— Я не милая, — возразила я.
Он улыбнулся: — Привлекательная?
Я нахмурилась.
Он рассмеялся.
— Ты еще недостаточно долго меня знаешь, чтобы так потешаться. — Но стоило мне это сказать, как тоже начала слегка улыбаться.
— Просто ты совсем не такая, как я ожидал.
— А кого ты ожидал?
— Кого-то более жесткого, более сурового, — он осмотрел меня с ног до головы, — Ты прекрасна.
Я пожала плечами.
— Да, это так, — подтвердил он.
— Спасибо, ты тоже довольно неплох собой.
Он усмехнулся: — Ты не соответствуешь своей репутации.
— Что это значит?
— Это означает, что слухи говорят о том, что ты великая соблазнительница. Что ты ешь маленьких вертигряток на завтрак, сначала овладевая их телами, а потом и сердцами.
— Я тебе предупреждала, что покормив на тебе ardeur, могу завладеть твоим ключом, замком и самим сердцем.
— Предупреждала.
— Я не лгала, Итан, — ответила я, изучая его лицо, пытаясь выяснить — действительно ли он понимает, что с ним может случиться. Он был так одинок. Он так хотел быть желанным и кому-то принадлежать. Ardeur мог дать ему то, что он хотел, но цена быть к кому то привязанным такова, что тот человек так же привязывался и к тебе.
— Дома меня ждет почти дюжина любовников, Итан. Если ardeur свяжет тебя со мной, тогда тебе придется встать в очередь, а Жан-Клод, Натаниэль, Мика, некоторые другие всегда в первых рядах.
— Как часто ты занимаешься любовью с теми, кто не в топ-листе?
Я дотронулась до его груди, проводя рукой по его накаченным грудным мышцам. Он был таким поджарым, что четко выделялись все мышцы. Он был едва ли не тощим, но не так чтобы совсем; казалось, что у него просто такое строение тела.
Он положил свою руку поверх моей, удерживая ее на своей груди: — Как часто?
— Я не считаю.
— В среднем?
— Три дня в неделю, наверное.
Он засмеялся удивленным смехом. Это заставило меня взглянуть на его лицо. — Это намного лучше, чем у меня сейчас.
— Это при условии, что ты не против других мужчин в постели со мной. С тех пор, как их стало слишком много, мы устраиваем групповые свидания. Это помогает им быстрее дожидаться своей очереди.
— А ты единственная девушка для всех них?
Я задумалась об этом: — Нет, у пары из них есть другие любовницы.
— И тебя это не беспокоит?
Теперь уже я удивленно глянула на него: — Ты издеваешься? В сутках не так уж много времени, так что рука помощи это просто великолепно, особенно для тех мужчин, в которых я не влюблена.
Он кивнул, — Так что, я могу завести себе девушку, если найду ту, которая меня примет?
— Я только «за».
— Потому что ты не влюбишься в меня.
— Но ты можешь влюбиться в меня, ты это понимаешь?
Его лицо снова стало серьезным. — Да.
— И ты все равно хочешь меня накормить?
Он взял мою руку и запечатлел на ладони нежный поцелуй, — Ты уже позволила мне больше физического контакта, чем у меня было с женщинами за два года.
Удивление на моем лице стало сменяться почти ужасом, — Бог ты мой, Итан, ты даже не спал в больших голых «щенячьих» кучках?
— Я аутсайдер, Анита, меня еле терпят. Я был бы их охранником до тех пор, пока кто-то более сильный или более быстрый не убил бы меня. Для красного клана я приносил только такую пользу. Ты не станешь по ночам обниматься с тем, кто для тебя просто живой щит.
— Это жестоко, — сказала я.
— Это моя жизнь.
Про себя я подумала «Какая же это и жизнь».
— Если ты приедешь в Сент Луис, там будет куча народа, с кем можно будет пообниматься, если ты, конечно, не настаиваешь, чтобы это были только вертигры.
Он сплел свои пальцы с моими, — У тебя такие маленькие ручки.
— Они мне как раз подходят, — ответила я
Он улыбнулся: — Не все у тебя такое же маленькое. Твоя грудь просто изумительна.
— Да-да, моя грудь — всего лишь сиськи.
— Нет, грудь, мускулы. Ты в потрясающей форме. Ты ходишь в тренажерку как охранник.
— Я занимаюсь с нашими охранниками так часто, как могу.
Он широко распахнул глаза, — Я никогда не слышал, что королевские особы занимались вместе с охранниками.
— Я не слишком-то приветствую все эти королевские штучки, — ответила я.
— Наша королева думает, что ты проявляешь неуважение.
— Она права, — подтвердила я.
— Было бы замечательно снова спать рядом с женщиной. Я не понимал что упускаю, просто не имея возможности подержать кого-то за руку.
