— И насколько долгой получилась задержка в данном случае?
Его человек знал, как ответить на этот вопрос:
— Слишком долгой.
— Верно, — сказал Платон. — Прошлой ночью я организовал бунт в тюрьме.
— Я знаю.
— Очевидно, ты не сумел этим воспользоваться.
— В доме находился мужчина.
— И?
— У меня не было инструкций.
— И таков твой ответ? Ты нуждаешься в инструкциях?
— Я подумал, что возникли осложнения, которых я не до конца понимаю.
— Как я могу сделать тебе больно? — спросил Платон.
Его человек знал ответ и на этот вопрос:
— Вы убьете самого близкого мне человека.
— Да, так и произойдет, со временем. Но сначала будет задержка — и я вижу, что ты хорошо знаком с этой концепцией. Я сделаю из нее инвалида и изуродую — и позволю прожить год. А потом убью. Ты меня понимаешь?
— Да, понимаю.
— Поэтому, ради себя самого, доведи дело до конца. Меня не волнуют посторонние. Если потребуется, уничтожь весь город. Или целый штат, мне без разницы. Сколько всего людей живет в Южной Дакоте?
— Около восьмисот тысяч.
— Отлично. Такова верхняя граница побочного ущерба. Заканчивай дело.
— Я все исполню, обещаю.
Платон повесил трубку и налил себе еще чашку кофе.
Машина без опознавательных знаков оказалась еще одним «Краун виком». Внутри пахло пылью и усталостью. Печка была установлена на двадцать один градус, и вентилятор не прекращал своих безнадежных попыток справиться с холодом. Погода переходила в совершенно новое измерение. Температура быстро падала. Земля стала жесткой, точно кость, и мир вокруг Ричера окутывал плотный полог снежинок, влекомых ветром. Они превратились в крошечные острые кристаллики льда, ледяное крошево падало на ветровое стекло, оставляя на нем сложные замерзшие траектории. Дворники не могли с ними справиться и лишь без толку скребли по стеклу. Ричер поставил обогреватель на разморозку и подождал, когда теплый воздух проделает на стеклах овальные окошки.
Потом он уехал.
Ричер с трудом развернулся на улице Джанет Солтер. Колеи намертво замерзли, и шины «Краун вика» с трудом их преодолели. Машина, в которой сидел один из патрульных, отъехала назад, пропуская его. Он свернул направо и направился к выезду из города. Еще вчера колеи были мягкими, сейчас же напоминали бетонные траншеи. У Ричера возникло ощущение, что он ведет поезд по рельсам. Необходимость в руле отпала, цепи на задних колесах вгрызались в лед, передние удерживали машину на прямой. Мир снаружи стал совершенно белым. Бледный свет озарял небо, но солнце исчезло. Наполненный мелкими льдинками воздух стал подобен пыли. Или туману. Ветер дул слева и спереди. Маленькие изящные сугробы образовались возле изгородей и столбов электропередачи. Их жутковатые формы уходили на восток, и казалось, будто весь мир наклонился в ту же сторону.
Ричер нашел поворот за милю до развязки, но выбраться из замерзшей колеи оказалось непросто. Ему пришлось совсем сбросить скорость и перебираться по одному колесу зараз — четыре попытки. Он нашел новую колею, ведущую на запад, и проехал еще пять миль на автопилоте. Затем повторил тот же маневр на следующем повороте и направился на север, в сторону лагеря. По этой дороге почти не ездили в последние дни, колеи не было, и передние колеса скользили и не очень слушались руля, мелкая ледяная пыль барабанила по ветровому стеклу. Дорога поднималась и опускалась, потом неожиданно сворачивала в сторону — без всякой на то причины. У нее был неправильный наклон, и Ричер решил, что гражданские инженеры оказались не на высоте, когда ее прокладывали. Джек сбросил скорость и полностью сосредоточился на управлении машиной, понимая, что, если он заедет в канаву, это окажется фатальным. Он замерзнет раньше, чем его оттуда вытащат. Даже проколотая шина грозила катастрофой. Болты наверняка примерзли насмерть.
Так он осторожно проехал пять миль, шесть и семь. Затем горизонт начал меняться. Дорога впереди стала шире, выпрямилась, исчезли бугры. И все это произошло как-то очень быстро и радикально. В призрачном воздухе возникла настоящая автострада. Может быть, даже более широкая и ровная. Шестнадцать полос. Великолепное сюрреалистичное шоссе гордо уходило вперед на целые две мили.
И оно было полностью очищено.
