когда можно ею дышать, а не изучать по чужим постам в интернете.
По субботам, дождавшись за нехитро накрытым столом все еще молодых в архивах памяти Мишек и Пашек, давно ставших в казенных кабинетах Михал Палычами и Пал Санычами, расписывали бы пульку на четверых.
А другая жизнь протекала бы здесь, с доктором.
С милыми утренними перебранками за завтраком, остротами на грани, спорами с заумными терминами из психологии и тотчас – словами негромкой любви, со скандинавской ходьбой, витаминами и манометром, с полусладким красным в плетеном кресле и менуэтом Баха в переносной колонке.
В эти долгие годы ей порой в самом деле казалось, что она проживает с Сережей параллельную, невысказанную жизнь.
Она не просто додумывала ее, она буквально видела картинки этих условно находящихся по феномену Канта в «прошлом» событий. В такие моменты она и начинала «подвисать».
Но желание идти вперед по дороге, а не буксовать, кутаясь в шлейф пленительных фрагментов несбывшегося, быстро прогоняло эту химеру, не давая ей возможности целиком захватить сознание.
Вот и сейчас, когда развязывала красную ленточку на торте, ее сковало сладостное ощущение, что все это уже было, а может быть, есть и сейчас, точно ленточка телепортировалась, чтобы подсказать: не верь разуму, все относительно – и время, и пространство.
«Это из-за Аньки… взбаламутила воду. Была бы здесь вместе с Линой, заваливала бы своими проблемами и делами, в моей голове бы не роились бесплодные мысли…»
– И где же твой маленький гость? – Полковник, не решаясь сесть без приглашения, стоял, облокотившись о перила террасы.
– Не поверишь, он смотрит сериал про майора Черкасова.
– А кто это? – удивился Никитин.
Сериалы полковник не смотрел, отдавая предпочтение новостям и историческим книгам.
– Герой одного популярного народного сериала. Чем-то похож на тебя.
Никитин смутился:
– Да брось ты… Какой я герой…
– А разве мы не герои? – загадочно улыбнулась она.
– Какие мы герои?.. Мы выполняли свой долг, а теперь пытаемся не унывать да еще подработать, копаясь в чужом грязном белье, – шутливым тоном, под которым люди часто скрывают усталое разочарование, ответил он. – Сначала о деле или с твоим новым другом познакомишь?
– Лучше, пока друг занят, сразу о деле. Он специфический мальчик, с одной стороны, заметно опережает свое физическое развитие, а с другой – у него серьезные фобии.
– Например? – Никитин достал из кармана пачку сигарет и знакомым жестом щелкнул по ней снизу. Варвара Сергеевна с сожалением смотрела на сигарету в его руке с обручальным кольцом на безымянном пальце.
Уже много лет ее старинный друг имел проблемы с сердцем, и в который раз, то и дело на несколько месяцев бросая, он так и не смог победить вредную привычку.
– Он боится спать один и панически боится собак.
– Так ты убей сразу двух зайцев, – размяв сигарету в пальцах и неожиданно убрав ее обратно в пачку, предложил полковник. – Рассказывай ему на ночь сказки. Например, про собак.
– Неплохая идея, – задумалась Варвара Сергеевна, вспомнив жалобы Жоры на то, что Регина не рассказывает ему сказки. – Только с темнотой не поможет. Он до сих пор спит в одной комнате с матерью.
– Так ты его отучи, мать только спасибо скажет. Сказка вызовет, с одной стороны, интерес и поможет справиться со страхами, с другой – увлеченный новой информацией, он скорее уснет.
– Но я не умею, Сережа, рассказывать сказки… Аньке я их читала. А Лине, я надеюсь, их читает Анька. Жора давно уже читает и даже пишет сам.
– Ты придумай сказку, Варя, – лаская ее своими серо-голубыми, спрятавшимися под набрякшими веками глазами, не отступал полковник. – Уж кому, как не тебе, неисправимой фантазерке и бунтовщице, рассказывать сказки!
– Давай к делу! – чувствуя, как от его взгляда что-то вдруг без спроса зашевелилось и расправилось внутри, взяла быка за рога Самоварова. – И ты… ты присядь, – поспешно усаживаясь в кресло доктора, указала она Сергею на свое.
– Короче, – едва уместив крупное тело в небольшом плетеном кресле, заухал он, – профиль его, как ты понимаешь, закрыт – только общая инфа. Пришлось у коллег из смежного ведомства запрашивать. И тоже не особо помогли… Слишком гладкая у твоего генерала биография.
– Заметила.
– В девяносто седьмом, еще в С-ре, как следователь криминальной милиции он проходил по одному громкому и мутноватому делу. В те годы, как ты помнишь, в отсутствие кадров, особенно в провинции, следаки частенько выполняли работу оперов. Поляков, дежуривший в ту ночь, по звонку стукача выехал на место преступления. В своем доме был застрелен Алик Радищев, законник, державший под собой чуть не весь город. Рядом с бандитом лежала голая прокурорша.
– Любовница? – оживилась Варвара Сергеевна.
– Варь, тебе самой, что ли, пять лет? Если что-то выглядит, как утка, крякает, как утка, это утка и есть.
Самоварова уже слышала эту шутку раз сто, но все равно улыбнулась.
– Обнаружив трупы, наш майор, как и положено, вызвал оперативную группу. Любовников расстреляли автоматной очередью в упор… Вскоре после этого Поляков, доблестный, честный милиционер, работавший не покладая рук, почему-то перевелся в миграционную службу.
– И к чему ты клонишь? – задумалась Варвара Сергеевна. – Думаешь, это он их, выполняя чей-то заказ?
– Нет, не думаю. В своем рапорте он подробно объяснил, что ему позвонил стукач, а остальные в это время работали по другим объектам. Расписал все по минутам: звонок, выезд, как обнаружил трупы, как вызвал группу.
– Ой, Сережа… Ты сам меня учил писать рапорты! – отмахнулась она. – Он мог видеть убийцу, его мог кто-то припугнуть или подкупить.
– Прямо растешь на глазах! – беззлобно поддел Никитин.
– С другой стороны, хладнокровный приспособленец, связавшийся с криминалом, давно бы лежал в земле, сел или… стал уважаемым человеком. А наш-то как был, так и на старости лет остался фактически без штанов. Машина и, отчасти, дом в этом поселке куплены на деньги его дочери, квартира в С-ре, единственное с женой совместное добро, была продана для покупки этого дома. К тому же с тех пор прошла хренова туча лет. Если его кто-то хотел убрать из-за того дела, давно бы убрали.
– Я проверил: все в той или иной степени значимые, кто входил в те времена в группировку Радищева и конкурирующую, давно в могиле либо уехали из страны.
– Но кого-то же по этому делу осудили?
– Не успели. Задержали двоих или троих. Один из них повесился, или ему помогли это сделать в СИЗО. Остальных либо за деньги, либо за недоказанностью отпустили. Дело быстро ушло в прокуратуру, а там у них в те годы царил полный бардак, начальство постоянно менялось, уж и
