Я понимал, что Грейс не могла это сделать.
Оставались лишь два варианта. Незнакомец каким-то образом проник в наш дом и воспользовался машинкой, чтобы напечатать записку, или Синтия напечатала ее сама.
Однако мы же сменили замки. Я был практически уверен, что в последние несколько дней в доме не было незваных гостей.
Но вариант, что записку напечатала Синтия, тоже казался немыслимым. А если… если в результате стресса, который можно определить только как невообразимый, она ее написала, направив нас к отдаленному карьеру, где якобы можно узнать судьбу ее семьи?
Что если записку напечатала Синтия, и ее указания окажутся точными?
– Терри! – крикнула Синтия. – Детектив Уидмор пришла.
– Одну минутку, – отозвался я.
Что бы это могло означать? А если Синтия все эти годы прекрасно знала, где можно разыскать ее семью?
Я чувствовал, как покрываюсь потом.
«Может быть, – подумал я, – она глушила в себе эти воспоминания? Может, знала больше, чем отдавала себе отчет». Да, такое могло случиться. Она видела, что произошло, но забыла об этом. Разве мозг иногда не решает: эй, то, что ты видишь, слишком ужасно, не лучше ли тебе забыть об этом, иначе ты не сможешь жить дальше. Вроде ведь существует какой-то синдром, подходящий под все эти признаки?
Но вдруг эло вовсе не подавленная память? Вдруг она всегда знала…
Нет.
Нет, нужно искать совсем другое объяснение. Кто-то воспользовался нашей пишущей машинкой. Несколько дней назад. Планировал заранее. Тот незнакомец, который заходил в дом и оставил шляпу.
Если только это был незнакомец.
– Терри!
– Иду!
– Мистер Арчер, – позвала детектив Уидмор. – Спускайтесь вниз, пожалуйста.
Дальше я действовал импульсивно. Открыл стенной шкаф, схватил машинку – черт, до чего же тяжелые эти старые машинки – и поставил ее внутрь, завалив старыми штанами, в которых красили, газетами.
Спустившись вниз, я застал Уидмор с Синтией в гостиной. Письмо лежало на кофейном столике. Развернутое. Уидмор наклонилась над ним и читала.
– Вы его трогали, – укорила она меня.
– Да.
– Вы оба его трогали. Вашу жену я могу понять, она не знала, что это за письмо, когда брала его. А вы чем объясните свое поведение?
– Простите, – повинился я и провел ладонью по рту и подбородку, пытаясь вытереть пот, который, несомненно, покажет, как я нервничаю.
– Вы ведь можете вызвать водолазов, верно? – спросила Синтия. – Послать водолазов в карьер, чтобы они осмотрели дно.
– Это вполне может оказаться глупой шуткой, – сказала Уидмор, заправляя за ухо упавшую на глаза прядь. – Пустяком.
– Верно, – поддержал ее я.
– И все-таки, – продолжила детектив, – наверняка мы не знаем.
– Если вы не пошлете водолазов, я нырну туда сама, – заявила Синтия.
– Син, – вмешайся я, – это смешно. Ты ведь даже плавать не умеешь.
– Плевать.
– Миссис Арчер, – сказала Уидмор, – успокойтесь. – Это был приказ. Она напомнила мне футбольного тренера в действии.
– Успокоиться? – Синтия ничуть не испугалась. – Вы ведь знаете, человек, написавший письмо, утверждает, что они там, внизу. Их тела на дне.
– Боюсь, – заметила Уидмор, скептически качая головой, – там внизу после всех этих лет могло скопиться много всякой всячины.
– А если они в машине? – предположила Синтия. – В машине моей матери или моего отца. Их ведь так и не нашли.
Уидмор взяла письмо за кончик двумя пальцами с ярко-красными ногтями и, перевернув, уставилась на карту.
– Нам придется связаться с полицией Массачусетса по этому поводу, – заметила она. – Мне нужно позвонить. – Она достала из куртки мобильный телефон, открыла его и приготовилась набирать номер.
– Так вы пошлете туда водолазов? – спросила Синтия.
– Я собираюсь звонить. И следует отправить это письмо в лабораторию, вдруг им удастся что-то снять с него, если, конечно, оно уже не приведено в полную негодность.
– Извините, – сказала Синтия.
– Любопытно, – заметила детектив, – что оно напечатано на машинке. Сейчас мало кто использует машинки.
Я почувствовал, как сердце ушло в пятки. Но тут Синтия произнесла фразу, которую я никак не ожидал от нее услышать.
– У нас есть машинка, – сказала она.
– В самом деле? – удивилась Уидмор, остановившись перед набором последней цифры.
– Терри нравится пользоваться машинкой, верно, милый? Для коротких записок и так далее. Это ведь «Роял», верно, Терри? Она у него со студенческих лет.
