Через проход от них в этом восьмиместном самолете сидел доктор Менгеле. Он сложил газету «Берлинер Цайтунг» и посмотрел на Скэрроу.
— Может быть, я смогу помочь?
2012, Флорида-Киз
Мэтт постучал в дверь гостевой комнаты.
— У тебя есть все, что нужно?
— Да, спасибо, — ответила Сенека из глубины, застегивая последнюю пуговицу полосатой пижамной куртки Мэтта. — Отличная ночная рубашка. И, кажется, совершенно новая.
— Мне ее подарили. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи. — Слушая, как затихают его шаги в коридоре, она подумала: «Интересно, кто подарил ему эту пижаму? Он ни словом не намекнул, кто бы это мог быть».
Мэтт любезно пригласил их с Элом провести остаток ночи у него — до утра оставалось всего ничего. Она страшно устала и очень хотела поспать хоть пару часов, перед тем как вести машину домой, в Майами. А дома она залезет в Интернет, и если постараться, то через день-другой, глядишь, у нее появится зацепка, тоненькая ниточка, потянув за которую, она узнает, кто в ответе за смерть Даниеля, а заодно и подкинет тему своему редактору. Вот только хорошо бы отец оставил ее в покое.
Накануне Эл хотел поехать в гостиницу, но Мэтт его отговорил.
Сенека не представляла, как вернется в «Ки Лантерн». Она не то чтобы боялась, но просто была на грани срыва из-за всего пережитого. Лучше остаться в безопасности, зная, что рядом люди, чем среди ночи ехать в мотель, где она будет одна в своем номере. И к тому же вопрос Эла, кто может желать ей смерти, удивил ее и напугал. Когда же она стала выспрашивать, почему он задал этот вопрос, он отвечал туманно, точнее, уходил от ответа. Так что когда Мэтт предложил ей остаться в одной из гостевых комнат, она, произнеся все необходимые формулы отказа, в итоге с радостью приняла его предложение.
Откинув покрывало, Сенека скользнула в двуспальную кровать. Простыни оказались на удивление мягкими и прохладными. Она приняла душ, смыв соль с тела, и простирнула трусики и лифчик, повесив их на перила веранды, под ночной ветерок. Ее белье было достаточно эфемерным, так что она не сомневалась, что высохнуть оно успеет.
Она опустила голову на подушку и вдохнула запах чистоты и солнца — словно бы простыни и наволочки сушились на веревке на свежем воздухе. Хотя наволочка, пожалуй, слишком мягкая — ведь когда сушишь белье на солнце, оно, конечно, пахнет свежестью, но иногда ткань делается жесткой. Она медленно закрыла глаза, позволив этому запаху унести ее далеко-далеко, в детские воспоминания о том, как она убегала и пряталась между висящими на заднем дворе простынями, как помогала маме снимать их с веревки и складывать. В ее прошлом полно таких вот драгоценных моментов.
Но тут прожектор ее сознания высветил совсем другие воспоминания — о самом недавнем прошлом. Не скрытые самородки эпизодов детства, а отравленные стрелы, вонзающиеся в нее всякий раз, как она вспоминала. О том, как Даниель умирает у нее на руках, как отчаянно пытается вдохнуть, борясь с болью, как содрогается, когда ледяные пальцы смерти медленно и мучительно тянутся к нему.
Эти образы преследовали ее, пока наконец она не заснула сном без сновидений.
Сенеку разбудило солнце, проникшее сквозь планки колониальных ставень. Оно было ярким, совсем не таким, как на рассвете.
— Вот черт! — Она сбросила простыню и села в постели. Проспала!
Когда она выбралась из кровати и ступила на пол, деревянные половицы заскрипели. Она взглянула на часы: шесть минут девятого. Давно пора уже быть на пути в Майами.
Сенека сняла с перил свое белье, надела, поверх натянула все тот же оранжевый спортивный костюм. Как была босая, пошла в кухню, откуда раздавались голоса Мэтта и Эла, приглаживая волосы пятерней, чтобы выглядеть хоть сколько-нибудь прилично. Она не могла дождаться, когда доберется наконец до мотеля, почистит зубы и наденет свою собственную одежду.
Эл заметил Сенеку, как только она появилась в кухне.
— Доброе утро, солнышко.
— Доброе утро.
Эл и Мэтт сидели за столом, попивая душистый крепкий кофе, а между ними лежала разделенная на отдельные листы «Майами Геральд».
— Налить тебе? — оторвался от газеты Мэтт.
— А нет ли у тебя случайно диетической колы? По утрам она меня лучше всего заставляет проснуться.
— Посмотрю в кладовке. — Он поднялся на ноги.
