– У тебя не все благополучно. Иногда мы гневим оришей, сами не ведая. Порой не по своей вине, но боги на нас сердятся.
Я точно знал, чем прогневил богов, но не признавался.
– Злых духов отогнать можно, Нато. – Бабушка надела мне на шею ожерелье из бусинок, и я не противился. Странно, но это успокаивало. – Она коротко улыбнулась. – Но у меня нет такой силы. Нужен Бабалу, жрец самого высокого ранга, имеющий власть над будущим.
Я с удивлением обнаружил в себе желание пообщаться с ним. Всю жизнь в душе посмеивался над причудами бабушки, а сейчас захотелось поверить. Вот так умирающий, никогда не посещавший церковь, неожиданно мечтает причаститься.
Бабушка выдернула из алтаря двусторонний молоточек, покрытый красными и белыми бусинками. Объяснила, что это символ Чанго, бога грома и молнии, очень мощный. Молоточек выглядел как дешевая детская игрушка, половина бусинок опала, и мой прагматизм снова всколыхнулся. Как может эта примитивная вещица иметь какую-то силу?
Бабушка поняла, о чем я думаю.
– Hичего, ориши тебя простят.
Она дала мне новые свечи и бусинки с раковинами для глаз и рта Элегги, который нужно соорудить у двери для защиты.
– Бери, Нато. Это очень важно.
Потом она велела мне вырезать маленький кусочек незaконченного рисунка убийцы и положить под Элеггу.
– Зачем?
– Это враг, и если ты положишь его под Элеггу, он потеряет силу. Будет еще лучше, если ты… окропишь Элегту кровью.
– Как это сделать? Зарезать курицу и исполнить какой-нибудь ритуал вуду?
Я немедленно пожалел о сказанном, потому что лицо бабушки потемнело.
– Извини, пожалуйста.
– Это не вуду. Я никогда не делаю жертвоприношений, но Элегга любит подарки.
Меня подмывало пошутить, спросить, что он любит больше – «Сникерсы» или красные лакричные конфеты, но не осмелился.
– Algo rojo,[41] – произнесла бабушка, словно прочитав мои мысли о красных леденцах.
Она зажгла у алтарей свечи, взяла меня за руку и попросила помолиться вместе с ней. Я повиновался.
Вам не приходилось наблюдать людей, которые решили стать верующими? Правда забавно? Я знал серьезных бизнесменов, они верили в фэншуй, переставляли мебель гак, чтобы находиться лицом к двери, то есть приглашать и дом деньги, ставили в углах маленькие статуэтки Будды, приносящие везение. Я всегда поднимал их на смех, а вот сейчас думал, что по дороге домой зайду в Центральный парк за камнями, чтобы Элегга помог отвратить зло, и куплю ему красных леденцов. Вдруг проголодается.
Дома я нашел большой кувшин, положил в него камни, прикрепил к ним бусинки. Конечно, я чувствовал себя немного глупо, но ведь в одном из своих снов бабушка видела мою квартиру, подробно описала ее, хотя никогда здесь не была. И подтвердила, что в ней побывал злой человек. И вообще, бабушка уже не раз доказала, что обладает даром предвидения.
Я пытался укрепить раковины на камнях так, чтобы они образовали лицо, но они соскальзывали. Пришлось приклеить. Это было похоже на домашнюю работу шестиклассника, но я увлекся и создал Элегге довольно приличное лицо. А вот что делать с леденцами – не знал. Прикрепил их по краям кувшина. Пару минут постоял, разглядывая свое произведение и задавая вопрос, не окончательно ли спятил, но затем решил: была не была – и проколол палец булавкой. Выпустил три капли крови на камень, которые мгновенно впитались в пористую поверхность. Создавалось впечатление, будто их поглотил Элегга. Затем я отрезал у рисунка уголок, подсунул под камень и поставил сооружение у входной двери. Отошел назад, покачал головой.
Родригес, у тебя съехала крыша! Однако надо двигаться дальше. Я взял бабушкины свечи с изображениями Чанго и Бабалу и поставил одну в гостиной, а другую на подоконник в кухне. Может, Бабалу не любит холод и не должен стоять у окна, а Чанго, наоборот, нужен солнечный свет? Я зажег свечи. Не понимал зачем, но если надо – значит, надо. Я разделся, лег в постель и впервые за сутки крепко заснул.
Терри разложила на столе фотографии с места убийства Кордеро. Несколько комплектов. На первом управляющий домом, лежащий лицом вниз в луже крови, был представлен во всех ракурсах. Второй комплект содержал снимки отдельных частей его тела. Третий – снимки вещ-доков. Рисунок, коробка из-под пиццы, спички, наполовину выкуренная сигарета, карандаш. Пока ничто не привлекало внимания. Но в следующем комплекте имелась фотография места, где лежал Кордеро.
