— Как так?
— Я из армии и приехал проверить состояние нашей недвижимости. Мы делаем такую проверку дважды в год. Деньги налогоплательщиков должны работать.
— Это шутка?
— Так или иначе, но мне нужно здесь осмотреться, — заявил Ричер.
— Я же сказал, проваливай.
— Я слышал. Но с чего ты взял, что я стану тебя слушать?
— Ты не можешь драться с сотней человек.
— А мне и не потребуется. Две трети здесь женщины и дети. Остается около тридцати парней. Или даже сорок. Но половина из них слишком толстые, чтобы двигаться. Если они встрянут, у них мгновенно случится инфаркт. Половина оставшихся — трусы. Они сбегут. Остается восемь или десять мужиков, не больше. А один такой, как я, стоит десятка таких, как вы.
Ответа не последовало.
— К тому же я из армии. Свяжешься со мной, и следующий инспектор приедет сюда на танке.
Воцарилась тишина. Только тихонько завывал ветер и шуршали льдинки, ударяясь о стены деревянных домов. Парень перед толпой посмотрел на Ричера, на его одежду и машину и принял решение.
— Что ты хочешь увидеть? — спросил он.
— Каменное здание, — ответил Ричер.
— Оно не наше.
— Здесь нет ничего вашего.
— Я хочу сказать, что мы его не используем.
— Вы ничего не должны здесь использовать.
— Владение, основанное на утверждении правового титула, вопреки притязанию другого лица. Здесь все было заброшено. Мы знаем закон.
Ричер ничего не сказал. Он двинулся влево и обошел толпу, которая застыла в неподвижности, никто не встал у него на пути. Политическое решение. Он посмотрел на угловой домик. Простое утилитарное сооружение. Около пятидесяти футов в длину, на стене лишь два небольших квадратных окна. А на узком торце — дверь. Снег вокруг был расчищен самым тщательным образом. Сразу за домом находилось каменное здание. Снег вокруг него был также убран. Все дорожки чистые, аккуратно подметенные.
Ричер обернулся:
— Если вы не используете здание, зачем убираете вокруг него снег?
Тот же человек снова вышел из толпы.
— Чтобы получить удовлетворение от хорошо сделанной работы, — ответил он.
Небольшое каменное здание производило странное впечатление. Оно вполне могло быть копией небольшого, но тщательно отделанного старомодного пригородного особняка. Множество мелких деталей, лепнина, орнамент, фронтоны, водосточные желоба и карнизы. Вроде готических руин, которые богатый человек поставил в своем саду для гостей.
Но имелись и существенные отличия. Окна здесь заменяли каменные ниши. Словно оптическая иллюзия. Правильный размер и форма, только стекол нет. Те же скрепленные известковым раствором каменные блоки, из которых сделаны стены. Был здесь и портик, но дверь под ним разрушала все иллюзии — простая плита из толстой стали на мощных петлях, без всякий украшений, которая открывалась наружу. Как взрывозащитная дверь. Взрывная волна лишь помешает ей открыться. На двери имелись ручка и замочная скважина. Ричер подергал ручку, она не шевелилась. Замочная скважина была довольно большой. Меньше, чем под ключ для церкви, но больше, чем для обычного ключа от дома. Сталь вокруг покрылась инеем. Ричер потер металл вокруг скважины большим пальцем в перчатке и не увидел царапин на металле. Замком никто не пользовался регулярно. Никто не вставлял в него ключ каждый день — тут сомнений быть не могло.
— Вы знаете, что это такое? — спросил Ричер.
Парень, который вел с ним переговоры, подошел поближе:
— А вы разве нет?
— Конечно, знаем. Но мне нужно выяснить, соблюдается ли секретность.
— Мы кое-что слышали, — ответил парень.
— От кого?
— От строителей, которые здесь были.
— Что именно?
— Про атомные бомбы.
— Они сказали, что здесь ядерное оружие?
— Нет. Они сказали, что здесь находилась клиника.
— Какого рода клиника?
— Они говорили, что если на нас нападут зимой в таких городах, как Нью-Йорк или Чикаго, люди будут в пальто и перчатках, поэтому пострадают только лица. Ну, вы знаете, в милях от эпицентра. Те, кто ближе, просто испарятся. Но если ты выживешь, то сможешь прийти сюда и получить новое лицо.
— Что-то вроде пластической хирургии?
— Нет, как протез или маска. Так они говорили — здесь тысячи и тысячи пластиковых лиц.
Ричер обошел странное сооружение. Оно выглядело одинаково со всех четырех сторон. Тяжелый камень, фальшивые окна, украшения, лепнина. Причудливая пародия. Забавно, но не информативно. Значит, нужно попасть внутрь. Однако, похоже, это невозможно.