— Хочешь новости или кулинарную страничку? — Эл подтолкнул к ней две сложенные части газеты. — Присядь на минутку. Удивительно, что телефон не разбудил тебя раньше.
— Спала как убитая. — Она села.
Вернулся Мэтт, и она услышала щелчок открываемой крышечки. Он налил в стакан диетической колы, положил льда и сказал:
— Звонили из береговой охраны. Сказали, установлено, что с моей лодкой произошел несчастный случай. Там проходили военные испытания какого-то нового вида секретного радиоуправляемого вертолета. Надеюсь, военные возместят мне потерю. Я любил свою лодку.
— Спасибо. — Сенека взяла стакан у него из рук. — Представляю, сколько прольется бренди…
— Возможно. — Мэтт вернулся на свое место.
Эл, казалось, изучает ее лицо.
— Сколько времени ты планируешь провести в этом раю?
— Поеду домой, как только заберу свои вещи из мотеля. Да, Мэтт, надеюсь, ты не против, если я позвоню чуть позже на неделе? Наверное, у меня появится масса вопросов об опустевших усыпальницах.
— Конечно, не против. — Он сделал глоток кофе из своей кружки.
— Значит, вы считаете, что за этими разграблениями могил, за этими исчезнувшими останками что-то стоит? — спросил Эл.
— Надеюсь. Сюжет о том, как кто-то крадет кости самых известных массовых убийц в истории, взбодрит моего редактора. — Голос ее дрогнул. — Да и Даниель заслуживает этого.
Эл сидел, словно бы переваривая то, что она сказала.
— Хм, интересно. Ты уверена, что в состоянии приступить к работе?
Сенека набрала в грудь воздуха.
— Послушай, вчера ты сказал, что кто-то уловил мое имя на каком-то чате, который мониторит твоя… организация. Может быть, это как-то связано со смертью Даниеля? Но ты не объяснил, в каком контексте упоминалось мое имя.
— Потому что я не знаю, в каком контексте. Эта информация — сверхсекретные разведданные. То, что мой старый друг предупредил меня, что нашел там твое имя, само по себе событие чрезвычайное.
— Ты нарочно напускаешь туману?
— Нет, я говорю правду. Я вышел в отставку и больше не являюсь частью этого подразделения. Чтобы допустить утечку, то есть сказать мне, мой друг должен был иметь очень важные резоны. Но сказал он весьма лапидарно.
— А ты можешь как-нибудь получить от него более полную информацию?
— Для этого должна быть очень веская причина. Вот почему я спросил тебя, не знаешь ли, кто хочет вывести тебя из игры. — Он сложил спортивные страницы и положил на стол. Голос его стал серьезным. — Кто-то сделал тебя мишенью. Так я спрашиваю еще раз: ты знаешь, кто может желать твоей смерти?
— Нет. Кому нужно меня убивать?
2008, Бербанк, Калифорния
Когда перерыв кончился, режиссер предоставил площадку Джею Лено.
— Мой следующий гость — бывший президент и генеральный директор одной из крупнейших корпораций в мире, а теперь — харизматичный основатель широко известной и потрясающе популярной Миссии Феникс. Приветствуем Хавьера Скэрроу! — Лено встал и вышел из-за стола, приветствуя Скэрроу; оркестр «Ночного шоу Эн-би-си» грянул марш, а зрители разразились аплодисментами.
Скэрроу, одетый в сшитый на заказ черный костюм, пожал руку Лено, подошел к креслу гостя, помахал рукой зрителям и сел.
— Добро пожаловать. Рад, что вы сегодня с нами.
— Большая честь для меня, Джей. — Скэрроу расстегнул пиджак, закинул ногу на ногу и поправил складки на брюках. — Я давно мечтал оказаться здесь.
— У вас вышла книга под названием «Великий союз». — Лено протянул книгу к камере. На обложке Скэрроу, облаченный в красно-черные одежды, со взором, обращенным к небесам, протягивал руки вперед. Позади него виднелось стилизованное пирамидальное строение, сияющее в солнечных лучах, над которым парили звезды и планеты.
— В выходные я прочел вашу книгу и должен признать, она меня увлекла. Собственно говоря, как и многих других. Она ведь стоит на первом месте в списке бестселлеров уже…
— Десять недель.
— И переведена на сорок языков мира. Поздравляю с головокружительным успехом.
— Это потому, что ее содержание жизненно важно, Джей. Я думаю, для нас всех настало время задуматься о мировом равновесии и объединении.
— Но перед тем как мы начнем разговор о вашей Миссии Феникс и ваших планах изменения мира, расскажите о своем прошлом. Я имею в виду тот факт, что вы несколько лет были главой Консорциума Гровса, так ведь?