Я понимала, что Итан недостаточно доминантен, чтобы самому настоять на сексе. Или мне придется быть смелее, или мы еще час будем болтать. «Поболтать — это конечно здорово, и мне нравилось, что я могу с ним поговорить, но мне нужно было накормить ardeur и найти Эдуарда. Я нужна ему для прикрытия».
— Поцелуй меня, — попросила я.
— Что? — спросил он.
— Поцелуй меня.
Он выглядел очень неуверенно, занервничал.
— Прошло два года с тех пор, как ты последний раз целовал девушку?
Он кивнул, избегая смотреть мне в глаза.
Я подняла руку, которую он не держал, и дотронулась до его лица, заставив его посмотреть на меня, — Два года прошло с тех пор, как ты вообще был с девушкой?
— Да, — прошептал он.
Я попыталась ласково улыбнуться ему: — У тебя все получится.
— Откуда ты знаешь?
— Ты оборотень, что делает тебя сенсуалистом, и я видела тебя в драке. Ты знаешь, как использовать свое тело, и это передается в спальню.
— Я знал бойцов, которые не были столь хороши в постели.
— Значит, у них были проблемы, — сказала я.
— Откуда ты знаешь, что у меня нет проблем?
— У всех есть проблемы, — ответила я, — но если проблем станет слишком много, то я выпущу ardeur, а он унесет прочь все сомнения.
— Не думал, что буду так нервничать, — сказал он, высвобождаясь от моей руки и просто смотря на меня.
— Нервничать — это нормально, — сказала я.
— А ты нервничаешь? — спросил он.
Я улыбнулась ему. — Нервничала, но не сейчас.
— Почему нет? — спросил он.
— Потому что ты нервничал больше меня.
— Это не имеет смысла. Почему это не заставляет тебя нервничать еще больше? Почему ты не считаешь меня трусом из-за того что я нервничаю?
— Ты назвал меня милой, и я вернула тебе комплимент.
— Милый — это не то, что женщина хочет от мужчины.
— О, я думаю, ты скоро поймешь, что миловидность у мужчин чертовски высоко ценится среди многих женщин.
— И у тебя?
Я улыбнулась ему, — Поцелуй меня, Итан, просто поцелуй и мы сдвинемся с мертвой точки.
— Почему бы не накормить ardeur и снести прочь все сомнения?
— Потому что я хочу, чтобы кое-что мы сделали осознанно, а не под влиянием метафизики.
— Почему? — спросил он.
— Потому что я бы предпочла облегчить тебе первый секс за два года, а не набрасываться на тебя голодным волком.
— Набрасываться на меня? — он глянул на меня так, как будто действительно не мог представить, что я на такое способна.
— О, да, — подтвердила я, — я точно могу на тебя наброситься.
Он улыбнулся, сверкая своими ямочками, — Спорю, что не можешь.
— Если ты про армрестлинг, то конечно ты победишь, а я проиграю. Но я не собираюсь применять к тебе физическую силу.
— А что тогда? — спросил он.
— Секс, — ответила я.
Он нахмурился, — Тогда думаю, у нас с тобой разные представления о «набрасывании».
Я усмехнулась, — Скорее всего, но ты же хочешь чтобы я занялась с тобой сексом?
— Очень хочу.
— Тогда я выиграю, потому что ты хочешь, чтобы я набросилась на тебя.
Он опять сверкнул своими ямочками, — Ты имеешь ввиду, что я позволю тебе выиграть.
Я приподнялась, скользя руками по его плечам, привлекая его ниже, — Я имею ввиду, что проигравших не будет, — я скользнула руками по его спине, ниже, когда он приблизился.
Его лицо было так близко, что я не могла сфокусироваться на нем, и он сказал, — Мне нравится выигрывать.
— Мне тоже, — ответила я, прошептав ему это прямо в губы.
Потом он поцеловал меня — сперва робко, как будто не был уверен, что делать, а затем из его горла вырвался звук. Звук, полный тоски, желания, и, кстати, он вспомнил, как целоваться. Он вспомнил, как целоваться, и как гладить полными желания руками по телу, во время поцелуя. Мы целовались до тех пор, пока нам не пришлось перевести дыхание, и со смехом расцепились.
Мы смеялись, пока он слегка ко мне не придвинулся бедрами и я не почувствовала, что он уже твердый и полон желания. Мне пришлось посмотреть на него вниз, и теперь там уже не было ничего мягкого. Он был очень твердым, длинным, гладким, и толстым.
— Ты прекрасен, — сказала я.
— Никогда еще женщина не говорила такого моему члену.
Я посмотрела на его лицо, — Тогда они просто были идиотками, и мне нравятся мужчины. Мне нравится в них все.
