Странно, от того времени у меня остались очень смутные воспоминания. Даже не воспоминания, а какое-то настроение. А я-то надеялся – стоит увидеть Рейчел, и все обретет четкость.
Рейчел проглотила кусок пиццы и сказала:
– У Тони было повкуснее.
– Жуткое местечко.
– Да, грязноватое, – согласилась Рейчел.
– Грязноватое? Да как посидишь там, полчаса надо отмываться.
– Да, грязь чуть не под кожу лезет.
Мы обменялись взглядами.
– Рейчел.
– Да?
– А что будет означать, если они не позвонят?
– Что девочки у них нет.
Я подумал о Коннере, сыне Ленни. О его лепете, играх. Я попытался примерить их к младенцу, которого видел в колыбели. Получалось не очень. Ну и что? Надежда оставалась. И это было главное. «Если моя девочка мертва, – подумал я, – если телефон никогда не зазвонит, эта надежда наверняка убьет меня. И пускай… Лучше ужасный конец, чем ужас без конца».
Итак, у меня была надежда. И я – при всем своем цинизме – верил в лучшее.
Мобильник ожил около десяти вечера. Я даже не стал ждать, когда Рейчел знаком покажет, что можно отвечать. Едва затих первый звонок, я нажал на кнопку.
У меня перехватило дыхание. Рейчел придвинулась ближе к трубке.
– Ну? – выдавил я.
– Деньги с вами?
– Да.
– Вся сумма?
– Да.
– Тогда слушайте внимательно. Шаг в сторону – и мы исчезнем. Ясно?
– Да.
– Мы связались с нашим источником в полиции. Пока все нормально. Судя по всему, вы действительно не обращались к властям. Но нам надо лишний раз в этом убедиться. Поезжайте в сторону моста Джорджа Вашингтона. Доедете – перезвоните, получите инструкции. Вас проверят, и, если обнаружат оружие или электронику, пеняйте на себя. Мы не покажемся. Ясно?
Я почувствовал, что у Рейчел участилось дыхание.
– Когда я увижу свою дочь?
– Когда встретимся.
– А почем мне знать: может, вы опять сбежите с деньгами?
– А почем вам знать, может, я сейчас повешу трубку?
– Еду, – сказал я и поспешно добавил: – Но никаких денег, пока не увижу Тару собственными глазами.
– Идет. В вашем распоряжении час. Как доедете, сразу свяжитесь со мной.
Судя по виду, Конраду Дорфману явно не нравилось, что его вызвали на работу в столь поздний час. Но Тикнеру на это было наплевать. Даже если бы Сайдман приходил в СЦС один, и то имело смысл обратить на это внимание. Но коль скоро здесь побывала и Рейчел… Тикнеру стало, мягко говоря, любопытно.
– Свое удостоверение мисс Миллз вам показала? – осведомился он.
– Да, там стоит штамп «В отставке», – ответил Дорфман.
– Они пришли с доктором Сайдманом?
– Полагаю, с ним. То есть я хочу сказать, вошли они ко мне вместе.
Тикнер кивнул.
– И что им от вас понадобилось?
– Пароль к лазерному диску.
– Боюсь, я не совсем вас понял.
– Они утверждают, будто в их распоряжении находится лазерный диск, который мы вручили одному клиенту. Каждый из таких дисков оснащен паролем. Вот он-то им и нужен.
– Вы не…
– Разумеется, я не дал, – скорчил оскорбленную мину Дорфман. – Мы позвонили к вам. Там нам разъяснили… Да ничего, в общем-то, не разъяснили. Просто отчеканили, что сотрудничать с агентом Миллз не следует.
– Бывшим агентом, – поправил Тикнер.
«Как? Как, черт возьми, – ломал он себе голову, – Рейчел Миллз вышла на Сайдмана?» Тикнер не хотел рубить сплеча, хотя Рейчел, возможно, этого заслуживала. В отличие от своих коллег, он знал ее лично, видел в деле. Она была хорошим агентом, даже отличным. Поэтому он терялся в догадках. Ему не давало покоя совпадение во времени. Он не мог понять, почему Рейчел оказалась в СЦС. Зачем размахивала удостоверением, пытаясь оказать давление.
– Они сказали, как этот диск попал им в руки?
– Сказали только, что он принадлежал жене доктора Сайдмана.
– В самом деле?
– Похоже на то.
– А вам известно, мистер Дорфман, что жена доктора Сайдмана умерла полтора года назад?
– Теперь известно.
– А раньше?
– Нет.
– Тогда почему доктор Сайдман ждал полтора года?
– Этого он не сказал.
– А вы не спросили?
Дорфман поерзал на стуле.
– Нет.
Тикнер приятельски подмигнул.
– И в самом деле, к чему? – с притворным благодушием сказал он. – Вы вообще какую-нибудь информацию им передали?
– Нет.
