медиа-концерну, во главе которого находится дядя Жана-Батиста.
— И к какому выводу вы пришли?
— Ну, для меня совершенно неудивительно, что Жан-Батист Ларош вместе со своей партией хотел бы победить на следующих выборах. Но меня волнует, что у него слишком много власти, особенно, если он подключит к политической борьбе родственников.
— Вы полагаете, что один человек может подвигнуть и промышленные концерны, и банки на такой решительный шаг? Похоже, они даже готовы рискнуть и отказаться от государственных займов и прочих льгот…
— …но в случае выигрыша получить взамен президента Франции — члена их собственной семьи.
— При всем уважении, господин президент… Вы позволите мне выразить свое мнение?
— Ну конечно, именно поэтому я и позвонил вам. Что вы думаете?
— Я не француз и не так близко знаком с государственным устройством вашей страны. Но мне кажется маловероятным, что одни президентский пост стоит таких жертв.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, добавив немного фантазии, то, что вы описали, можно определить как давно готовящийся путч. И если он пройдет успешно, то старые предприятия и объединения впадут в немилость, а на их место придут новые, жаждущие государственной поддержки.
— Вам кажется маловероятным, что промышленные гиганты пойдут на конфронтацию с правительством, чтобы получить призрачный шанс возместить убытки в будущем?
— Да.
— Может быть, вы и правы… — минуту президент колебался, а потом решительно ударил по столу. — Но факт остается фактом. Мне это напоминает мафиозную группировку!
— Если вы действительно попали в такую щекотливую ситуацию, господин президент, то, думаю, будет нелишним еще раз проверить свои предположения.
Президент повернулся к окну.
— Как это?
— Если ваши предположения верны, то семья Ларош должна чувствовать себя очень уверенно.
— По-видимому, да.
— И чем это может быть вызвано?
— Может быть, есть какие-то обстоятельства, о которых мы пока не знаем, но которые сулят семье Ларош успех на следующих выборах.
— Хорошо… А теперь проверьте себя. Представьте, что вы избиратель. Вы бы выбрали Жана-Батиста Лароша и его партию? Или скажем по-другому: вы чувствуете, что именно этот мужчина способен выиграть выборы?
— Нет, ни в коем случае. Он не выглядит достаточно компетентным. Он не харизматичен, а заносчив и эгоцентричен.
— Тогда позвольте узнать, что же вселяет в него такую уверенность? Может быть, это просто уверенность в собственных силах? А почему бы вам не встретиться с ним? Если он действительно настолько самоуверен, то, возможно, при личной беседе вам удастся что-нибудь разузнать.
— Хотите сказать, что мне следует встретиться с ним?
— Конечно.
— Но это смешно! Этот человек избегает даже того, чтобы произносить на людях мое имя. Он никогда не согласится на встречу.
— Может быть, вы напали на ложный след, — ответил граф, — а может быть, и нет.
Президент замолчал на минуту.
— Вы правы. Попытаться стоит… Месье граф, позвольте сердечно поблагодарить вас.
— Не стоит благодарности. Я всего лишь слушал вас.
— Как бы то ни было, мне было очень приятно поговорить с вами, и я благодарю вас.
— Взаимно, господин президент.
8 мая, отель «Казино Рояль», Канн.
— Жаль, что Штефани не захотела поехать с нами.
— Патрик, вы меня удивляете. Еще вчера вы назвали ее занудой, а сегодня уже скучаете по ней, — Питер засмеялся. — Или вы хотите, чтобы она стала свидетелем того, как вы с легкостью поднимете на смех целый зал мистиков в присущей вам манере?
