даже план продумал. Андрюха, я не уйду. Я хочу спасти своего друга. Ты свою малую родину. В чём заключается суть закрытия этого портала? Танцы с бубнами? Жертвоприношения?
– Ну не совсем, – как-то неуверенно протянул Андрей. – Жертв не нужно. Танцев тоже. К ночи перехода земли из измерение в измерение, шаманы готовились заранее. C рассветом они раскладывали защиту. Одну из них я дал тебе. В определённом порядке и месте. С закатом начинались молитвы к Эштару, Шерану и Архангелам. Чувствуя приближение энергии, все иные твари, что обитали в округе начинали бесноваться. Нападали на людей. Поэтому всем жители, кроме шаманов, запирались в своих домах на целые сутки и так же защищали жилища. В самом ритуале нужно было участие надвысшего существа. Молитвами, заклинаниями они направляли силу дракорептилоида на сужение космического канала. И всё это лишь теория. На деле, они ни разу не закрывали его. Они были все убиты…
– Да, Бекетовым, я уже в курсе.
– Ну раз в курсе, значит ты понимаешь на сколько это мероприятие провально.
– Ну, ты ведь знаешь, что делать? Заклинания? Защита?
– Знаю. А вот насчёт защиты… Её у меня меньше половины. Зато у Антона есть всё.
– Что за защита? Железка, что ты дал мне?
– Это не железка! Я говорил тебе!
– Прости. Столько информации за эти сутки. Два раза чуть не убили! И как я мог забыть!
– Не психуй! Это не железка, как ты выразился, а специальный сплав, заряженный мантрами. Только вот у меня остались ржавые да поломанные. А у друга твоего все есть. КФСки.
– Пластиковая лабуда для развода идиотов? Ты серьезно сейчас?
– Если не умеешь пользоваться определённой вещью, это ещё не значит, что она для идиотов. Они созданы по тем же самым древним заветам, только с помощью современных технологий. Слои металлов тоньше. Сверху пластик. Удобная и красивая форма.
– Так этот Кольцов, что, шаман?
– Ах, нет. Он дракорептилоид. Просто не знает об этом. Человеческий мозг не может вместить эту информацию. Он действует по наитию, так же как твой друг. Только Антону являлись жуткие сюжеты его книг, а Кольцову технология создания защиты. Он сам толком не знает, что на самом деле создал, вот и продаёт как панацею от всех болезней и чакроочиститель. А Антон понял. Он срезал острые углы, которые рассеивают энергию и защитил дом от всех существ. Кроме себя и поднизших, разумеется. Наши вибрации настолько низки и примитивны, что мы просто не попадаем под диапазон их действия. Если бы я мог. Если бы ты мог заполучить их все. Антон твой друг. Он не воспринимает мои слова. И это понятно. Он меня не знает и не доверяет мне. Я бы тоже не доверял. Но ты. Ты знаешь его много лет. Ты для него не пустое место, ведь ты его друг.
Я согласно кивнул. Я сам предложил это. Сам воодушевил Андрея. Вот только на что? Что он, что Антон говорили складно. И даже при учёте того, во что превратился Антон за последние трое суток, мой мозг отдавал предпочтения ему.
Из дома выходить мне настрого запретили, да и сам я не жаждал встречи с местными и шатаний в непроглядной мгле, полной опасностей. Андрей так и сказал. Ночью за порог ни ногой. Если приспичит, то в сенях есть ведро. А ещё наказал не есть ничего. Особенно стряпню бабы Гали и дичь, что могут предложить местные. Об этом он мог предупредить и раньше, ведь в первый день и нажрался невесть чего от пуза и теперь оставалось только гадать, мясо какой твари или вовсе человеческое там было. Но если думать о таком слишком много, то не долго поехать крышей. Я пошатался ещё немного между мебели, пахшей старостью и пылью. Включил китайский пухлый телевизор, которому было не меньше двадцати лет. Изображение на нём рябило цветными полосками, звук прерывался тишиной, треском и шорохами, но это хоть как-то отвлекало от общей нагнетающей и тревожной обстановки. Где-то в лесу выли собаки. В комнате, в конце коридора всё чаще звенели рюмки. Пьяное гоготание, возня, скрип половиц, шипение рябящего телевизора. Всё это вновь усыпило меня. В этот раз до утра.
Для человека, не спавшего трое суток, а потом продрыхшего, не считая перерывов часов шестнадцать, я чувствовал себя чрезмерно бодро.
Я встал в одиннадцать, что очень поздно для деревни. Для обычной. Но здесь не нужно доить коров, кормить свиней или курей. Полоть грядки.
Если забыть о том, что я чуть не был сожран живьём зверем, название и морду которого я даже не мог запомнить. Забыть о пожирателях помоев. О местных жителях, что заманивают и убивают людей целыми семьями. То это утро могло быть просто прекрасным. Впервые за всё моё пребывание здесь, не моросил дождь. На горизонте, где заканчивались плотные серые тучи, виднелась полоска ясного голубого неба. Мы сидели на старых облезлых табуретках с расшатанными ножками, за столом с клетчатой клеёнкой и ели запеканку из вчерашних макарон, что приготовил Андрей. За неё можно было не беспокоится. Я сам видел, как он вскрывал вчера магазинную пачку, а из добавок там был только химический бульонный кубик.
Андрей всё время заговорчески поглядывал на меня, ожидая, что я начну склонять Антона к помощи. Антон же сидел, поставив одну ногу на стул так, что опирался подбородком на колено. Вчерашние возлияния едва ли могли навредить ему. Но по старой привычке, он хлебал воду из банки, курил и ел мелкими кусочками с большими перерывами. Чтобы «прижилось», как он обычно говорил. Иногда он напивался так, что на утро, ел суп по одной ложке в час и лежал как труп, периодически обнимаясь с тазиком. Это были весёлые времена. Ведь тогда он был обычным парнем с уралмаша, без чешуи и жёлтых глаз.
– Сейчас водочки бы и салату. С зелёным луком прямо с грядки. – Андрей решил нарушить тишину своей глупой обыденной фразой. В любой другой раз, я был бы рад этому предложению, но не сейчас. Сейчас я сидел как на иголках. Пялился в холодные слипшиеся макароны и гадал, кто может напасть на меня в следующую секунду.
– А я бы арбуза навернул. – сказал я, чтобы хоть как-то поддержать эту беседу.
– Жека арбуз обожает, – оживился Антон. – А я вот не понимаю его смысла. Это же вода с сахаром. А стоит как крыло от самолёта. Только рожу пачкать.
– Ну всё мужики! – Андрей хлопнул в ладоши и вскочил со стула. – Так и сделаем.
