Маркусу не станет легче, даже если цель Рафаэллы — прижать Доминика к стенке. Просто ему не хотелось, чтобы она влезала во что-либо, грозившее разрушить его собственные планы. Прикрытие Маркуса может рассыпаться как карточный домик.
— Послушайте, Доминик, у нас и так в последнее время произошло много неприятностей. Даже самой госпоже Холланд будет небезопасно находиться здесь, беседуя с вами о вашей жизни. Это будет отвлекать вас от дел. Не делайте этого. Я голосую против.
— Я тоже голосую против, — согласилась с ним Коко, — потому что Маркус прав.
— О каких неприятностях идет речь? Что-то помимо стрельбы прошлой ночью?
— Да, — ответил Делорио. — Кто-то пытался убрать моего отца и был недалек от цели.
— Я была в это время на курорте, — подала голос Паула, — и все пропустила.
— Они заперли меня в купальной кабинке, — проговорила Коко. Голоса обеих женщин звучали разочарованно.
— Мы не проводим голосование, — жестко произнес Доминик, — и, Делорио, сейчас не время и не место болтать о деликатных семейных проблемах.
— Но ты же сказал, что хочешь знать наше мнение, — возразил Делорио, мгновенно разозлившись.
— Да, и теперь все вы уже поделились им со мной. Делорио уставился в тарелку, не произнося ни слова. «Черт, — думал Маркус, наблюдая за Домиником. — Он собирается согласиться. Она задела его тщеславие, и чертов дурак клюнул. Надо как-то остановить его».
Рафаэлла была человеком, которого Маркус меньше всего хотел бы видеть замешанным в этих неприятностях, он не желал, чтобы она вмешивалась во все и выясняла вещи, которые ей было лучше не знать вообще. Маркус понимал, что скорее всего госпожа Холланд никогда не простит ему этого, но он также знал, что его единственный шанс — идти в наступление.
— А наша уважаемая госпожа Холланд рассказала вам о присужденной ей Пулитцеровской премии, Доминик? Она получила ее за специальный репортаж в 1986 году. Госпожа Холланд выследила небольшую мерзкую неонацистскую шайку, замешанную не только в обычных выступлениях под расистскими лозунгами, но и игравшую немалую роль в местной политической жизни. Они раздавали взятки местному руководству, запугивали городскую администрацию, чтобы те пропускали нужные им резолюции, подкупали полицейских. И расправлялись с теми, кто отказывался содействовать им. Дело происходило в маленьком городишке штата Делавэр. На расследование ушло почти полгода. Правильно, госпожа Холланд?
— Да.
— Вы получали угрозы от этих подонков, но не сдавались, не так ли? Вы прочно там засели, даже ни разу не покинули свой пост — ни на день. Вы обрабатывали разных людей, чтобы те раскрывали вам душу, несмотря на то что одному из них потом переломали ребра, сломали ногу и разбили лицо. И, Доминик, учитывая опыт нашей маленькой госпожи Холланд, мы вполне можем рассчитывать, что она выяснит, кто пытался прикончить нас с вами. Я легко могу представить себе, как она копает глубоко, потом еще глубже, благодаря своим бульдожьим инстинктам. Копает там, где этого делать не нужно. Копает до тех пор, пока не начинают страдать окружающие и даже она сама.
— Это доказывает только то, что она — хороший профессионал, — заметил Доминик, подавшись вперед. — Не так ли, Коко?
Коко только пожала плечами.
— Ответь же, дорогая, разве не ты так жаждала узнать, кем была та женщина? — Доминик поддевал Коко, но та не поддавалась. — Я так и не смог выяснить, кто ее нанял. И до сих пор никто из нас так ничего и не знает о «Вирсавии».
«Боже правый, — ужаснулся про себя Маркус, — неужели Рафаэлле требуется всего лишь сидеть за одним столом с людьми, чтобы они выбалтывали ей все, что им известно? Стоит послушать хотя бы Доминика!» Маркус поспешно заговорил, чтобы прервать своего шефа:
— Нельзя также забывать о том, что ее уважаемым отчимом случайно оказался некий Чарльз Уинстон Ратледж Третий, владелец нескольких крупных газет и ряда радиостанций, человек, пользующийся значительным влиянием и обладающий огромной властью. Это он купил для вас «Пулитцер»? И поговорил со старым добрым приятелем Робби Дэнфортом, владельцем «Трибюн», чтобы тот дал вам место репортера в отделе расследований?
Рафаэлла швырнула Маркусу в лицо кусочками нарезанных свежих фруктов со своей тарелки. Она яростно смотрела на него и думала: «Я снова вышла из себя». Это было так не похоже на Рафаэллу.
— Только не это! — воскликнул Маркус.
Делорио зашелся от хохота. Коко тихо шепнула Доминику:
— Маркус и Рафаэлла весь день так себя ведут. За обедом она облила его чаем.
Доминик понимающе кивнул.
