Хаджи попробовал подойти к вопросу с другой стороны. А кому он верит?
Вообще-то аль-Асим должен был бы сказать это про своих сыновей. До этого случая так оно и было.
Приехали трое его двоюродных братьев. Аль-Асим всегда считал их преданными союзниками.
Они приехали со своими родственниками, Хаджи неизменно относился к ним с большим уважением. Особенно к высокому Ахмету, который как раз сейчас смеялся над чьей-то шуткой. Он был хорошим другом, всегда предлагал Хаджи слова мудрости и понимания.
Аль-Асим понимал, что времени остается все меньше, скоро настанет пора решительных действий. До сих пор он не говорил про пропажу шкатулки никому, кроме своего старшего сына. Именно тот, вместе со своими сыновьями, обыскал шатры членов семьи.
Признаться в пропаже шкатулки будет означать отказ от власти. Хаджи уже мысленно представлял себе, как снова становится совершенно обыкновенным человеком.
Как ему быть?
– В чем дело, старина? Ты боишься, что твоя молодая жена окажется полна сил? – подначил Хаджи его брат.
– Не думал, что это будет считаться проблемой! – весело ответил аль-Асим.
Однако при этом он подумал: «Что сделает Абиху аль-Мусак? Перережет мне горло?»
Омар снова посмотрел на Ахмета, вспоминая его мудрые советы, данные в прошлом. Быть может, ему следует поделиться своей бедой с этим человеком. Кроме того, к нему хорошо относится большинство мужчин клана. Может быть, Ахмет поспрашивает, кому что известно. Вдруг кто-нибудь откровенно признается ему, что забрал шкатулку, и объяснит причины. Если кто-то похитил драгоценность, то это было сделано с определенной целью. Вор ищет возможность совершить сделку.
Да, Омар решил откровенно переговорить с Ахметом. Быть может, вместе они смогут определить вора и узнать его требования. Времени у них остается мало, до ночи.
***
26 января 2007 года, 12.08
(22 часа 22 минуты до окончания аукциона)
Лагерь невесты, Иудейская пустыня
Израиль
Вскоре после полудня женщины клана пришли за Ясмин, чтобы отвести девушку в просторный шатер ее бабушки по отцовской линии, где пройдет празднование ночи хны.
Ясмин ничего не замечала вокруг. Она лишь смутно обратила внимание на то, что все мужчины куда-то исчезли. Не было ни отчима, ни младшего брата. Сегодня она их больше не увидит.
Праздничный наряд на предстоящую ночь уже ждал в шатре, когда женщины с пением и смехом пришли за невестой и ее матерью.
Ясмин понимала, что должна быть признательна своей бабушке, которая согласилась провести церемонию у себя в шатре. Женщины племени Хаджи аль-Асима решат, что Ясмин происходит из богатой, влиятельной семьи. Однако сама девушка испытывала противоречивые чувства. Ее бабушка была властной, волевой женщиной, матерью вождя. Почему она не убедила своего старшего сына запретить вдове его брата выходить замуж за Изверга?
Несомненно, бабушка выражала свое неодобрение, но почему не предприняла более решительных шагов? Неужели она совершенно не любит Ясмин и ее брата?
Женщины и девушки вошли в шатер, смеясь и болтая, делая замечания насчет невесты. В жилище бабушки Ясмин облачится в новый наряд, заплетет волосы и приготовится к вечерним торжествам. Женщины улыбались и кивали, говорили матери невесты, как красива ее дочь, какие у нее прекрасные длинные черные волосы.
Девушки толпились вокруг, хохоча и говоря все разом. Ясмин понимала, что они пытаются представить, как все это будет, когда подойдет их время самим готовиться к ночи хны.
Наконец все приготовились идти. Заиграли тамбурины и резные флейты. Обернувшись, Ясмин едва не наткнулась на Мигдим, свою лучшую подругу. Девушки были одного роста и телосложения, поэтому их нередко путали. Матери той и другой тоже дружили, были неразлучны, сколько себя помнили.
Так продолжалось до тех пор, пока мать Ясмин не вышла замуж во второй раз.
После этого теперешняя невеста замкнулась в себе.
Теперь поворачивать назад было уже слишком поздно. Девушки долго смотрели друг на друга. Несмотря на бурлящий вокруг круговорот кипучей деятельности, они на какое-то мгновение словно остались совершенно одни.
Обе молчали.
Ясмин сглотнула подступивший к горлу комок. Она понимала, что заслужила совершенно справедливые обвинения со стороны своей подруги. «Ты меня забыла? Наша дружба для тебя ничего не значит? Ты уходишь так, будто все эти годы, которые мы прожили как родные сестры, не имеют для тебя никакого значения».