– Покажите ее мне, – потребовала Уидмор, возвращая телефон в карман.
– Я могу достать ее, – предложил я. – Принести вниз.
– Просто покажите, где она находится.
– Наверху, – пояснила Синтия. – Пойдемте, я вам покажу.
– Син! – Я остановился на нижней ступеньке, преграждая дорогу. – Там все разбросано.
– Пошли, – бросила Уидмор, проходя мимо меня вверх по лестнице.
– Первая дверь налево, – подсказала Синтия. И прошептала: – Как ты думаешь, зачем ей наша машинка?
Уидмор исчезла в комнате и крикнула оттуда:
– Я ее не вижу!
Синтия поднялась по лестнице первой.
– Обычно она стоит вот здесь. Терри, разве не так?
Она показывала на мой стол. Я вошел в комнату. Обе женщины смотрели на меня.
– Гм… – сказал я, – машинка мне мешала, и я сунул ее в стенной шкаф.
Я открыл дверцу и наклонился. Уидмор заглядывала мне через плечо. Я отшвырнул газеты и штаны в пятнах масляной краски. Теперь старенькая «Роял» была на виду. Я поднял ее и отнес назад, на стол.
– Когда ты ее туда поставил? – заинтересовалась Синтия.
– Недавно, – ответил я.
– Надо было быстро заметать следы, – предположила Уидмор. – Как вы это объясните?
Я пожал плечами. Не мог ничего объяснить.
– Не смейте ее трогать, – велела она, и снова достала из кармана телефон.
Синтия с удивлением смотрела на нас.
– Что с тобой? Что, черт возьми, происходит?
Мне хотелось задать ей тот же вопрос.
Рона Уидмор несколько раз позвонила по своему мобильному, стоя на пороге, и мы не могли слышать, о чем она говорит. Таким образом мы с Синтией и Грейс – Уидмор разрешила Синтии съездить за ней в школу – сидели в доме и переваривали все случившееся. Грейс торчала на кухне, намазывала на хлеб арахисовое масло, чтобы перекусить после школы, испрашивала, кто такая эта большая тетя, которая звонит по телефону.
– Она работает в полиции, – объяснил я. – И учти, ей наверняка не понравится, что ты называешь ее большой.
– Так я же не стану говорить ей это в лицо, – заметила Грейс. – Зачем она пришла? Что происходит?
– Не сейчас, – остановила ее Синтия. – Пожалуйста, бери свой бутерброд и иди к себе в комнату.
Как только Грейс ушла, ворча себе под нос, Синтия спросила:
– Зачем ты спрятал машинку? Эта записка была напечатана на ней, верно?
– Да, – подтвердил я.
Она несколько секунд изучала меня.
– Это ты ее написал? И поэтому спрятал машинку?
– Господи, Син! Я ее спрятал, потому что не был уверен, не ты ли ее написала.
– Я? – Ее глаза изумленно распахнулись.
– Такое предположение шокирует тебя больше, чем мысль, будто я мог ее написать?
– Я же не пыталась спрятать машинку, это сделал ты.
– Я хотел защитить тебя.
– От чего?
– Если ты в самом деле ее написала. Я не хотел, чтобы об этом узнала полиция.
Синтия молча прошлась взад-вперед по комнате.
– Я пытаюсь разобраться, Терри. Значит, ты хочешь сказать, что подумал, будто я сама написала записку? И если так, то всегда знала, где находится моя семья? Всегда знала, что они в карьере?
– Нет… не обязательно, – промямлил я.
– Не обязательно? Тогда скажи мне, о чем ты думал?
– Честное слово, Син, я не знаю. Я уже больше не знаю, что и думать. Но как только увидел письмо, сразу понял, что оно напечатано на моей машинке. И знал, что сам его не печатал. Оставалась только ты, или же кто-то снова побывал в нашем доме и напечатал это, чтобы заставить нас думать, будто… даже не знаю, будто кто-то из нас двоих это сделал.
– Мы уже знаем, что кто-то здесь побывал, – заметила Синтия. – Шляпа, послание по электронной почте. Но несмотря на это, ты подозреваешь меня?
– Я бы предпочел вообще об этом не думать, – признался я.
Она взглянула мне прямо в глаза:
– Ты считаешь, что я убила свою семью?
– Ой, да ради Бога!
– Это не ответ.
– Нет, я так не думаю.
– Но в голову это тебе приходило, верно? Ты ведь время от времени прикидывал, возможно ли такое.
– Нет. Ничего подобного. Но в последнее время мне приходило в голову, что стресс от случившегося давил на тебя все эти годы и привел к тому, что ты стала воспринимать некоторые вещи и даже поступать… не знаю, как правильно выразиться… не совсем рационально.