— Ладно, довольно, Маркус. Вытри со лба ананасовый сок и заткнись. — Доминик откинулся назад и постучал рукояткой ножа по тарелке для хлеба. — Я не так глуп, мой мальчик. Я и сам навел справки о мисс Холланд. Разумеется, я делал это очень тактично, дорогая, и вам не следует ни обижаться, ни беспокоиться.
— Маркус прав, — подала голос Паула. — Этой женщине здесь не место. Ведь она репортер. Она может погубить вас, сэр. И я согласна с Маркусом: ее отчим помогал ей во всем.
— Я не буду возражать, если она еще немного побудет здесь, в резиденции, — высказал свое мнение Делорио и одарил Рафаэллу улыбкой, от которой мурашки побежали у нее по спине. — Так как я твой единственный сын, она, вероятно, захочет узнать все и обо мне тоже.
В ответ Рафаэлла одарила Делорио таким недвусмысленным взглядом, что сама чуть не поперхнулась. Но она знала: пока отталкивать его нельзя. При необходимости она справится с ним.
— Я считаю, что Рафаэлла должна это сделать, — заговорила Коко. — Но не сейчас. Так много всего произошло. Извини, Рафаэлла, но это не самая лучшая затея.
Рафаэлла не скрывала своего разочарования. Она рассчитывала, что Коко будет на ее стороне.
Неожиданно Доминик поднял руку, прервав Делорио на полуслове.
— Думаю, на этом надо поставить точку. Вы закончили с ужином, Рафаэлла? Отлично, сейчас я покажу вам мою египетскую коллекцию. А в следующий раз я продемонстрирую вам мою коллекцию живописи. Она, несомненно, произведет на вас впечатление. Когда мы закончим осмотр, Маркус, мой мальчик, будь любезен проводить Рафаэллу назад, на курорт. Можешь взять вертолет.
На этом разговор о делах закончился.
Было около полуночи, когда Доминик отправился провожать Рафаэллу и Маркуса до вертолета, — Меркел не отходил от него ни на шаг.
— Какая темень, — заметила Рафаэлла. — И луна такая маленькая. — Ей совсем не хотелось залезать в вертолет и доверять свою жизнь Маркусу. И вообще доверять ему что-то свое. Второго раза не будет.
— Завтра я сообщу вам о своем решении, Рафаэлла. Доминик взял ее руки в свои, наклонился и поцеловал Рафаэллу в щеку. Медленно, очень медленно она отстранилась.
— Благодарю вас, сэр. Большое спасибо за то, что показали мне коллекцию. Но я по-прежнему считаю, что это голова Нефертити. Буду очень рада взглянуть и на вашу коллекцию живописи.
Доминик усмехнулся и шагнул назад. Сидя на веранде, Коко, Делорио, Паула и Меркел наблюдали, как вертолет оторвался от земли, медленно развернулся и взял курс на горы.
— Пошли, — приказал Делорио Пауле, не сводя глаз с набиравшего высоту вертолета. — Быстро, в постель.
— Но я не…
— Заткнись. — Он схватил ее за руку и потащил в дом, затем вверх по лестнице.
Доминик остался на улице. Ночь была мягкой, воздух переполняли ароматы гибискуса, бугенвиллеи и роз. Запах моря смешивался с благоуханием цветов. Коко взяла его под руку и улыбнулась:
— Твой сын что-то слишком груб сегодня. Он просто уволок Паулу.
— Я не знаю, Коко… — произнес Доминик, пропуская мимо ушей слова Коко.
— Не знаешь чего? Разрешать ли Рафаэлле писать эту книгу?
Долю секунды он пристально смотрел на нее, затем пожал плечами.
— Это и массу других вещей. Может, поможешь мне расслабиться, Коко?
Она улыбнулась Доминику и поцеловала его в губы. Наверху Делорио стоял, прислонившись спиной к закрытой двери спальни и скрестив руки на груди.
— Раздевайся, Паула. Живо.
Паула бросила взгляд на Делорио. В последнее, время она несколько раз видела его таким, и это пугало и в то же время возбуждало ее. Просто невероятно возбуждало. Она уже начала стягивать лифчик и трусики, но неожиданно остановилась и повернулась к нему лицом, положив руки на бедра.
— Тебе нравится то, что ты видишь, Дел?
— Снимай лифчик.
— Может, мне не хочется.
— Делай то, что приказано, Паула.
Паула решила немного подразнить его. Она томно улыбнулась и отрицательно покачала головой. В ту же секунду Делорио подскочил к ней и изо всех сил дернул за лифчик спереди, сорвав его. Стиснув одной рукой руки Пауле, Делорио другой рванул с нее трусики, разорвав их на части.
— Шевели своей маленькой задницей, — приказал он у нее над ухом, затем сам принялся трясти Паулу, пока трусики не упали к ее ногам подобно маленькой ярко-желтой лужице. — Вот так-то лучше, Паула.