– В частности, не сказали, почему миссис Сайдман выбрала именно ваше агентство?
– Нет.
– Что ж, отлично. – Тикнер упер руки в колени и наклонился к собеседнику. Он собрался задать очередной вопрос, но тут заверещал мобильник.
– Извините. – Тикнер полез в карман.
– А нам еще долго? – поинтересовался Дорфман. – А то у меня дела.
Тикнер не удосужился ответить. Он встал и прижал телефон к уху.
Звонил малыш О'Мэлли.
– Ну что, накопал что-нибудь? – спросил Тикнер.
– Да, есть кое-что.
– Выкладывай.
– Мы проверили телефонные звонки за последние три года. До нынешнего дня Сайдман ей не звонил – по крайней мере, из дома и с работы.
– Если не ошибаюсь, меня ожидает некое «но»?
– Не ошибаетесь. Рейчел Миллз ему сама звонила, правда, только один раз.
– Когда это было?
– Два года тому назад, в июне.
Тикнер быстро произвел подсчеты. Так, стало быть, за три месяца до убийства и похищения ребенка.
– Что-нибудь еще?
– Да я пока и не начинал, можно сказать. Я попросил нашего агента заглянуть в квартиру Рейчел на Фоллз-Черч. Он еще там не закончил, но отгадайте, что обнаружилось на ночном столике?
– Ты что, ребусы мне загадываешь, Райан?
– О'Мэлли.
– Ладно. Что нашел наш Пинкертон? – Тикнер потер переносицу.
– Фотографию, сделанную на студенческом балу.
– Что-что?
– Я не уверен, что именно на балу. В общем, фотография в рамке. Снято пятнадцать – двадцать лет назад: прическа у Рейчел по тогдашней моде. К плечу приколота лента с цветком. Как она называется?
– Бутоньерка?
– Вот-вот.
– Ну и какое это имеет отношение к…
– На фотографии изображен парень.
– Что за парень?
– Наш агент уверен, что это, я имею в виду ее спутника, не кто иной, как доктор Сайдман.
Тикнер на мгновение замер.
– Копайте дальше, – распорядился он. – И чуть что, сразу докладывайте.
– Слушаю, сэр.
Тикнер положил мобильник в карман. Итак, Рейчел с Сайдманом ходили на бал. И как это понимать? Она, если память не изменяет, из Вермонта. Сайдман жил в Нью-Джерси. В школах они учились разных. А в колледже? Надо выяснить.
– Что-нибудь случилось?
Тикнер повернулся у Дорфману:
– Давайте еще раз кое-что уточним, мистер Дорфман. Диск принадлежал Монике Сайдман?
– Так мне сказали.
– Да или нет, мистер Дорфман?
– М-м… – Дорфман откашлялся. – Да.
– Таким образом, она была вашим клиентом.
– Да, это мы можем подтвердить.
– Следовательно, жертва убийства – ваш клиент.
В ответ гробовое молчание.
Тикнер упер в Дорфмана тяжелый взгляд:
– Ее имя было в каждой газете штата. Почему вы не связались с нами?
– Мы не знали о кассете. Сотрудник, который занимался этим делом, уволился, – виновато промолвил Дорфман и пояснил: – Еще до убийства. А у других как-то руки не дошли проверить список клиентов.
«Защищается, – догадался Тикнер. Это было ему на руку. Он верил собеседнику, но не хотел показывать. – Пусть понервничает».
– И что записано на диске?
– Думаю, фотографии.
– Думаете?
– Чаще всего именно так и бывает. Хотя не всегда. Обычно мы используем диски для хранения фотографий, но иногда и сканируем документы. Так что с уверенностью сказать не могу.
– Это еще почему?
Дорфман поднял руки.
– Не беспокойтесь. У нас есть дубликат. К сожалению, диски более чем годичной давности отправляются в архив. Сейчас он закрыт, но когда вы позвонили, я послал туда человека. С материала уже снимают копию.
– Где находится ваш архив?
– В подвале. – Дорфман взглянул на часы. – Наверное, все уже готово или вот-вот будет готово. Желаете спуститься и взглянуть?
Тикнер поднялся со стула:
– Потопали.
– Ничего, справимся, – сказала Рейчел. – Вся эта электроника – настоящее произведение искусства. Даже если засекут, не беда. У меня тут есть пуленепробиваемый жилет со встроенной камерой.
– А ее, что, засечь нельзя?
– Ну как тебе сказать… Понимаю, ты беспокоишься, но давай будем реалистами. Вполне вероятно, все это – чистая подстава. Не отдавай денег, пока не увидишь Тару. Старайся не оставаться один в замкнутом пространстве. Насчет датчика Кью можешь не волноваться – если все это не блеф, Тару мы получим прежде, чем они начнут проверять деньги. Хотя понимаю, решение тебе предстоит принять трудное, Марк.