Он пошел обратно. Затем, повинуясь импульсу, остановился возле ближайшего деревянного домика. Первого в заднем ряду, который находился на одной линии со вторым в переднем ряду. Толпа следовала за ним, растянувшись в длинную змею. Получился необычный вопросительный знак, люди медленно шли по проходам между домами. Над ними поднимался пар. Ближе всех к Ричеру оказался парень, который вел с ним переговоры. Их разделяло шесть футов.
Ричер толкнул дверь домика, и она приоткрылась.
— Это не ваше, — сказал все тот же парень.
— Все здесь построено на армейском бетоне. Для меня этого достаточно.
— У вас нет ордера на обыск.
Ричер не ответил. Он закончил с разговорами. Было слишком холодно, лицо у него онемело, начали болеть зубы. Он полностью распахнул дверь и заглянул внутрь.
В домике было темно. И тепло. Работал керосиновый обогреватель. Ричер уловил сладковатый запах керосина. В комнате стояло двенадцать коек, по шесть с каждой стороны, и имелось небольшое помещение в дальнем конце — вероятно, ванная комната. На койках лежали простые серые одеяла, в картонных ящиках сложенная одежда, джутовые занавески закрывали маленькие квадратные окна.
На дальней койке справа сидела девушка, без куртки и шапки — в комнате было жарко. Лет восемнадцати или двадцати, с длинными светлыми волосами и сильными яркими чертами, симпатичная, несмотря на хмурое грязное лицо. Высокая и стройная. На секунду Ричеру показалось, что он ее уже видел, но почти сразу Джек понял, что ошибся. Просто распространенный тип лица. Она была похожа на Ким Петерсон. Уроженка Южной Дакоты. Ричер не знал, откуда взялись байкеры, но они вербовали добровольцев среди местных жителей.
Ричер сделал шаг назад и закрыл за собой дверь, потом повернулся к тому же парню и спросил:
— Покажешь другие дома?
— Как скажешь.
Ричер не почувствовал колебаний. Парень зашагал по дорожке, открывая одну дверь за другой. Четырнадцать из пятнадцати домов были совершенно одинаковыми. Ряды коек, грубые шторы, керосинки, серые одеяла, картонные коробки, сложенная одежда. Никаких скамеек, рабочих столов, стеклянных сосудов, уплотняющих колец или лабораторного оборудования. И все домики, кроме первого, пустовали. Возможно, девушка была больна.
Последний дом в заднем ряду оказался кухней: две стоящие рядом плиты, простые столы, сдвинутые к стенам, которые использовали как рабочие поверхности, на грубых полках расставлены тарелки, миски и чашки, а также скудные припасы. Почти пустые кувшины с мукой, сахаром и кофе, одинокие коробки с овсянкой и макаронами — рядом с ними места хватило бы на дюжины таких же банок.
И опять Ричер не увидел лабораторного оборудования.
Он сгорбился и прошел между двумя домами. Его машина стояла на прежнем месте, двигатель продолжал работать. За ней уходило вдаль широкое вычищенное шоссе, плоское, как стекло. Прошло пятьдесят лет, пятьдесят жестоких зим, но нигде не появилось ни единой трещины. Голос из Вирджинии произнес: «Ты знаешь, каким большим был бюджет пятьдесят лет назад?» Военные потратили четыреста тысяч ярдов бетона, а потом о нем забыли.
— Хорошего вам дня, — сказал Ричер и зашагал к машине.
Было без пяти девять утра.
Осталось девятнадцать часов.
Обратная дорога ничем не отличалась от дороги туда — за исключением одного едва не случившегося странного столкновения на малой скорости, которого в последний момент удалось избежать. Ричер быстро проехал участок расчищенного шоссе, следующие восемь миль по узкой колее продвигался вперед очень медленно, а потом попытался найти нужное место для левого поворота, чтобы выбраться на дорогу, идущую параллельно автостраде. Однако одновременно с ним похожий маневр начал совершать топливозаправщик, ехавший в сторону лагеря, — приземистая машина с названием компании, написанным на боку. Керосин для обогревателей или бензин для грузовиков, может быть, дизельное топливо для генератора.
Водитель переключился на низкую передачу и стал поворачивать прямо перед Ричером. Тот ударил по тормозам, надеясь, что цепи на задних колесах удержат «Краун вик», но электроника не позволила заклинить колеса. Машина с громким стуком продолжала катиться вперед. Заправщик также не замедлил движения. Ричер рванул руль, передние колеса потеряли сцепление с дорогой и начали скользить. Переднее левое крыло «Краун вика» разминулось на дюйм с задним бампером заправщика. Грузовик с ревом неспешно покатил дальше, а Ричер наблюдал за ним в зеркало. Наконец «Краун вик» остановился поперек старой дороги, его передние колеса попали в восточную колею, а задние — в западную, и Ричеру пришлось несколько раз переключиться на задний ход, чтобы развернуть машину.
