— Не могу вспомнить. Да и имя я слышу в первый раз, — ответил Портер, но его взгляд переместился в сторону коридора.
Там находилась дверь с написанной от руки буквой «М».
— Ну, тогда мы не будем вам мешать, — сказал Кэрриган. — Я только схожу в туалет, если вы не возражаете.
Лукас сделал несколько шагов и оказался спиной к настенным часам «Грейн белт» так, чтобы контролировать выход. Пистолет находился на ремне сзади, и он положил руку на бедро, словно с нетерпением ждал Кэрригана.
— Полицейские у заднего выхода, — послышался чей-то голос.
— Интересно, что они здесь делают? — спросил кто-то другой.
Кэрриган шагнул в коридор, прошел мимо двери в туалет, а потом быстро вернулся, распахнул дверь и улыбнулся.
— Эй! — позвал он Лукаса, изобразив на лице удивление. — Представляешь, кто здесь? Лоуренс сидит на горшке.
— Закрой дверь! Я делом занят. Пожалуйста, — прозвучал обиженный голос.
Так говорят в бездарных мыльных операх. После короткого молчания послышался низкий женский смех, а через мгновение хохотали уже все посетители. Даже Портер фыркнул и опустил голову к стойке. Лукас тоже сдержанно засмеялся и слегка расслабился.
Лоуренс оказался худым, почти истощенным молодым человеком. К двадцати годам он растерял большую часть передних зубов, как нижних, так и верхних, поэтому при разговоре издавал хлюпающие звуки.
— …Я не знаю, хлюп, было темно. Синий с белым, я думаю, хлюп. У того типа была борода. А у пикапа большие колеса.
— Большие?
— Огромные. Говоришь, кто-то видел подножку? Хлюп. Я вроде как ничего такого не разглядел. Может, она у него и есть, но я не помню. За рулем сидел белый парень с темной бородой.
— С бородой, — повторила Коннел.
— А почему ты уверен, что он был белым?
Лоуренс нахмурился, словно решал головоломку, но в следующее мгновение его лицо просветлело.
— Потому что я видел руки. Он что-то нюхал, когда я смотрел на него.
— Кокаин?
— Точно, — кивнул Лоуренс. — Все остальное выглядит по-другому, а когда ты на ходу нюхаешь кокс, это ни с чем не перепутаешь. Хлюп. Нужно взять щепотку и втянуть в себя. Вот что он делал. И я видел его руки.
— У него длинные или короткие волосы? — спросила Меган.
— Не могу сказать.
— Наклейки на бампере, номера, что-нибудь еще? — спросил Лукас.
Лоуренс наклонил голову и поджал губы.
— Не-е-е, я ничего такого не заметил, хлюп.
— Ты вообще ничего не заметил? — проворчал Кэрриган.
— Я же сказал вам, он нюхал, — попытался защищаться Лоуренс. — И я видел, что он белый.
— Большое дело. Кстати, так выглядит Миннеаполис, — проворчал Кэрриган. — В нем живет два с половиной миллиона белых.
— Я здесь ни при чем, — ответил Лоуренс.
Красно-белый или сине-белый пикап, возможно, с серебряной подножкой, но и это не факт. Нюхает кокаин. Белый. Борода.
— Давайте отправим его в участок, пусть еще раз расскажет, что он видел, — предложил Лукас Кэрригану. — И запишем показания на пленку.
Они вернулись к телу, но там ничего не изменилось, если не считать того, что взошло солнце и мир вокруг приобрел бледный, словно замороженный вид. Эксперты снимали место преступления на видеопленку, в конце квартала уже стояли фургоны «ТВ-3» и Восьмого канала.
— Твои друзья с «ТВ-3», — сказал Лукас, подтолкнув Коннел локтем.
— Тараканы, — ответила она.
— Пойдем.
Лукас оглянулся на телевизионщиков. Темноволосая женщина помахала ему рукой, и он махнул в ответ.
— Они превращают убийства, изнасилования, порнографию, боль и болезни в развлечение, — сказала Коннел. — Из любой мерзости, которая происходит с человеком, они способны сделать передачу.
— А ты без колебаний пошла к ним.
— Естественно, — спокойно ответила Меган. — Они тараканы, но это реальность, и их можно использовать.
Коннел хотела послушать, как Лоуренс будет давать показания, и рассчитывала надавить на патологоанатома, которому предстояло делать вскрытие Марси Лейн. Лукас отпустил ее и посмотрел на часы: Уэзер выйдет из дома через пятнадцать минут, значит, он не успеет застать ее. Он поехал в «Перкинс», где они встречались с патрульными, купил газету и заказал кофе и блины.
