не очухались.
Смирнова озадаченно посмотрела на старика. Витя подошёл к ней и дружелюбно протянул руку. Нисколько не сомневаясь, она схватилась за неё и с трудом поднялась на ноги. Не опуская ружья, мужчина пошёл обратно, а Витя и Смирнова последовали за ним. Как ни старались они учуять приближение пиявцев, но их, похоже, и след простыл. Вскоре мужчина взвалил ружьё на плечо, и они поняли, что опасность миновала.
Хижина располагалась в самой гуще леса. Тут не было ни просёлочной дороги, ни каких-либо других подъездных путей. Только вытоптанная вокруг дома трава, да узкие тропинки, ведущие в разные стороны. На крыше висел почерневший крест, некогда сбитый из старых досок. Окна потемнели то ли от времени, то ли от пыли.
К хижине подошли только старик и Смирнова. Витя же остался стоять где-то в тени, с подозрением осматривая ветхое сооружение.
— Нет, дальше не пойду, — категорически заявил он.
Смирнова испуганно посмотрела на парня.
— Но как же? В лесу опасно.
— Оставь его. Он обращённый. Такой как те, что гнались за вами, — с презрением оскалился старик, поправляя висевшее на плече ружьё.
Женщина растерялась.
— Как же так? Что же это получается?
Витя, тяжело дыша, упёрся плечом о ствол дерева.
— Нам нужно многое обсудить. Это нападение, всё, что там произошло, было заранее спланировано. Мы хотели им помешать, но, увы, их было слишком много. Я потерял девочку, а вы мужа и дочь. Мне очень жаль.
— В смысле потеряла? — На глаза вновь навернулись слёзы. — В смысле потеряла? Я не могла их потерять. Скоро мы найдём помощь, и их спасут. Должны спасти. Просто нужен телефон.
— Пойдём в дом. Вам нужно отдохнуть, — прохрипел старик.
Смирнова растерянно обернулась.
— Вы знаете что там произошло? — с вызовом спросила она.
— Понятия не имею, но думаю, что ничего хорошего.
— На нас напали дети. Дети, понимаете? Их было много. Они кусались и… рвали на части моего мужа. Они и меня хотели убить, и мою дочку Майю. Она до сих пор там. Там, понимаете? Я даже не знаю жива ли моя дочь.
— Надейтесь на лучшее, дорогая. В любом случае, прямо сейчас им уже никто не поможет.
— Но как же?! — ахнула она. — Нужно просто позвонить в милицию. Мой муж член полит бюро. Не простой человек, понимаете? Надо срочно что-то предпринять.
— Сначала выслушайте его, а потом примете какое-то решение. — Старик кивнул в сторону Вити. — Уверен, этому пиявцу есть что вам рассказать.
С этими словами он присел на трухлявые ступеньки, положив оружие на колени. Сощурившись, стал ждать рассказа от Вити. Женщина так же вопросительно уставилась на парня.
— Я сам знаю не много. Пару дней назад подрался в электричке. Меня пырнули в живот, и через какое-то время я умер. Ну, не совсем умер. С того света меня вернула Ева. Я очнулся в морге, вроде как после вскрытия, с зашитым животом. В голове отчётливо слышал её голос. Меня звала к себе девочка-подросток. Я видел её так как вижу сейчас вас. Сомнений никаких. Я должен её отыскать, иначе и быть не могло. Странная тяга к незнакомому человеку вела меня в ночи прямиком туда, где находилась Ева. Не знаю как описать это словами, но с тех пор связь между нами стала неразрывной.
Он продолжал свой рассказ, вспоминая события минувших дней до мельчайших подробностей, а то, что не мог передать словами, многозначительно умалчивал. Ведь трудно передать неискушённому слушателю весь спектр переживаний, что творился у него в груди. Он рассказал всё, что знал. Рассказал, как девочка пыталась спасти семью Смирновых, и как он пытался её в этом переубедить. Видел вспыхнувшие глаза женщины, её задумчивость, недоверчивость к его рассказу. Никто бы не поверил. Он понимал насколько безумна его история для простого обывателя, но всё же, перед ней развернулась кровавая картина, отрицать которую невозможно.
После того, как он закончил, они ещё долго сидели в тишине, переваривая услышанное. Каждый пребывал в своих мыслях, пытаясь отыскать выход из сложившегося положения. Как бы ни было трудно принять суровую действительность, она должна была постараться вернуть дочь обратно, если, конечно, девочка всё ещё была жива.
— Жива. Я чувствую. Ваша дочь рядом с Евой, — угадав её мысли, произнёс Витя.
Женщина с надеждой посмотрела на него.
— Тогда тем более нужно вернуться! — с готовностью в голосе воскликнула она, и, посмотрев на старика, добавила: — У вас есть ружьё. Прошу вас, помогите вернуть дочь.
Мужчина тяжело вздохнул.
— Не всё так просто, моя дорогая. Я всего лишь смотритель, направленный в эти глухие места из киевской семинарии. Смотритель, это вам не борец с вампирами. Я просто выявляю места возможного скопления стратилатов. Вот уже два года слежу за этим лагерем, но такое как сейчас, вижу впервые. Есть протокол, который я обязан задействовать в случае обнаружения гнезда. Дело не быстрое.
— И что будет согласно протоколу?
— Сначала я оповещу Киев. Они, в свою очередь, направят сюда специальную комиссию, которая должна подтвердить наличие в этих местах вампиров. Затем комиссия передаст рекомендации, согласно которым руководство семинарии разработает план по устранению всех выявленных. В случае с лагерем, сначала устранят стратилата, а по прошествии энного количества времени остальных пиявцев. Как правило, такое мероприятие может растянуться на несколько месяцев. Кого-то не смогут вылечить после обострившейся болезни, кто-то попадёт под машину, а кто-то попросту оступится на лестнице. Такие операции проводятся в строжайшем секрете. Просто череда несчастных случаев.
Смирнова в отчаянии взмахнула руками.
— Вы понимаете, что несёте? Так я потеряю дочь. Время не ждёт.
— Но протокол есть протокол. Правила придумали не просто так, — возразил старик.
— Но это ужасно!
— Если пустим всё на самотёк, то девочку не спасти, — подал голос Витя. — Еву заставят зародить гнездо, но только уже не тут, а чёрт знает где ещё. Мы её потеряем, понимаете? Вампиры, раз уж они такие властные, непременно заметут следы. Пока будем ждать эту вашу комиссию, они её спрячут.
— Да уж, — устало выдохнул старик. — Маленькую королеву будут оберегать любой ценой. Если всё так, как ты сказал, приятель, то это настоящая бомба замедленного действия.
За свои долгие годы жизни старик мало в чём сомневался, но только не сейчас. Два года жизни в глухом лесу сделали из него не просто смотрителя, а покорного слугу божьего. Он всегда служил господу, всегда следовал святым заветам и слепо доверял руководству семинарии. Теперь же он понимал, что пришло время брать с свои руки часть ответственности.