Нигде ни единой снежинки, только гладкий серый бетон, идеально чистый и посыпанный солью. На обочине стояли тщательно выровненные высокие сугробы, ледяной ветер прерии ударял в насыпь, и крошечные фрагменты льда парили на высоте в пять футов. Поверхность дороги была сухой, как в разгар лета.
Ричер притормозил и выехал на шоссе. Цепи громко застучали по бетону. Сцепление передних колес с покрытием стало идеальным. Он довел скорость до тридцати миль в час и покатил дальше, глядя вперед. Вскоре он уже смог разглядеть светлые пятна на горизонте — деревянные домики, выстроившиеся в два ровных ряда. Машина стучала цепями и вибрировала. Цепи на голом бетоне не слишком удобная штука.
Ричер продолжал ехать вперед.
Через полмили он заметил впереди какое-то движение. А еще через сотню ярдов понял, что происходит. Грузовики с опущенными снегоочистителями приводили в порядок шоссе. Их было довольно много — тридцать или даже сорок. А еще дальше грузные фигуры в черных одеяниях, выстроившись в линию, работали лопатами. Еще одна шеренга шагала вслед за ними и широкими движениями что-то разбрасывала — так на фермах кормят кур. Соль, скорее всего, мелкий гравий, песок или какие-то специальные химические соединения для борьбы со льдом. Или смесь всего перечисленного. Они приводили в порядок лагерь, чтобы тот выглядел так же безупречно, как шоссе.
Домики, сложенные из побеленных бревен, слегка потускнели. Не слишком новые, но еще и не старые. В конце левого ряда Ричер заметил заостренную крышу старого каменного здания, построенного из сланца, на крыше лежал снег толщиной в фут и торчали две одинаковые вычурные трубы. Крыши домиков были из рубероида. На каждой имелась дымовая труба. От одного конька к другому тянулись линии электропередачи. Двери домов соединяли бетонные дорожки, полностью очищенные от снега, который аккуратно сложили рядом. Вдоль домиков шел длинный ряд предметов, накрытых черным брезентом и похожих на кости домино. Очевидно, мотоциклы. Большие мотоциклы. Ричер насчитал около тридцати. Наверное, «харлеи», укрытые на зиму.
Ричер притормозил и остановился в пятидесяти ярдах. Все перестали работать и принялись разглядывать его машину. Руки в перчатках сжимают рукояти лопат, подбородки опущены на сложенные руки. Те, кто разбрасывали соль, остановились. За ними стали тормозить грузовики. Ветер уносил дым из выхлопных труб.
Ричер снял ногу с тормоза и медленно покатил дальше. Никто не двигался. Ричер продолжал ехать вперед, десять ярдов, двадцать, снова остановился. Теперь достаточно близко. Он не стал выключать двигатель. Термометр на приборном щитке показывал, что на улице минус двадцать пять градусов. Ричер понимал, что если он выключит двигатель, то уже не сможет его снова завести. Он читал в книге, где действие происходило за Полярным кругом, что двигатели там приходилось отогревать при помощи паяльной лампы.
Он натянул шапку на уши и поднял капюшон парки. Застегнул молнию до подбородка.
Надел перчатки, сначала левую, затем правую.
И вылез из машины.
Между тем толпа в двадцати ярдах от него стала еще больше. Мужчины, женщины, дети. Около сотни человек. Как его и предупреждали. Все они выглядели бесформенными в толстых пальто, шапках и шарфах. Дыхание облачками парило возле их голов, но уже в следующее мгновение его уносил ветер. Холод был ошеломляющим, и переносить его стало еще тяжелее. Уже через пять секунд Ричер почувствовал, что его трясет. Лицо онемело через десять секунд. Он сделал десять шагов и остановился. Оливково-зеленые штаны, коричневая куртка, за спиной полицейская машина с номерами Южной Дакоты. Едва ли он произвел на местных жителей позитивное впечатление.
В двадцати ярдах от Ричера сквозь толпу пробирался человек. Он обходил застывших людей, поворачиваясь то левым, то правым плечом вперед. Черное пальто, шапка, перчатки. Он двигался, как любой человек, которого напрасно оторвали от работы. Раздражение мешалось с любопытством. Он провел предплечьем по лбу, сделал небольшую паузу и снова двинулся вперед. Наконец он вышел на ярд перед толпой и остановился.
— Проклятье, кто вы такие? — спросил Ричер.
— Проваливай, — ответил парень.
Джек сделал шаг вперед. Потом еще один и еще.
— Ты не слишком вежлив, — сказал он.
— А где сказано, что я должен быть вежливым?
— Ну, ты находишься на моей собственности.
— Как так?
— Я из армии и приехал проверить состояние нашей недвижимости. Мы делаем такую проверку дважды в год. Деньги налогоплательщиков должны работать.
