не нашёл комнаты, где Андрей ведал мне легенды и показывал записи. Видимо она была закрыта, а дверь спрятана за кучей барахла.
Идя на голоса, я открыл очередную комнату и обнаружил там весьма любопытную компанию. Антон, Тихон и его сожительница Алёна, сидели на грязном старом ковре. Запотевшая бутыль сэма, три рюмки, переполненная банка, окурки из которой вываливались на пол. Я комнате стояло непроглядное облако сигаретного дыма. Все трое были полуголыми. Антон лежал головой на коленях Алёны, а ноги в свою очередь забросил на пьянчугу Тихона. Их приплюснутые, отёкшие рожи, искажённые смехом и опьянением, вытянулись при виде меня. Алёна поспешила прикрыть свою обвисшую, большую грудь, усыпанную мелкими прыщиками и пятнами, футболкой.
Мне было плевать, чем они тут занимаются. Меня интересовало только одно:
– Кто трогал мой телефон?
Антон молча пожал плечами. Алёна обнажила свои жёлтые мелкие зубы и протянула:
– Женя, выпей с нами.
– Спасибо, я не хочу.
– Да не мороси. Падай рядом! – махнул мне Тихон.
– А где Андрей?
– Кажется, пошёл спать. Где-то час назад. Может, ты свой телефон в лесу потерял? – спросил Антон. Сейчас он был максимально похож на себя. Пьяный, в компании каких-то люмпенов. Из-за тусклой жёлтой лампы и кумара чешуя и деформации были совсем не видны.
– Я его не терял. Кое-что с него пропало.
– Мы точно не трогали! – мотнула головой Алёна. – Ты, либо выпей, либо не стой над душой.
– Что ты пристала к человеку! Не хочет – не надо! Нам больше достанется! – оборвал её Тихон.
– Не кричи на меня.
– Заткнитесь оба! – рявкнул Антон и его собутыльники притихли, втянув головы в плечи. Он поднялся на ноги и вывел меня в коридор.
– Ты что-то снимал? – спросил он.
– Да.
– Это Андрей, – Антон перешёл на шёпот, наклонившись к самому моему уху и обдав меня перегаром. – Я ему не доверяю. С самого начала превращения, он носится вокруг меня, контролируя каждый шаг. Это можно! Это нельзя! Этого меньше, а этого больше! Этот жалкий поднизший, прочитав пару писаний возомнил себя самым умным. Думает, что знает всё об иных измерениях и каналах на землю. Считает, что ему удастся то, чего не могли даже ваши шаманы, что охраняли врата. Потому, я и хочу, чтобы ты уехал отсюда. Он знает о твоей всеобъемлющей любви помогать жаждущим и страждущим.
– Я в состоянии понять, кому стоит помогать, а кому нет. В данный момент я хочу помочь тебе. Твои изменения… Они, немного…
– Пугают? Я страшный? По-твоему?
– Ты красавчик, Антоха. Без шуток. На сколько я могу судить о красоте мужчин, ты десять из десяти. Глаза немного пугают, но большинство сочтёт это за модные линзы. Серьезно. А ещё ты теперь не дрищ.
– Спасибо, – Антон расплылся в дурацкой улыбке. Он был пьян просто в сопли. – Именно от своего лучшего и единственного друга я хотел услышать это. Потому, что, когда я впервые увидел себя в зеркале после временной слепоты, я чуть не обосрался.
Антон вернулся к возлияниям, а я остался посреди душного коридора. Три комнаты, коридоры, кухня, недостроенное помещение были пустыми. Я пытался вспомнить, как попал и как покинул ту комнату с забитыми окнами, в которую впервые привёл меня Андрей. Зашли мы в неё с улицы, а вот выходил я точно по узким душным коридорам.
Я направился к сеням, остановился в длинном проходе что вёл к выходу и кухне. Никаких дверей или люков в подпол я не заметил. Только раскладушку, приставленную к стене и накрытую махровым выцветшим полотенцем со слонами. Я слегка сдвинул её и обнаружил толстую деревянную дверь. Такие тяжело выбить, в отличии от новомодных евродверей. В моей квартире такая осталась только в ванной комнате. Собирался поменять её в этом году, но теперь, в этом году, моя главная задача – выжить. Ремонт, думают, обождёт. Я дернул дверь со всей силы. В первый раз её что-то затормозило. Во второй, я вырвал старый шпингалет из стены. Я нашёл её, а в ней и Андрея. Он наводил порядок среди разбросанных книг и смятых бумаг. Расправлял сбитые в грязный ком страницы и бережно укладывал на стол. Пока не вломился я. Андрюха потянулся за кочергой, но не взял её. Не замахнулся.
– Прости. Я могу починить. Прямо сейчас.
– Не бери в голову Дверь – чисто символическая защита. Сюда может проникнуть только человек. Везде стоят ловушки.
– Я правда не хотел ничего ломать. Я зашёл-то, собственно, спросить. Ты, случайно, не брал мой телефон?
– А пошто мне твой телефон? – переспросил Андрей.
– Я заснял смерть двоих людей. Если быть точнее, то человек там один. Ту тварь. Из леса, как она называется?
– Живоед? – уточнил Андрей. – И фото исчезли?
– Видео. Да исчезли. – если, когда я вошёл, старался сыграть под дурачка, то теперь я сменил свой тон на угрожающий. Андрей, хоть и выглядит матёро, на самом деле, до смерти напуган. Тем что здесь происходило все эти годы. Тем, что твориться сейчас. Он боится Антона, меня, своих односельчан. Боится того, что знает, и того, что собирается сделать.
– Боже наш! Боже! Я должен был быть рядом. Если бы ты сказал мне, я бы спрятал телефон. Я бы не отходил от тебя! Я виноват. Я опять ошибся. Опять, в том же месте. – начал распинаться Андрей, ухватившись за волосы и бегая туда-сюда, по маленькой комнатушке.
– Успокойся! О чём ты говоришь? – мне вновь захотелось дать ему оплеуху. Чтобы он прекратил прикрывать зад своими неуместными стенаниями.
– Антон. Он оставался с тобой наедине. Я не углядел. Я понимаю Женя, он был твоим другом многие годы, и будь я на твоём месте, я был бы на его стороне. Когда земля находится в позиции перехода в новое измерение, надвысших существ влечёт к источнику космической энергии. Как если бы река сменила течение, чтобы разливаться не от русла, а обратно к нему. Я знал это. Читал. Я перелопатил столько книг и документов в поисках ответов, как мне прекратить бесконечные убийства, которыми кормятся мои земляки. Но я, понятие не имел кого и где искать. Дракорептилоиды не помнят себя в человеческих телах. И я решил выставить старый дом своей бабки в аренду, надеясь найти среди заинтересовавшихся, того кто мне нужен. Когда Антон написал мне, что видел мой дом в своём сне я сразу всё понял. Я нашёл и прочёл одну из его книг. С первых страниц мне стало ясно, что всё произведение – отголоски воспоминания из тех тёмных злачных измерений. Можно писать очень