Она начала перебирать фотографии из третьего комплекта и быстро нашла. После чего дрожащей рукой набрала номер телефона лаборатории ФБР.
Телефон зазвонил в начале десятого. Я едва продрал глаза. Звонила Терри. Сказала, что едет ко мне. Я окончательно проснулся, когда она разложила на кухонной стойке фотографии.
– Ведь это не твой карандаш, верно?
Я попытался вспомнить, был ли у меня с собой карандаш, когда я шел к Кордеро. Не вспомнил.
– Вероятно, он выпал из кармана, когда я наклонился посмотреть рисунок.
Она положила передо мной другую фотографию, с контурами тела Кордеро и карандашом.
– Карандаш был под ним. Понял?
Что тут понимать?
– Может, это карандаш Кордеро, хотя… нет, карандаш мой. Он взял его вместе с рисунком. Решил подставить меня по-крупному.
Терри молчала.
– Ты мне не веришь?
– При чем здесь «веришь – не веришь»? – Она покачала головой. – Просто это плохо.
Я усмехнулся:
– Хуже, чем ты думаешь.
Терри посмотрела на меня.
– Рисунок, который он оставил рядом с убитым… ты его внимательно рассмотрела? Он скопировал мой стиль, взял карандаш помягче, мой карандаш «Эбони», вот этот. – Я постучал пальцем по фотографии. – Уверен, рисунок сделан моим карандашом. А то, что он пририсовал сбоку, я имею в виду рот, так это копия одного моего наброска, который исчез. Вот так, Терри.
– Родригес, все складывается очень скверно. Федералы провели анализ ДНК органических остатков на карандаше. Ты его кусал, и там осталась слюна, по ней очень просто определить ДНК.
– Откуда ты знаешь?
– Я звонила в лабораторию. Как только увидела фотографию карандаша, сразу поняла, что Коллинз наверняка послала его на анализ, и спросила, когда будут готовы результаты. Мне ответили, что у них сейчас запарка. Это единственная хорошая новость. – Терри вздохнула. – Полагаю, все решится через несколько дней.
Я уселся в кресло, пытаясь оценить размеры катастрофы.
– Придется пойти к ним, рассказать, прежде чем они обнаружат.
– Что ты им расскажешь? Что твой карандаш оказался под трупом Кордеро? Что некто неизвестный побывал и твоей квартире, взял этот карандаш и подсунул под убитого, а рядом положил рисунок, выполненный этим карандашом так, будто его сделал ты? А ты после посещения этого неизвестного все так тщательно в своей квартире прибрал, что никаких следов не найти.
Я попытался заговорить, но она меня прервала.
– В твоем личном деле указан код ДНК?
– Нет.
– Ладно. Тогда давай надеяться, что они получат результаты анализа ДНК с карандаша через два дня. А еще через два догадаются проверить твой.
– И что?
– А то, что в нашем распоряжении три-четыре дня.
* * *
Долорес Родригес вначале посоветовалась с Элеггой, потому что всегда начинала с него, с посланника богов, исцелившего отца небес Олодумаре, первого, кому воздавали почести при любой церемонии. Она подняла с пола алтарь, облила камни ромом, посыпала измельченным кокосом, хотя знала, что этот ориша предпочитает кровь петухов и черепах. Если положение не улучшится – не исчезнет ощущение, что с ее любимым внуком Нато может случиться что-то плохое, – придется искать помощи на стороне. Она сделает все для защиты внука.
Долорес стояла над Элеггой и читала молитву, которую запомнила по-английски.
– Посланник богов, помоги мне. Посланник богов, помоги мне. Помоги мне, как всегда ты помогал страждущим. Хозяин всех четырех углов и пути, отец мой, отведи от Нато смертельное зло.
Она переходила от алтаря к алтарю, принося дары. Кукурузную муку Чанго, семечки подсолнечника Озарин, жареную кукурузу Очоси, а на Инле покапала миндального масла. Затем села на скамью и попросила всех богов сантерии приглядеть за ее внуком и защитить от всяческих напастей. Потом Долорес Родригес повязала волосы шарфом, накинула на плечи шаль и направилась в церковь Святой Сесилии попросить о том же самом Иисуса Христа.
Моника Коллинз оглянулась на пробковую доску позади своего стола, где были прикреплены фотографии с места убийства Кордеро и рисунок преступника.
– Скоро должны прийти результаты анализов ДНК. Вместе с Арчером, Ричардсоном и психологом Робертой Штайр она просматривала видеозапись допроса Натана Родригеса.