История Мусорщика Дуга занимала первую страницу «Стар трибьюн», ему посвятили редакционную статью и очерк.
Редакционная статья начиналась так: «Основной подозреваемый в серии убийств сексуального характера арестован вчера в округе Дакота…»
В очерке говорилось: «Мусорщик Дуг жил под деревом на свалке и постепенно отрезал себе пальцы на левой руке и на ногах…»
— Хорошая история.
Перед его столиком остановилась пара отличных ног, и Лукас поднял голову. Ему улыбнулась знаменитость. Лукас узнал ее, но никак не мог вспомнить имя.
— Джен Рид, — представилась она, — «ТВ-3». Разрешите присоединиться к вам?
— Конечно, — Лукас указал на место напротив. — Но едва ли я смогу сообщить вам что-нибудь существенное.
— Операторы говорят, что вы классно с нами общаетесь, — сказала Рид.
Она была старше, чем большинство телеведущих. «Вероятно, ей лет тридцать пять», — подумал Лукас. Она обладала яркой внешностью — общее качество женщин-репортеров, работающих в прямом эфире в новостных программах. У нее были большие темные глаза, золотисто-каштановые волосы, ниспадающие на плечи, и ставший в последнее время модным слегка неправильный прикус. Однажды в разговоре с Уэзер Лукас предположил, что какой-то хирург сделал себе состояние, штампуя телевизионных ведущих с пухлыми губами и неправильным прикусом. Уэзер ответила, что это нарушение врачебной этики. Впрочем, на следующий день она призналась, что стала обращать внимание на подобные вещи и что такое количество местных телеведущих с неправильным прикусом уже нельзя списать на простые проблемы с зубами.
— И зачем это? — спросила она с явным интересом.
— А ты не знаешь? — удивился Лукас.
— Понятия не имею, — ответила Уэзер и скептически посмотрела на него. — Ты собираешься раскрыть мне какой-то грязный секрет?
— Дело в том, что это заставляет мужчин думать об оральном сексе, — сказал Лукас.
Уэзер подбоченилась.
— Ты все врешь!
— Честное слово, — поклялся Лукас. — Все так и есть.
— Наше общество гибнет. Боюсь, скоро нам придет конец. Оральный секс, ну надо же, — возмутилась Уэзер.
Джен Рид сделала пару глотков кофе и сказала:
— Один из наших источников заявляет, что речь идет о серийном убийце. Мы видим здесь офицера Коннел, поэтому данная версия кажется нам вполне правдоподобной. Вы подтверждаете это?
Лукас немного подумал.
— Послушайте, я не готов отвечать на ваши вопросы как официальное лицо. Не хочу неприятностей. Но я дам вам кое-какую информацию, если вы сошлетесь на безымянный источник.
— Договорились, — сказала она и протянула руку.
Лукас пожал ее — ладонь оказалась мягкой и теплой.
Джен улыбнулась. Она действительно была очень привлекательной.
Лукас сообщил ей две вещи: во-первых, жертва была белой женщиной, а во-вторых, следователи считают, что ее убил тот же человек, который расправился с Уонамейкер.
— Мы в курсе, — мягко сказала Джен.
Она старалась заставить Лукаса раскрыться. Но он не поддался на эту уловку.
— Что еще я могу добавить? — спросил он. — В вашей жизни телевизионного репортера выдался еще один день, бесцельно проведенный в поисках новой информации.
Она рассмеялась. У нее был приятный мелодичный смех.
— Я слышала, вы встречались с журналисткой.
— Да. У нас есть дочь.
— Это серьезно.
— Все в прошлом, — сказал Лукас и сделал глоток кофе. — С тех пор много воды утекло.
— Я и сама разведена, — призналась Джен. — Не представляла, что со мной такое случится.
Она посмотрела на свои руки.
Лукас подумал, что пора упомянуть Уэзер, но в последний момент промолчал.
— Знаете, я сразу узнал вас: вы ведете какую-то передачу.
— Да, но в самое ближайшее время я получу новую должность. Я уже мелькала на экране, но сюда попала всего три месяца назад. Меня переводят из смены в смену, чтобы я поняла, как тут все устроено, перед тем как я начну работать на постоянной основе. Через месяц я стану регулярно появляться в эфире.
— Разумно. Необходимо исследовать территорию, прежде чем ступать на нее.
Они поболтали еще несколько минут, а потом Лукас посмотрел на часы.
— Проклятье, мне пора, — сказал он и встал.
— У вас свидание? — Джен посмотрела на него, и Лукас едва не утонул в ее глазах.
— Вроде того, — ответил он, отводя взгляд. — Послушайте… мы ведь еще увидимся?