Наконец Мигдим взяла Ясмин за руку. Тепло ее прикосновения красноречиво передало: «Я ничего не забыла. Надеюсь, ты заживешь счастливо. Мне будет тебя не хватать. Прощай».
Ясмин крепко стиснула руку подруги в молчаливом ответе: «Мое сердце остается здесь, с тобой».
И добавила то, что не имела возможности выразить раньше: «Прощай».
Девушки понимали, что расстаются навсегда.
Они разжали руки, и Ясмин со слезами на глазах направилась следом за женщинами.
***
26 января 2007 года, 12.30
(22 часа 0 минут до окончания аукциона)
Курорт Альма-Бич, Яффа, Израиль
– Попробуйте пирог с лососиной, это лучшее, что здесь есть.
Южноафриканский ювелир пододвинул Фрэнку Макмиллану блюдо с закусками и свежим домашним хлебом, которое только что принесла официантка.
Они сидели на открытой веранде ресторана «Манта-Рей» с видом на накатывающееся прибоем Средиземное море. День выдался замечательный, комфортные шестьдесят пять градусов по Фаренгейту, однако мужчины были в пиджаках, пусть и легких. Ювелир вообще редко появлялся на людях без пиджака, потому что в его ремесле всегда лучше сохранять профессиональный вид. Макмиллан же просто скрывал «беретту» в кобуре под мышкой.
Столики вокруг были заполнены посетителями, которые спешили перекусить вместе с друзьями или коллегами по работе, прежде чем вернуться домой и отпраздновать священную субботу. Гул голосов, шум прибоя и громкие крики чаек создавали удобный фон для двух людей, не желающих, чтобы их подслушали.
Сотрудник тель-авивского отделения ЦРУ встретил Фрэнка Макмиллана в аэропорту имени Бен Гуриона час назад и передал ему ключи от джипа, в котором имелось все необходимое для предстоящей операции: документы, оружие, карты и спутниковый телефон. После этого он поспешил отправить Макмиллана в ресторан, где тот должен был встретиться с ювелиром, за брата которого ему предстояло себя выдавать.
Не обращая внимания на закуски, Фрэнк рассеянно отламывал куски хлеба, размышляя о том, что ему было известно о его спутнике. Эрих Миндхардт родился в Южной Африке, в Кейптауне, в семье буров, изучал ювелирное ремесло у своего деда. С падением режима апартеида он покинул родину и отправился искать более сочные пастбища, но ему никак не удавалось их найти. После нескольких лет скитаний Миндхардт в конце концов обосновался в Тель-Авиве, где нашел свою нишу человека, способного доставать самые редкие драгоценные камни. Не в последнюю очередь этим он был обязан своим в Африке. Многие израильские ювелиры обращались к нему, когда им для своих изделий требовалось что-нибудь действительно необычное. Время от времени Миндхардт использовал свой талант для создания какого-либо уникального произведения.
– Здесь мало кому известно про мою семью, так что появление брата, действующего от моего имени, не вызовет никаких подозрений.
Макмиллан мельком взглянул на южноафриканский паспорт, лежащий у него на коленях. Согласно ему, он теперь был Ганс Миндхардт. Переведя взгляд на Эриха, Макмиллан нашел достаточно внешнего сходства в форме подбородка, глазах, волосах и решил, что вполне может сойти за близкого родственника.
Он внимательно слушал собеседника, обращая особое внимание на произношение, но в конце концов решил, что бедуины не настолько хорошо разбираются в подобных тонкостях, чтобы распознать акцент мнимого голландца из Капской провинции.
«Если я использую британское произношение, время от времени вставляя немецкие слова, то бедуины ничего не заподозрят».
Макмиллану однажды уже приходилось изображать контрабандиста, поставляющего алмазы, причем при гораздо более опасных и запутанных обстоятельствах. По сравнению с тем сейчас все будет раз плюнуть.
– Вам уже приходилось иметь дело с этим племенем? Почему из всех местных ювелиров они обратились именно к вам?
– Их вождь аль-Асим любит редкие украшения. У него много жен, и он обожает ублажать их лучшими драгоценностями. Я могу доставать уникальные камни и уже изготовил для аль-Асима несколько изделий. Браслетов, кулонов. Довольно простых. Но на этот раз речь идет о другом. Похоже, аль-Асим хочет чего-то выдающегося. Он берет новую молодую жену, и, как мне кажется, его желание порадовать ее превосходит все то, с чем мне приходилось сталкиваться прежде.
